Семён Семёнович разливал чай из серебряного чайника.

– В зал! – скомандовал он Мире.

Продавщица недовольно покинула кабинет и поплелась вдоль сервантов, трюмо, кованых кроватей и этажерок… Часики! Мира побежала обратно.

– Что ещё? – спросил антиквар.

– Дюшен. – Мира пожирала Лизу глазами. – Покупательница медлит, к часам всегда идёт рыжий, а не чёрный ремешок.

– Мне тебя учить, – Семён Семёнович цыкнул, – неси. Извините!

– Ничего-ничего, – ответила Лиза и осмотрелась.

Кабинет – больше чем интересно. Характерный запах умнейшего в мире народа. Веками не выветриваемый, никакие сквозняки времени не способствуют его уничтожению. Деньги ведь тоже неуничтожимы. Вспомнился анекдот. Изя, сколько будет дважды два? А мы должны или нам?

Семён Семёнович шумно отхлебнул и, как будто читая её мысли, произнёс:

– Деньги не приносят счастья. Зато сколько радости они могут доставить, согласны?

Лиза кивнула.

– Так что же именно вы хотите? – антиквар перешёл к делу.

О, напольные часы с боем, живые, предмет мебели ей не нужен. В кабинет вернулась Мира и протянула хозяину крохотные часики, казалось, механизму негде там и поместиться. Еврей взял лупу.

– Кто в зале?

– Софочка.

Лиза заглянула.

– Я их возьму, если кто сомневается!

Семён с удивлением посмотрел.

– Коллекционирую часики, – Лиза улыбнулась. – Я уже потеряла голову. Продайте мне!

– Вы-таки в этом разбираетесь? – Семён знал, красивые женщины умны, не верьте противоположному мнению.

Ещё бы она не разбиралась. Однажды в журнале наткнулась на старую рекламу – французская певица, часы на руке. Изящная вещь! Лиза показала Петру. На Сотби не продаётся, но тоже неплохо. Это L’Duchen, ответил муж, я найду их тебе. Она покопалась в интернете, изучила Дюшена. Откуда Петя столько знает?

– Это невозможно, – антиквар произнёс по слогам. – Фамилия покупательницы слишком известная, чтобы её называть.

– Так уж и известная? – «Набивает цену», – подумала Лиза.

– Да, настолько, что старого Сёму могут бросить в каземат!

Лиза рассмеялась. Сюжеты прыгают в сумочку. Ходить каждый день, болтать, чай пить.

– И какая же это фамилия?

– Даже не просите! Тайна. Та её яхта, что швартуется у берегов Ниццы, даст выстрел до самой Москвы, и Семён Семёнович не сможет подобрать вам часы.

– Яхта покупательницы Дюшена? – рассмеялась Лиза. – Ну уж скажете! Часы не так дороги, скорее редки. Ну, хорошо, Семён Семёнович, раз вы боитесь… А мне найдёте такие?

– Эти еле добыл. Давайте выпьем ещё и кофе с коньячком!

– А давайте, – ответила Лиза.

Мира стояла под дверью. После Музы Давыдовны и Фиры Соломоновны Семен дал зарок не жениться. Жёны дорого обходятся. Сыновья (от разных женщин) живут в Америке. Приходится встречаться то с Фирой, то с Музой, когда мальчики наведываются в Россию. Семён устаёт от встреч.

Магазин и квартира располагались в центре, в отреставрированном здании прошлого века. Лиза без приглашения проследовала за антикваром на кухню.

– Вы обладаете средствами? – запихивая на антресоль коробку с кофе, спросил антиквар.

– Как вы догадались?

– Риторический вопрос, ответ на вашем пальчике. Браслет, сумка, часы, туфли.

– Да вы знаток!

– Лиза, вы считаете нас глупыми? Евреи, пожалуй, самый грамотный на свете народ. Практически на всём протяжении истории мы были поголовно умными, в то время как Европа и Россия грамотностью не блистали. Всеобщей грамотностью. Кто вы, Лиза?

– Писательница. Муж – депутат Госдумы, достаточно?

– Вполне.

Советских времён кастрюля, красная в горошек, без повреждений. Умели же делать! Кусок хозяйственного мыла на раковине вместо средства. Забавно. А говорят, он миллионер. Плита на ножках. Лиза улыбнулась.

– Ещё мамочкина, – Семен заметил. – Я пустил вас в святая святых. У вас есть слуги?

– Есть, а у вас?

– Мне ни к чему.

– А семья?

– Нет.

– Как же это? Не вяжется…

– С устоями, – за Лизу ответил еврей. – Да, с устоями не вяжется. Вот я бы женился на вас, но у вас – депутат!

Оба рассмеялись. Семён заправил кофемашину (дорогую). Аромат кофе, смешанный с запахом вечного народа, затмил писательнице разум. Абзацы летели, слова толкались, Лиза готова «жениться» на этой кухне, несовместимых предметах, несуразной обстановке.

– У вас была семья?

– Две. Для еврея семья и деньги в разные периоды жизни есть либо цель, либо средство.

– Какая цель сейчас?

– А у вас? – он хитро улыбнулся.

– Слишком много, Семён Семёнович. Боюсь, за всеми зайцами не угнаться.

– О, это грубая ошибка, – еврей произнёс фразу, она стала девизом. – Это можно, если расписать очерёдность их поимки.

– Зайцев? Вы гений, Семён Семёнович.

Через месяц чае-кофепитий Лиза получила часы с боем. Добротный деревянный корпус, конец восемнадцатого века, немецкие. Но где цифры? Потускнели, выцвели, вы хотели старое! Дружба продолжения не имела. И вот почему. Лиза достала адреса бывших жён, пригласила на презентацию своей книги. Если уж певиц делают, то писательниц с малой толикой таланта в свет вывести при возможностях Петра Андреевича труда не составит. Жёны явились. Лиза начала дружить. Жёны не обладали умом Семёна Семёновича, быстро раскрыли секреты, обид накопилось! Фира Соломоновна и Муза Давыдовна глупые. Да бросьте! Расчётливые. Эта за нас отомстит, напишет! И Лиза написала роман «Стрелки». Мире расхотелось замуж, она попросила расчёт. Софочка того и ждала. Одни надумки, заключила Софочка, отрицать значение денег могут те, у кого их нет и не будет. Софа не такая. Эпиграфом к новому роману Лиза взяла слова Семёна Семёновича.

«Часы без циферблата? Для тех счастливых, кто ещё нуждается в часах, но положенье цифр определяет сам».

Лиза определяет время. В этом никто не сомневается.

– Ну и кто из нас больше еврей? – спросил Семён Семёнович.

В один жаркий день июля у Лизы случился обморок. Пётр Андреевич обрадовался: жена беременна! Пора иметь детей, выбросить из головы половину того, что мешает. В клинике думали по-другому.

– Счастливым дети не нужны. Им так хорошо вместе, что этого счастья у них хоть отбавляй. – Лиза не придала значения. – Я отлично себя чувствую.

Пётр Андреевич занимался спортом, крепкие нервы, но руки, заложенные за спиной, тряслись. В анамнезе что-то странное – Лиза не совсем здорова. Небольшие цифры, невнятные буквы, так сказать, начало, обратить внимание следует… Каждое утро он просыпался с этими мыслями. Забросил подружек, торчал дома, бегали трусцой. Часы без циферблата – причина всех бед. Звонки. Еврей даже разгневанное письмо прислал. Калашников подумал, главное, сам жив останься.

Как Лиза и депутат познакомились? Версия Петра Андреевича – случайно. Уговорили стать спонсором. Детское издательство, конкурс на лучшую книгу. Лиза посылала им сказки раз десять, мечтала об известности. Никто не спешил исполнять её мечты. Надежды таяли, горы (преграды) становились всё выше. Каково же было удивление, когда Лизе позвонили из редакции!

Пришло время награждения. Пётр Андреевич вышел на сцену, обвёл публику взглядом и повернулся в сторону победительницы. Ждал Арину Родионовну, вышла Лиза. Рюши, кружева, зелёные ботинки. Цирк. Пётр вручил диплом. Сказки пообещали издать в будущем году. Он пожал руку, она произнесла пару невзрачных фраз. Как будто награждают два раза в день, подумал Пётр Андреевич, ни умиления, ни слезы. Какая специальная номинация? Одета с одесской барахолки. Ладно, Бог с ней.

Лиза волновалась. Заготовленные тексты забыла, руки тряслись, голос дрожал, первый раз на сцене. Не знала, что с людьми на той сцене творится! Она же не была Калашниковой. Ещё не была. Не медитировала, уроки актёрского мастерства не посещала, ораторские курсы тем более, НЛПэшные – вообще не по карману. Простая молодая женщина. Живёт в однокомнатной квартире. Общая площадь двадцать пять квадратных метров. Городская машинка – в кредит. Но амбиции у неизвестной Лизы Криворучко были размером как раз с кошелёк Пети Калашникова.