– И чем тебе помочь? – спрашиваю я, заходя за ней в комнату. Натали останавливается и поворачивается ко мне.

– Завяжи мне руки.

– И для чего?

– Я хочу помочь тебе раздеться. Не руками. Так что?

Я молча снимаю галстук и обвязываю протянутые запястья девушки. Игра хороша, только я не хочу играть по ее правилам. Не хочу, чтобы она мешала мне. Почему она так боится нежности? Брать нахрапом все, что хочешь? Нет.

Я сам отдам, стоит тебе попросить. Но принуждать, никогда.

Стараюсь как можно нежнее и мягче прикасаться к ней губами, ловко подхватывая лямку платья и стаскивая ее вниз. Затруднение вызвали колготки. Слишком плотно сидящие на ее талии. Натали хихикала от смущения, стоило попробовать поддеть резинку.

– Будь на тебе чулки, было бы легче, – прошептал я.

– Доверился бы мне, это не было бы проблемой. Но тебе же хочется играть по своим правилам. Разве нет?

– Ага, – бурчу я и оставив колготки в покое, укладываю Натали на кровать, накрываю ее одеялом и целую в лоб:

– Спокойной ночи, детка. Я выиграл.

Бешенству нет предела. И я понимаю, насколько глубоко влипла. Я впервые влюбилась и не могла получить желаемое. Алекс холоден и внешне спокоен. Противно вежлив.

Наутро он ничем не выдает себя, только в глазах мелькает еле сдерживаемое веселье. Он прячет улыбку за чашкой неизменного кофе. Я недолго дуюсь. Ночь предоставила много времени для размышления. Да и разве можно долго злиться на любимое Чудовище?

Я провожаю парня на работу, не забыв крепко поцеловать в щеку на прощание. Он снова не улыбается мне, лишь в синих глазах словно планктон фосфоресцирует озорство. Нас обоих забавляет новая игра.

Интересно, как быстро она нам надоест?

Звонят прежние знакомые, сманивая меня в порочный и привычный мир. И я… Я сдерживаю себя. Впервые ради Будущего. Ради Алекса. Не хочу падать снова. Лучше я останусь с ним. Он отныне мой якорь.

Воодушевленная краткой победой, еду с Сарой по магазинам. Сестра ошарашена предложению и все же соглашается. Через полчаса мне надоедает ходить по бесконечным магазинам, и я буквально падаю в кресло, вытянув ноги.

Сара идет в атаку. И я не виню ее за это. Когда еще ей представиться шанс? Может быть никогда.

– У вас с ним все серьезно?

– А что? Тебе то какое дело?

– Он нам нравится. Ты знаешь папу. Он кабы-кого не станет принимать. А Алекс слишком хороший.

Я понимаю, куда она клонит и внезапно злюсь:

– Что я недостаточно хороша для него?

– Ты камень на его груди. И ты знаешь об этом не хуже меня. Его ждет наша же участь с отцом.

– Ты слишком сентиментальна. С чего ты взяла, будто нам с ним будет плохо? С друг другом?

– По собственному опыту. С тобой всегда так. Чересчур хорошо, а потом ты поступаешь как хочешь. Мы не хотим его терять.

– Не зная тебя, я бы подумала, что ты влюбилась в него.

– А ты и не знаешь, Натали. Вот и все. Ладно, поехали домой. Я устала.

Она права. И обратную дорогу домой я думала об этом, о ее словах. Надо исправляться. Хватит ломать всем жизнь.

К ужину я нацепила купленное платье. Туфли на каблуке, которые не носила давненько. Папа вопросительно вскинул руки, но получив от Сары предупреждающий взгляд, успокоился.

Разговор за столом не клеился. Алекс увлечённо переписывался с кем-то в телефоне, а Сара напряженно следила за нами. Папа читал неизменную газету. Обидно, Алекс никак не прокомментировал мой внешний вид, вскользь пробежал взглядом и нигде не задержался. Что ж.

Мне надоедает и встаю со стула. Громко и шумно. Алекс бросает на меня быстрый взгляд и принимает невозмутимый вид. Я подхожу к нему сзади и почти нежно кладу руки ему на плечи.

– Не хочешь прогуляться со мной? – это не приглашение, пусть и произнесенное ласково.

– Доесть могу? – спрашивает Алекс.

– Конечно. Я пошла за курткой.

Он может и сопротивляется немного. И в итоге сделает, как я хочу.

Так и оказывается в итоге. Когда я выхожу на улицу, Алекс уже курит возле крыльца. На улице холодновато, пахнет осенью. Мы прогуливаемся по улице, каждый думает о чем-то своем.

Мы даже не держимся за руки, по себе это не очень хороший знак. Я не выдерживаю первой и спрашиваю:

– Ты в тягость гулять со мной?

Алекс вздрагивает, словно и забыл о моем присутствии. Он смотрит на меня и в мыслях очевидно совсем далеко.

– Натали, мне надо вернуться домой.

– Как это домой? Зачем? Разве не здесь твой дом?

– Да, но я там нужнее. Правда. Натали, ты отпустишь меня домой на пару дней? Может на две недели максимум.

– Зачем? – вновь повторяю я.

– Ей, – он судорожно сглатывает, – Моей сестре плохо. Я должен ей помочь.

Он не смотрит на меня. Избегает встречаться глазами. Я начинаю злиться и тут же остываю. Мы есть друг у друга, не для того, чтобы причинять боль. Поэтому шагаю к нему и обхватываю руками, прячу лицо на широкой груди и слушая стук сердца замираю. Не знаю на что я надеюсь и чего жду. Но кажется, наше совместное прошлое дает о себе знать. Он прижимает меня к себе до боли в ребрах.

– Я не хочу, чтобы ты думала, будто я сдался или что-то в этом роде.

– Я никогда так не подумаю о тебе. Мне хочется быть с тобой, Алекс. Всегда.

– Я всегда рядом с тобой.

– А как на счет физического контакта? Я уже готова к следующей стадии наших отношений.

– Мне нечего предложить тебе. Навряд ли пальцы и язык тебя удовлетворят, – грубовато шепчет Алекс. Он смотрит на меня, ожидая справедливой реакции. Проблема во мне. Я не реагирую на многое как нужно. Румянец покрывает мои щеки. У меня нет подобного опыта и сейчас я впервые краснею.

– Извини меня, я не то совсем хотел сказать, – торопливо шепчет парень, – Эти таблетки и это все. Я не могу. Но не потому что не хочу. Я хочу.

– Я понимаю. Раз надо, ты едь. Но у меня одно условие.

– Какое? Не возвращаться?

– Нет, глупый. Я еду с тобой.

Я честно пытался отговорить ее от этой безумной идеи. И прекрасно понимаю, она не уступит. Не потому что безумно хочет быть со мной. А потому что я уже не могу без нее.

Забавно, эмоциональная связь держит нас крепче любой другой. Мы как два беглеца, висим на краю пропасти и не падаем благодаря нашей странной и нерушимой привязанности. Есть от на свете более странная пара?

Итак, я возвращаюсь домой. И не один.

Родные Натали охотно отпустили нас. Пьер просил дочь заботиться обо мне, чем несказанно удивил нас обоих. Видимо, я совсем не тянул на уверенного в себе взрослого парня, а больше напоминал пятилетнего малыша.

Ночь перед поездкой оказалась короткой для важных разговоров. Знаю, рискую. Если сейчас она молча уйдет от меня… Я готов.

Натали удивляет меня. Она слушает внимательно, не перебивая. Её глаза наполняются слезами и когда слезы оставляют дорожки на её щеках, нежно стираю их.

– Скажи что-нибудь, – прошу я.

– Я хочу придушить её собственными руками. Не обещаю, что сдержусь. Тебе было всего 17!

– Мне нет оправдания.

– Брось. Надо забыть, перелистнуть страницу и жить дальше. Если ты думаешь, меня это напугает, так я не из пугливых.

Против воли улыбка ползет на мои губы.

– Я серьезно, Алекс. Не думай об этом больше. Пожалуйста.

Мы еще немного времени сидим молча, слушая сердцебиение друг друга. Потом Натали уходит к себе, отчаянно зевая. И ей на смену приходит Сара.

С ней у нас всегда странные отношения. В тени младшей сестры и наших отношений, Сара – бледная тень. Она не испытывает робости передо мной, запросто обвивает мою шею руками и спрашивает:

– А ты не думаешь, что поменял одних демонов на других?

Мне нечего на это сказать. Боюсь, она окажется права. Я порой думал точно также. Порой мне казалось, именно Сара показывала нам прикрытую правду. Мы могли сколько угодно врать, изворачиваться, не признаваться. В Саре отражались наши поступки такими, какими они были на самом деле. Натали ненавидела её по этой же причине, по которой я обожал.