Лондон, наверное, в панике, а ты спишь себе как ни в чем не быва-

ло и даже свет забыл выключить. Твой психолог - просто...

- Да что тут стряслось, в конце концов ? - не выдержав, прер-

вал его на полуслове Уэйн.

- Землетрясение,- весело ответил Нортон. - Это было так...

- Зачем ты меня разыгрываешь? Ведь в Англии не бывает земле-

трясений, - вновь прервал его Уэйн.

- Разыгрываю?! Вот, полюбуйся, - тренер указал ему на лежащие

на полу две бутылки "Кока-колы", одна из которых расплескалась

и залила ковер. - Два толчка - три и три с половиной балла по

шкале Рихтера. Раскачивались люстры, билась посуда. Все суетились

и готовились к эвакуации, но вскоре поняли, что тревога была нап-

расной. Я, конечно, не отнесся всерьез ко всей этой панике и не

стал к тебе заходить, но был уверен, что ты тоже проснулся и оде-

ваешься... Эй, Уэйн, почему ты так смотришь? - испуганно восклик-

нул Нортон, увидев, что его подопечный, уже вставший с кровати,

вдруг смертельно побледнел и пошатнулся.

Уэйн не ответил. Он в оцепенении придерживался рукой за стол,

а в его голове отчетливо звучал голос незнакомца из ночного кош-

мара:

"Если вы проиграете финальный матч, завтра произойдет земле-

трясение, и все Британские острова окажутся под водой".

- Уэйн, тебе плохо? - словно откуда-то издалека донесся до

него встревоженный голос тренера, и он, усилием воли взяв себя в

руки, спокойно ответил:

- Нет, все в порядке. Я, похоже, просто не выспался.

- Что-то ты мне сегодня не нравишься. Скажи честно, ты готов

к тренировке или лучше сначала посоветоваться с врачом? - участ-

ливо, но вместе с тем строго и озабоченно спросил Нортон.

- Я же сказал, со мной все в порядке. Я сейчас же одеваюсь и

иду на тренировку, - стараясь говорить как можно более твердо и

бодро, произнес Уэйн. Он все еще не был до конца уверен, что все

случившееся с ним ночью не было сном, а на легкое недомогание и

головную боль решил не обращать внимания, поскольку в этом году

уже играл и даже выиграл финальный матч на турнире в Германии с

гриппом и высокой температурой.

Тем не менее на душе у него скребли кошки, мысли о реальности

ночных звонков не давали сосредоточиться, а головная боль, не ис-

чезнувшая, как обычно, после таблетки сильнодействующего анальге-

тика, нарушала координацию движений. На протяжении всей часовой

тренировки он был невнимателен и допускал множество грубых оши-

бок, чем вызывал крайнее недовольство тренера. Нортон кричал, ру-

гался, а после очередной пущенной Уэйном в аут подачи впервые в

жизни обозвал его идиотом.

- Послушай, Уэйн, я не знаю, что с тобой сегодня происходит.

Ты извини меня за грубость, но, понимаешь, такая игра не достойна

не только первой, но и пятидесятой ракетки мира, - мрачно произ-

нес Нортон, когда в пол-одиннадцатого они покидали корт.

В машине тренер с не свойственными для него волнением и жес-

тикуляцией говорил о подаче и ударе слева, но до Уэйна, отрешенно

сидящего с понуро опущенной головой и разглядывающего свои ногти,

доносились лишь отдельные обрывки фраз. Он автоматически и одно-

сложно отвечал что-то типа "Я в полном порядке, только почему-то

не в форме", "Да, я буду придерживаться именно такой тактики" и

"Я все равно в любом случае выиграю", но не верил ни одному свое-

му слову. На самом деле основным чувством, которое он испытывал в

этот момент и в бездну которого полностью погрузилось его созна-

ние, был страх. Впервые за всю свою спортивную карьеру он испыты-

вал дикий, безотчетный страх

(ПЕРЕД КАТАСТРОФОЙ, БЕЗУМИЕМ И СМЕРТЬЮ)

перед поражением, которое почему-то казалось ему практически не-

избежным.

До начала финального матча оставалось три с половиной часа.

Сказав тренеру, что он хочет отдохнуть и настроиться на матч с

помощью аутотренинга и закрывшись у себя в номере, Уэйн сел в

кресло, закрыл глаза и попытался еще раз хоть как-то осмыслить

все события, происходившие в течение последних нескольких дней.

Потом он принялся просматривать фрагменты видеозаписей двух пос-

ледних матчей с участием Анвара Хамада.

Встреча с Роксбургом... В первых двух сетах австралиец играет

мощно и практически безупречно. Уэйн быстро перемотал эти фраг-

менты и стал внимательно смотреть запись начиная с середины

третьего сета. Роксбург уверенно выигрывает гейм на своей подаче,

и при счете 4:1 в его пользу соперники уходят на перерыв. Рокс-

бург улыбается и пьет "Пепси-колу", по-видимому, нисколько не

сомневаясь в том, что следующие два гейма станут последними в

матче. Хамада, конечно же,не показывают. И вот начинается следую-

щий гейм...

С этого момента, явившегося переломным в матче, Уэйн стал

пристально наблюдать за всем происходящим на корте, особо кон-

центрируя внимание на Хамаде. Но, к сожалению, запись почему-то