что даже при всем желании не смог бы принять такую подачу. Тем
временем Хамад снова подал навылет, потом еще раз...
Все вокруг было для Уэйна словно в тумане, он почти не осоз-
навал, что делает, и механически выполнял заученные движения, за-
ботясь лишь о том, чтобы хоть немного совладать с нервной дрожью
и сохранить координацию. Однако это ему не удавалось. За весь
гейм на подаче соперника он только один раз смог дотянуться до
мяча ракеткой, после чего он улетел далеко за пределы корта. Так-
же всухую он проиграл и следующий гейм на своей подаче, сделав
две двойные ошибки и пропустив два мощных обводящих удара. После
этого наступил долгожданный перерыв. Обливаясь холодным потом,
Уэйн на ватных негнущихся ногах плюхнулся на скамейку и сделал
несколько глубоких и жадных глотков апельсинового сока. По прави-
лам тренерам не разрешалось общаться со своими подопечными во
время матча, и Скотт Нортон наблюдал за игрой с трибуны на седь-
мом ряду. Уэйн бросил на него взгляд и представил, что мог бы ему
сказать его наставник в данной ситуации. Лицо тренера было закры-
то руками.
" Уэйн, что с тобой случилось", - отчетливо раздались в его
голове слова Нортона, произнесенные еще во время утренней трени-
ровки. " Я же тебя предупреждал - не расслабляйся. Конечно, ему
отступать некуда, он заиграл раскованнее и мощнее, но не настоль-
ко, чтобы выигрывать у тебя два гейма подряд. Ты просто оказался
не готов к такому повороту событий. Пойми, Хамад не может у тебя
выиграть, это ты можешь ему проиграть и опозориться, если немед-
ленно не соберешься. Все, что от тебя сейчас требуется - играть в
теннис так, как ты умеешь."
Этот мысленный разговор с тренером вывел его из оцепенения.
"Ведь Нортон прав. Я просто должен играть в теннис. Я играю
лучше, чем кто бы то ни было из людей, а теперь удостоился чести
противостоять... впрочем, неважно кому. Я смотрел записи ЕГО мат-
чей и не могу сказать, что ОН играет сильнее меня. Итак, на моей
стороне небольшое преимущество в технике выполнения ударов и пе-
ревес в два сета, ЕГО козыри - сильная подача, скорость и, самое
главное, моя паника. И если убрать этот страх и попросту поменьше
смотреть на НЕГО, то я сохраню все шансы на победу", - думал
Лонгли, выходя на следующий гейм. Пока противник готовился к по-
даче, он обводил взглядом зеленую траву, переполненные трибуны,
желавшие его победы, безоблачное голубое небо и, вдыхая полной
грудью свежий, подгоняемый легким бризом воздух, все больше успо-
каивался и сосредотачивался.
Хамад подал. Скорость подачи была огромной, и ее траектория
была самой неприятной, направленной в середину боковой линии кор-
та, но тем не менее на этот раз Уэйну удалось среагировать и рез-
ко послать мяч прямо в ноги выходящему к сетке сопернику. Тот ед-
ва сумел подставить ракетку и ответил неловким ударом с лета,
после чего Уэйну не составило труда обвести его мощным кроссом.
Этот успех ободрил Лонгли, и он с большим трудом удержался от то-
го, чтобы торжествующим взглядом посмотреть противнику в глаза.
Этот гейм Уэйн все же проиграл, хотя и в упорной борьбе, но в
следующем на своей подаче уверенно взял верх. В дальнейшем каждый
из соперников брал свою подачу вплоть до счета 6:5 в пользу Лонг-
ли, когда он, окончательно обретя уверенность в своих силах, соб-
рался наконец поставить точку в этом странном поединке. Первую
подачу Хамада в этом гейме он не принял, но три последующих отра-
зил столь резко и точно, что заставлял соперника ошибаться при
выходах к сетке, и получил двойной матчбол. Не обращая внимания
на апплодисменты и восторженные выкрики на трибунах, он сконцент-
рировал все внимание на приеме, желая развить успех, но следующая
подача Хамада была слишком сильной, и он даже не успел подставить
ракетку.
Оставался еще один матчбол. И хотя у него в запасе были два
выигранных сета, да и в этом противник в лучшем случае мог только
уравнять счет, в этот момент Уэйн почувствовал, что этот матчбол-
последний шанс
(В ЕГО СПОРТИВНОЙ КАРЬЕРЕ, А, ВОЗМОЖНО, И В ЖИЗНИ)
победить в матче. Впрочем, он имел достаточный опыт игры в крити-
ческих ситуациях. Собрав волю и нервы в кулак, он прибег к испы-
танной психологической установке, мысленно сказав себе: "Это не у
меня, а у НЕГО матчбол, и я должен сделать все, на что способен,
чтобы с п а с т и этот матч."
Трибуны затихли в ожидании развязки, и воцарившаяся тишина,
на фоне которой было отчетливо слышно хлопанье крыльев пролетав-
ших над кортом ворон, показалась Уэйну зловещей и гнетущей. Вне-
запно ему почудилось, что почва слегка колеблется у него под но-
гами, вызывая ощущение неприятной вибрации во всем теле. "Этого
не существует, это всего лишь мои нервы. Сконцентрируйся, потерпи
еще немного, и через несколько секунд этот кошмар закончится",
- подумал он в тот момент, когда Хамад подбрасывал мяч. Подача бы-
