Не люблю порядок. Быстро натягиваю чужую футболку. И иду искать кухню. Парень не обманул, за поворотом меня ждала такая же вылизанная кухня. Интересно, он хоть что-то делает не как робот? Ах, да. Целуется он не как машина. Это скорее всего плюс, ведь минусов он уже достаточно заработал.

Вот кружки, растворимый кофе, а это еще один минус. В холодильнике нахожу молоко, в шкафчике сахар. Больше растворимого кофе, я не люблю растворимый кофе без молока.

Парень появляется с мокрой головой после душа, когда я уже приканчиваю вторую чашку. Он смущенно улыбается, хватает кружку с остывшим кофе и садится на высокий стул.

Мы молча пьем кофе, внимательно наблюдая за друг другом.

– Скажешь, как тебя зовут? – прерывает эксперимент парень.

– Проблемы с именами? Кажется, ночью я его называла.

– Первый раз слышу такое имя: бээээ, могу я звать тебя как-то по-другому?

Думаю, надуться и против воли улыбка лезет на рот:

– Меня зовут Натали. А тебя?

– Алекс.

– Алекс, – повторяю имя, пробуя его сочетание.

– Ага, – отвечает Алекс, продолжая пить кофе большими глотками.

Я знаю сто и одни раз испортить себе жизнь. Равно как и другим. И почему сейчас мне не хочется ни хамить, ни грубить, ни сыпать оскорблениями? Не знаю. Надо подумать об этом потом. Не первый раз я напиваюсь на подобной вечеринке, интересно каким ветром занесло его туда? Его хорошего мальчика? У таких как он все всегда ок. Хорошая семья. Любящая. Наверняка полно родни, которым действительно не наплевать на него. По его виду никогда не скажешь, есть ли у него проблемы с алкоголем или наркотиками. С чем у него нет проблем, так с деньгами. Богатый. Хороший. И я.

Не люблю хвататься, но в свои 19 лет на мне негде ставить клеймо. Оно повсюду, на каждом отрезке моего тела. Плохая дочь, не подающая больших надежд. Не подающая вообще никаких надежд. Два года реабилитации. И я снова пью. Хотя бы не жру всякую дрянь и на том спасибо.

До этого еще нужно дотянуться не кончиками пальцев, загребать нужно полной ладошкой.

Моя сестра Сара полная мне противоположность. Красавица, а я младшая в довесок…

Непутевая. Недотепа. Исчадие. Количество моих половых партнеров? О, я боюсь сбиться со счета. Чаще я вообще не понимаю, что и как они со мной делают. И если честно мне все равно.

Хуже не будет.

Внезапно я замечаю на левой руке парня еле заметный шрам и втайне радуюсь. Он означает лишь одно. Он не такой хороший и я нашла родственную душу.

– Денег у меня нет, если что. Если ты хочешь вознаграждение за свои услуги, ну за платье и за кофе, и за ночлег, я готова. Но о большем не проси, а то меня опять вырвет, – я опускаюсь на колени, и он тут же как ошпаренный шарахается от меня.

Приехали.

– О, полегче. Знаешь, не обязательно. Правда, Ната.

– Фу. Назовёшь меня еще раз так, оскорбишь еще больше.

– Отвезти тебя домой?

– Нет. Можно я останусь с тобой?

Уставился. Чего, спрашивается? Представлю, кого он видит перед собой. Стремную девку в мужских шмотках.

В своих шмотках. От меня несет как от помойки. Еле стою на ногах.

Не знаю, почему он не указал на дверь? Может, это типа помоги бездомному? Благотворительная акция?

Ладно, на сегодня это устраивает.

Странная девушка остается у меня на целый месяц. Мы засыпаем вместе на одной кровати, и я ничего о ней не знаю. Периодически она пытается что-то сказать и в отчаянии закрывает себе рот руками. Она то плачет, то смеется, то настойчиво предлагает заняться сексом. А я не хочу. Шрамы остаются на месте как напоминание. Я тоже много пью и тоже не хочу ничего говорить. На учебу я забил. Все равно догоню.

Она звонит каждый день. Бесконечно извиняется. И, наверное, искреннее.

Проблема лишь в том, что я не прощу себя. И не смотря на всю мою любовь к ней, не могу жить как будто ничего не случилось. Я если не на краю, то уже совсем-совсем близко. Все чаще и чаще ловлю себя на мысли, что снова думаю об этом.

Есть великое множество покончить с собой. Таблетки, фен, машина, провода, осколки, ножи, бритвы.

И мне не сделать всего этого из-за этой девчонки. Она пьет наравне, хохочет во все горло, почти каждый вечер мы танцуем, забыв о соседях. Ей нравятся русские исполнители, пытается подпевать и это выглядит до чертиков смешно.

Чаще всего мы выходим на улицу по ночам, в ближайший магазин за очередной бутылкой. Иногда лежим на скамейках в парке. И хотя физическая близость все равно приносит боль, мы держимся за руки. Иногда кажется, я ей необходимее, чем она мне. В другие дни кажется наоборот.

У нас на двоих ничего не осталось. Мы оба предпочли медленно убивать себя, чем попытаться примириться с окружающими миром. Встать с колен невозможно, когда ты уже упал и валяешься.

Однажды вечером, мы сидим на самом краю крыши, свесив ноги вниз. В руках у обоих по бутылке, в другой неизменная сигарета. Никому из нас не охота разговаривать о причине, по которой мы оба сидим здесь. Нет. Мы болтаем о всякой ерунде, о звездах, о выпивке, о городе в целом. О любимых цветах, о книгах. Спорим, хохочем над шутками и никогда больше я не казался себе таким остроумным как в тот вечер. Все идет хорошо, пока Натали не начинает соскальзывать вниз, а я… Я слишком пьяный, чтобы удержать её и поднять. Она падает и другого выбора как упасть вслед за ней в голову не приходит.

Так я и знакомлюсь с ее отцом.

Хуже не придумаешь. Сломала ключицу. Неудачно свалилась с крыши и упала на чей-то балкон. Алексу повезло меньше, он сломал ногу, потому что пролетел ниже. Какого черта он вообще отправился вслед за мной? Мог спокойно допить и пойти вниз или домой, или куда ему хочется.

Разумеется, врачи должны были связаться с кем-то из родни. Отец сразу же бросил свои сверх-важные-важнее-старшей-дочери дела и примчался. Меня тут все знают, я свой человек. Пациент, стабильно попадавший сюда раз в месяц.

Местная знаменитость.

Это все я.

Отец грустно смотрит на меня, избегая встречаться взглядами. Тяжко вздыхает на пояснения врача. Ясно дело, меня ждет вновь реабилитационный центр. Ладно, соглашусь. Но попрошу в напарники Алекса. С ним веселее.

А папочке уладить это не доставит сложности.

Милая сестра тоже приходит. Щебечет, поглядывая на лежащего в противоположной стороне Алекса. Эй, это мой парень! Я первая его застолбила. Он прыгнул за мной.

Я могла высказать свои претензии сестре. Но не стала, мы не разговариваем. Она меня презирает, мисс совершенство и толстая задница. Ненавидит за проявления слабости. Ну и фиг с ней. На самом деле это я не разговариваю с ней, но это уже мелочи. Важнее мне сейчас оказаться рядом со своим единственным другом, сделавший для меня необычный поступок.

У меня никогда не было друзей. Я не умею дружить. Равно как и любить.

Прошу отца об услуге. Он кажется рад моем согласию на центр. Правда, напрягается при условии. Недолго сопротивляется. В конце концов мы оба получаем то, что хотим. Я Алекса, папа хорошую и послушную дочь.

В центре хорошо. Моя нога почти зажила, но костыли все еще при мне. У нас отдельные палаты, что не мешает оставаться у друг друга с ночевкой. Я не реагирую на сеансы психолога, равно как и на терапию. Они лечат нас от алкоголизма, меня в первый раз, мою Натали в пятый. Не она рассказала. Ее отец.

Он мне понравился. Взрослый и рассудительный человек, любящий свою дочь. Пьер, так его зовут, долго разговаривал со мной, не задавая вопросов. Он рассказывал про Натали и кажется, ему это было нужнее. Из меня замечательный слушатель, а главное молчаливый.

Под конец он взял с меня обещание больше не гулять по крышам.

– Я не знаю, что побуждает вас обоих себя убивать. Надеюсь, причина уважительная. Хотя этого мне не понять. Я плохой отец, раз не понимаю отчего моему ребенку, так мучительно и больно просто жить, дышать в этом мире. Я не понимаю, пусть и пытаюсь понять. Если Вы молодой человек, Когда-нибудь сможете добиться большего в понимании поступков Натали, пожалуйста сделайте все, чтобы она в этот момент была счастлива. Поймите ее, раз никто из нас не может.