метны недостатки в технике, которые для Лонгли не представляло
труда использовать в ходе матча. И все же этого Уэйну было недос-
таточно, и в самом конце разминки, отрабатывая игру с лета, он не
выдержал и как бы случайно направил мяч не на соперника, а чуть
ближе к сетке, и когда Хамад пошел его поднимать и оказался мет-
рах в трех от Уэйна, негромко, как раз так, чтобы никто больше не
мог услышать, спросил:
- Послушай, Анвар, тебе не кажется, что в двух твоих послед-
них матчах произошло что-то очень странное?
Он тут же пожалел о сказанном, поскольку теперь тот оттенок,
который он не смог сразу различить в выражении лица Хамада, стал
совершенно отчетливым. Это был страх. Панический, безотчетный
страх. Анвар Хамад вздрогнул и выронил ракетку, после чего нелов-
ким, неуверенным движением поднял ее вместе с мячом, и, еще раз
взглянув на Уэйна расширенными от испуга глазами, направился к
задней линии. Такая реакция выражала нечто большее, чем простое
смущение от провокационного и несколько бестактного вопроса. Я в-
н о б о л ь ш е е, и Уэйн тоже вздрогнул и побледнел. Внутренний
голос, побежденный им два часа назад, вновь возвращался из под-
сознания.
Прозвучала команда, возвещавшая о начале игры. По жребию
Лонгли выпало право выбирать, кто будет подавать первым, и он не
раздумывая выбрал свою подачу.
Стараясь унять дрожь и вернуть самообладание, он долго и не-
торопливо постукивал мячом о землю. Трибуны затихли в ожидании
начала игры. Вложив всю силу в подачу, Уэйн бросился к сетке, но
мяч угодил в трос и упал на его половине корта. Не подать с пер-
вого мяча в самом начале матча считалось плохой приметой, но в
свете всех недавних событий этот эпизод представлялся Уэйну нич-
тожным и не заслуживающим внимания пустяком и он, даже несколько
успокоившись, стал готовиться ко второй попытке. На этот раз он
выполнил не сильную, но очень закрученную подачу и остался на
задней линии, приготовившись к обмену ударами. К его удивлению,
Хамад не справился с подачей, и отскочивший от его ракетки мяч по
причудливой траектории улетел далеко за пределы корта. Такой отк-
ровенно слабый прием свидетельствовал о невысоком мастерстве со-
перника, и это обстоятельство вернуло Уэйну уверенность в своих
силах и желание поскорее завершить этот матч убедительной побе-
дой. Следующие три подачи он выполнил с первой попытки и с такой
силой, что Хамаду не удавалось даже дотронуться до мяча. 1:0. В
следующем гейме на подаче Хамада Уэйн мощным приемом и великолеп-
ными обводящими ударами раз за разом вынуждал соперника провожать
взглядом уходящие в углы корта мячи и удвоил счет. Последующие
геймы прошли по похожему сценарию, и первый сет под бурные аппло-
дисменты закончился более чем уверенной победой Уэйна Лонгли со
счетом 6:0 за двадцать с небольшим минут. Так же уверенно Уэйн
провел и второй сет, отдав сопернику лишь два гейма. Он не ожидал
ничего подобного и был приятно удивлен тем, что у него получалось
буквально все: и мощная подача с первой попытки, и неотразимые
удары с лета, и четкий и точный прием. Чувство тревоги, не давав-
шее ему покоя на протяжении всего дня, все больше и больше отда-
лялось и к тому моменту, когда в третьем сете он повел 3:0, прак-
тически полностью исчезло. Ни у кого из присутствующих исход мат-
ча уже не вызывал сомнений, и апплодисменты, которыми зрители
сопровождали каждый выигранный Уэйном мяч, становились все более
жидкими, что выражало их явное разочарование столь быстротечным и
неинтересным финалом.
Полный решимости всухую разгромить соперника в этом сете и
завершить матч, Лонгли бодро и уверенно вышел на прием подачи в
четвертом гейме. Хамад же, напротив, выходил на подачу с понуро
опущенной головой, медленно и нерешительно, словно желая таким
образом продлить свое бесперспективное сопротивление, больше по-
хожее на агонию. Он так долго готовился к подаче, что Уэйн поду-
мал, что судье следовало бы сделать ему предупреждение, но в то
же время его внимание привлекло то, что, выполняя эти автомати-
ческие манипуляции с мячом, египтянин не смотрел, как обычно, се-
бе под ноги, а все время искоса поглядывал влево. Внезапно Уэйн
вспомнил, что похожий взгляд был у Мартина Нильссона перед паде-
нием, и инстинктивно посмотрел в ту же сторону. В следующую се-
кунду в глазах у него потемнело, и возникло ощущение, что он те-
ряет сознание. Он был подсознательно готов, н а с т р о е н на
то, чтобы увидеть ЭТО, то, что остается невидимым или кажется
бликом или оптическим обманом всем остальным, и он отчетливо уви-
дел, как прозрачный силуэт, имеющий человеческие очертания, мед-
ленно приближался к Хамаду. Когда они поравнялись, очертания его
соперника на мгновение стали расплывчатыми, а затем призрак ис-
чез, и Хамад, высоко подбросив мяч, выполнил подачу. После всего
увиденного Уэйн был совершенно не готов к приему, но, проводив
глазами оранжевой молнией проскочивший мимо него мяч, он понял,
