броске Хамад догоняет его и отвечает обводящей крученой свечой.
Мяч летит в аут, и такому опытному профессионалу, как Нильссон,
должно быть сразу очевидно, что он не попадет в площадку. Тем не
менее, когда мяч уже прошел высшую точку своей траектории, и до-
гонять его уже по всем правилам в любом случае не имело смысла,
Мартин резко поворачивается и стремительно бежит в сторону задней
линии корта. Сделав четыре шага, он поворачивает голову назад и
падает...
Уэйн отмотал пленку чуть-чуть назад и во время повтора этого
эпизода стал смотреть не на мяч и не на игроков, а в то место,
куда был направлен последний взгляд Мартина. В первый момент он
не поверил своим глазам, но затем... почувствовал, что его начи-
нает бить озноб, а по коже головы пробегают мелкие судороги, вы-
зывая ощущение шевеления волос. ОНО было прозрачным, но тем не
менее достаточно различимым, особенно при прохождении сквозь сет-
ку.
Огромным усилием воли Уэйн заставил себя выключить видеомаг-
нитофон, чтобы больше не видеть ЕГО, и в полуобморочном состоянии
откинулся на спинку кресла. Первой его мыслью было немедленно,
под любым предлогом (болезнь, травма, неважно что еще) отказаться
от участия в финальном матче и тотчас же уехать домой, в Миннеа-
полис, чтобы в обществе Джейн, а, может быть, и психотерапевта
отойти от этого наваждения. "Да, я именно так и поступлю. Пле-
вать, если мои ссылки на плохое состояние здоровья сочтут необос-
нованными - я согласен заплатить любой штраф, чтобы сохранить
рассудок", - твердо решил он и стал набирать номер секретаря орг-
комитета.
- Слушаю, - раздался вежливый голос Стэнли Пирсона.
- Добрый день, мистер Пирсон. Это Уэйн Лонгли.
- О, мистер Лонгли! Чем могу быть полезен? - учтиво спросил
Пирсон.
- Я... - Уэйн замялся и в нерешительности замолчал.
- У вас есть какие-нибудь замечания или пожелания к организа-
ционному комитету?
- Нет, я просто хотел...
(СКАЗАТЬ, ЧТО ОТКАЗЫВАЮСЬ ОТ УЧАСТИЯ В ФИНАЛЬНОМ МАТЧЕ ИЗ-ЗА
ПОЛУЧЕННОЙ НА ТРЕНИРОВКЕ ТРАВМЫ.
Нет, это же просто трусость, малодушие и предательство по от-
ношению к Мартину. Да и, более того, я не смогу никуда убежать от
НЕГО, ОНО будет у меня в душе до тех пор..., до тех пор, ПОКА Я
НЕ УЗНАЮ!)
- Простите, что вы хотели сказать? - в словах Пирсона послы-
шалось удивление от затянувшейся паузы.
- Я хотел бы узнать номер телефона Анвара Хамада, - твердо
произнес Уэйн.
Теперь уже Пирсон помедлил несколько секунд и с нескрываемым
изумлением ответил:
- Мистер Лонгли, я надеюсь, вы хорошо знаете наши правила,
согласно которым я не имею права этого сделать. Впрочем, если вы
настаиваете, я могу сообщить вам номер его менеджера Хассана
аль-Ибрагима. Сейчас, одну минутку... восемь-три-пять-четыре -
шесть-шесть-один, - ответил секретарь. В его интонации легко
ощущались недоумение и любопытство, поскольку переговоры между
участниками матча за несколько часов до игры не входили в рамки
общепринятого теннисного этикета и имели место лишь в исключи-
тельных случаях, но занимаемое положение и традиционная английс-
кая вежливость не позволяли ему спросить о причинах такого пос-
тупка.
- Благодарю вас, я всего лишь хотел уточнить одну небольшую
деталь, - быстро ответил Лонгли и повесил трубку.
Несколько минут Уэйн сидел в нерешительности, раздумывая, что
же он, в самом деле, хочет сказать этому загадочному египтянину
или, что более вероятно, его менеджеру. "Конечно же, сейчас он
откажется дать мне возможность поговорить лично с Хамадом, а на
все вопросы с вежливым удивлением ответит, что не понимает, о чем
идет речь. После этого мне ничего не останется, как официально
заявить об отказе играть матч... О черт, теперь уже и это невоз-
можно, ведь я же только что говорил с секретарем оргкомитета", -
с ужасом подумал он. Им овладело желание вообще никуда больше не
звонить, а просто одеться, незаметно выйти и уехать, исчезнуть,
бежать куда глаза глядят от надвигающегося кошмара. Тем не менее,
повинуясь скорее не рассудку, а какому-то подсознательному им-
пульсу, он снова снял трубку и стал нажимать кнопки: 8-3-5-4-6-
6-1.
Послышались гудки, а затем... Нет, на этот раз Уэйн не поте-
рял сознание и даже не особенно испугался, а лишь слегка вздрог-
нул, поскольку в глубине души он догадывался, предвидел, или,
точнее будет сказать, ЗНАЛ, каким будет ответ.
- А, мистер Лонгли, добрый день,- сразу, не дожидаясь, пока
Уэйн представится, сказал ТОТ голос, в котором на этот раз звуча-
ла явная ирония и насмешка. - Вы, кажется, собираетесь отказаться
сегодня играть? Что ж, это ваше законное право. Только учтите,
ведь вы же лучше меня знаете, что отказ означает поражение, а ва-
ше поражение означает выполнение условия, о котором вы уже пре-
