– Куда мы идём? – поинтересовалась Тоди.

– В место недалеко от того, где раньше находился мой рыбацкий лагерь. Не на том же самом озере, но поблизости. Со времён войны я не уходил так далеко. Туда трудно добраться пешком, и у меня никогда не было на это времени. Но ситуация изменилась, когда я встретил тебя, и теперь мы хотим находиться настолько далеко от города, в глуши, насколько возможно, чтобы не попадаться на глаза мародёрам, пока они нам не понадобятся.

– Для чего могут понадобиться мародёры? – изумилась Тоди.

– Для твоего обучения.

– Какого обучения? – Тоди навострила уши.

– Для обучения в выживании. Как повстречать банду мародёров, уйти от них живой и сохранить то, что тебе принадлежит.

– Ну и ну! Ты меня научишь этому?

– Надеюсь, что да, и надеюсь, что ты захочешь учиться. Это будет трудно, и иногда ты будешь плакать от изнеможения, синяков и мозолей.

– Мои ладони уже все в мозолях, – вздохнула Тоди. – Я видела, как мама смотрела на свои руки и качала головой.

Пара, убитая мародёрами, всё меньше и меньше казалась Сарефу обычными поселенцами, чем больше он слышал про них от Тоди. Она тихо тянула свою тележку позади и глазела на лес вокруг них, на спину Сарефа и на землю.

– Могли бы мародёры найти нас по следам? – спросила она спустя какое-то время.

– Это хорошая мысль. Они могли бы, если бы они послали банду на расследование и скоро. Я уверен, что нам не надо волноваться. Они не самые лучшие следопыты. Их зрение ограничено тёмными очками, которые они носят снаружи. И потом, трава встанет обратно, мох распрямится, а ветер и дождь выровняют наши следы до того, как у кого-то появится возможность их отыскать. Я избегаю местности, на которой мы могли бы оставить глубокие следы, которые сохранились бы надолго. Через несколько дней они исчезнут. Кстати, твой отец учил тебя, как выживать в лесу? Он брал тебя с собой на охоту?

– Нет, не особо, кроме тех нескольких раз, когда он взял меня с собой, проверить ловушки. Он всегда ходил охотиться один и возвращался с добычей.

– Он был хорошим охотником?

– Можно сказать, что да.

– Ты заметила, что за нами следуют волки?

– Да, и я их боюсь.

– Откуда ты знаешь?

– Я видела их, когда оглядывалась, несколько раз.

– Хорошо. Они хотят коз, не нас. Мы найдём поляну, где те смогут пастись, и остановимся на привал, потому что ты скоро лишишься сил.

– Да, я уже устаю, – ответила Тоди, тяжело дыша.

– И не удивительно! Это наверняка твоя первая долгая прогулка по лесу с гружёной тележкой.

– Точно!

Как только им встретилась первая поляна, Сареф велел сделать привал. Тоди плюхнулась на траву перед своей тележкой. Он подошёл к ней, налил в чашку немного воды из фляги, и протянул ей. Она выпила, держа её обеими руками, которые заметно дрожали. Пока она пила, он воткнул вокруг в землю ловушки и пошёл в лес за хворостом. Когда Сареф вернулся, Тоди заметила, что он также принёс свежесрубленный ствол, и стала смотреть, что он станет делать. Ей всё стало ясно, когда он вбил его в землю обухом своего топора недалеко от тележек и привязал к нему коз.

– У коз есть имена? – спросил он, складывая костёр по другую сторону от тележек.

– Она Ли́ли, а он Пятнистый.

– Не в бровь, а в глаз, – пробормотал Сареф.

У козла было много коричневых и белых пятен на чёрной шкуре.

– Когда я на него сержусь, я зову его Задиристый, – продолжала Тоди.

Она пересела поближе к огню, который разжёг Сареф.

– Сареф, – спросила она. – Почему ты носишь свой тяжёлый рюкзак, вместо того, чтобы положить его на тележку?

– Он слишком ценный, слишком важный, – ответил он. – Наша жизнь зависит от его содержимого.

– А, – продолжила она. – Может и мне взять мой вещмешок с тележки?

– Не стоит, – возразил он. – Нет нужды тебе нести его вес.

– Ладно, – согласилась она с улыбкой. – Я могу чем-нибудь помочь?

– Можешь приготовить нам поесть, – ответил Сареф не очень уверенно.

Как будто ожидая его разрешения, Тоди вскочила на ноги и сходила к тележке за припасами. Она вернулась, разложила еду на пропитанной воском шкуре у огня и налила две кружки воды. Потом они уселись, скрестив ноги, и стали есть. Неподалёку завыл волк, и Тоди вздрогнула и посмотрела в ту сторону. Она не видела его из-за поросли на опушке, и от этого ей было не по себе. Она посмотрела на Сарефа, но он спокойно ел, не обращая никакого внимания. Она осмотрела его всего. На нём были камуфляжные куртка и штаны, заправленные в такие же ботинки. Два кинжала длиной сантиметров тридцать и два пистолета висели у него на ремне, а поблизости он держал оружие, которое одновременно было арбалетом и винтовкой со складным стволом. В ножнах на спине он носил тесак немного длиннее полуметра. Она знала, что под одеждой он носит броню. Прозрачное забрало шлема он поднимал только изредка, а снимал его, вообще только чтобы поесть. Тоди не представляла, как он носит весь этот вес, и решила спросить.

– Я привык к нему уже давно, – ответил он с лёгкой усмешкой. – Поначалу я работал на строительстве Города, смешивал бетон, варил арматуру, укладывал кирпичи и блоки и свинчивал трубы вместе. Когда с этим было покончено, я перешёл в стражу, по большей части. Я ношу много веса в прямом и в переносном смысле. Поначалу было тяжело, но это сделало меня сильнее.

– А я такая слабая, – вздохнула Тоди. – Мама всегда ругала меня за слабые пальцы, когда учила прясть и вязать.

– А, так ты умеешь не только чинить одежду, – заметил Сареф.

– Нет, не только. Она говорила, что у неё нет времени на всё, и что я должна принимать участие.

– Не вижу в этом ничего плохого.

– Я тоже. Но она никогда не была довольна, что бы я ни делала.

– Это неправильно. Тебе нужна похвала, чтобы поддерживать твой дух и помочь запоминать твои успехи. А простое одобрение работает гораздо лучше, чем наказание или окрик. Раз тебя похвалили за успех, твоё внутреннее я запомнит приятное чувство от этого, и в следующий раз, когда перед тобой встанет задача, ты сможешь вспомнить то, чему научилась, на более высоком уровне, тогда как если бы тебя отругали за неудачу, ты бы только это и запомнила. Согласна?

– Конечно!

– Это не значит, что я буду тебя только хвалить. Будут ситуации, когда тебя придётся отругать. Но я не стану использовать это как инструмент твоего воспитания.

– Ин-стру-мент… – прошептала Тоди, а затем спросила вслух: – Что это значит?

– Я не буду полагаться на наказания и окрики, пока ты растёшь, – объяснил Сареф. – Иногда, нечасто, я надеюсь, придётся поставить тебя на правильный путь, потому что не бывает таких детей, которые никогда не сбиваются с него.

– А, – обрадовалась она и улыбнулась. – Теперь я понимаю.

Тоди закончила свою еду и плюхнулась на спину в траву, глядя в небо. Её лицо было гораздо счастливее, чем когда Сареф повстречал её.

– Не забывай о клещах, – напомнил он.

– Не забуду! – ответила она.

– Они тебя когда-нибудь кусали?

– Нет, – ответила она. – Мама и папа всегда следили за этим. Мои штаны плотно обхватывают унты, а мои рукава плотно затянуты вокруг запястий.

Они действительно казались Сарефу странной парой, но у него были другие дела, о которых следовало позаботиться, так что эти сведения просто отложились для обдумывания в будущем.

– Там, куда мы идём, предположительно, не должно быть клещей. Здесь их должно быть мало, но всё равно следует быть осторожными. Сними одежду.

Тоди подчинилась незамедлительно. Сареф осмотрел её и велел повернуться кругом. На спине, на уровне лопаток, он заметил несколько тонких, белых шрамов. Они могли, конечно, быть растяжками роста, но они шли под разными углами, пересекаясь, и слишком высоко.

– Никого нет, – сказал Сареф. – Одевайся и больше не садись на траву.

Он пошарил по карманам своего рюкзака и достал оттуда маленький предмет, сделанный из зелёного пластика, на шнурке. Тоди с любопытством следила за ним, застёгивая рубашку.