совсем другой человек! Он посмотрел на меня так..., черт возьми,
как будто хотел уничтожить, разорвать меня на части. Я вздрогнул
и выронил ракетку. Тот гейм я проиграл, и счет стал 5:4, а в сле-
дующем заиграл как ни в чем не бывало, но... Во время последнего
розыгрыша я вдруг ощутил, что мое тело стало как будто чугунным,
я стал задыхаться, а в тот последний момент перед падением... -
он понизил голос и полушепотом, скороговоркой пробормотал: - Я
ведь бежал не за мячом, а ... от НЕГО, от...ЭТОГО...
- От кого, Мартин? - удивленно спросил Лонгли.
- Послушай, Уэйн, я не псих, никогда в жизни не баловался
наркотиками, и у меня никогда не было галлюцинаций, но ЭТО... О
Господи, это был прозрачный серый силуэт. Он прошел сквозь сетку
и стал приближаться ко мне. Я в ужасе бросился бежать, но мое те-
ло не слушалось меня, я споткнулся и упал... Очнулся уже на но-
силках.
- Мартин, тебе надо рассказать об этом врачам и пройти обсле-
дование. Конечно, ты не псих, но ты мог просто перетренироваться,
и у тебя могло что-то случиться с нервной системой, сосудами моз-
га или еще что-нибудь в этом роде. А это может быть серьезно.
Пойми меня правильно, но здоровье важнее, чем победа в очередном
турнире. Я надеюсь, ничего страшного у тебя нет, но все же лучше
проконсультироваться со специалистами.
- Может, ты и прав, но мне надо все обдумать. Извини, Уэйн,
мне, наверное, вообще не следовало тебе все это рассказывать, но
я н е з н а ю, ч т о с о м н о й п р о и з о ш л о. Поста-
райся забыть об этом и спокойно готовься к финалу. Но отнесись к
этому матчу со всей ответственностью, ни в коем случае не недоо-
ценивай соперника. Я буду за тебя болеть, - вновь с улыбкой ска-
зал Нильссон.
- Я в отличной форме и выиграю у Хамада, сколько бы привиде-
ний ему ни помогало, - рассмеялся Уэйн. - А ты, главное, поправ-
ляйся скорее, - сказал он на прощанье.
Конечно же, он нисколько не сомневался в том, что все описан-
ное Мартином - галлюцинация, ставшая результатом болезненного
состояния, нервного срыва, который вскоре должен пройти. Не сом-
невался он и в своей победе над Анваром Хамадом. Во-первых, любо-
му везению, а тем более столь неожиданному и затянувшемуся, рано
или поздно приходит конец. А во-вторых, анализ игры соперника,
проведенный им совместно с тренером, однозначно показывал, что
практически во всех компонентах игры - скорости и точности пода-
чи, силе ударов с задней линии, стабильности игры с лета - он
превосходил египтянина, даже если рассматривать эффектные и впе-
чатляющие всплески в его игре, наподобие того, что произошел в
матче с Роксбургом. Уэйн рассчитывал победить в трех или, в край-
нем случае, в четырех сетах...
Новый телефонный звонок вывел Уэйна из этих воспоминаний и
размышлений. Первым делом он взглянул на электронные часы, кото-
рые показывали 3.47, и это означало, что с момента первого звонка
он уже более трех часов не мог заснуть. Затем он потянулся к
трубке, но, вспомнив о предыдущем звонке, включил свет и взглянул
на телефонный аппарат, надеясь, что он все же подключил его. Но
надежды не оправдались - а п п а р а т п о - п р е ж н е м у
б ы л в ы к л ю ч е н. Холодный липкий пот выступил на лице
Лонгли, сердце отчаянно заколотилось, а руки и зубы затряслись,
как на сильном морозе. Он сидел на кровати, не в силах пошеве-
литься. В тот момент, когда он открыл рот, чтобы издать вопль
ужаса, кровать под ним завибрировала, в глазах потемнело, и он
лишился чувств...
---------------------
- Уэйн, проснись же, наконец ! Что с тобой ? - разбудил его
громкий голос тренера.
Пробормотав что-то нечленораздельное, он приоткрыл глаза и
ничего не понимающим взглядом посмотрел на склонившегося над ним
и трясущего его за плечо Скотта Нортона.
- Ну ты даешь - спишь как убитый со включенным светом и даже
будильника не слышишь ! Неужели так всю эту ночь и проспал ? -
с не меньшим удивлением воскликнул Нортон.
- Я... Ну да... А что такое? - сонным голосом ответил Уэйн,
недоумевая, почему тренер сделал такой акцент именно на последнем
вопросе.
Ответ был просто шокирующим - Нортон расхохотался. Да, его
тренер, строгий вплоть до суровости, абсолютно невозмутимый и
практически никогда не улыбающийся пятидесятидвухлетний человек,
которого он знал таким уже семь лет, смеялся, причем не просто
смеялся, а именно хохотал. Уэйн смотрел на него широко раскрытыми
глазами и одновременно припоминал подробности приснившегося ему
ночью кошмара. Вспомнив, до какой степени он перепугался из-за
какого-то идиотского сна, он приподнялся на кровати и тоже засме-
ялся, но в тот же момент ощутил странную разбитость во всем теле
и головную боль.
- Да, я, признаюсь, недооценивал этот твой аутотренинг, -
сквозь смех произнес Нортон. - Весь отель, да что там отель, весь
