Уникальный город, не нужно брать вещей, главное, самой быть здесь, говорила Лиза. Карточки, деньги, не о них речь. Но тёплым маем Лиза прилетела в Ниццу с огромным чемоданом и большой дорожной сумкой, взяла такси и покатила к «Негреско».

Всякий раз, как самолёт заходил на посадку, она восхищалась морем, лазурной водой. Ей хотелось писать монокнигу, триста страниц, не меньше, и одно только слово – Ницца!

Она заплатила водителю, он достал вещи из багажника и поздоровался с портье. Все они друг друга знали. Портье склонил голову, Лиза улыбнулась. Три дня! К работе нужно приступить во вторник.

– Как всегда, с «розочками», мадам? – спросил человек на ресепшен.

– Как всегда, – Лиза вздохнула.

Дни в Ницце пролетают незаметно. Кажется, у тебя их и много, и нет. Жизнь плавная, размеренная. Часы стоят. О том, что наступил вечер, можно догадаться по сумеркам да по цвету воды в Лазурном море. Узенькие улочки не замечают суеты площадей. Долго спать, сидеть в кафе, болтать с официантами. В Ницце даже не пишется.

Лиза родилась в обычной семье. Усилием воли попала в «петровский» мир. У каждого человека остаётся что-то от прежней жизни. Постепенно оно растворяется в выпитом вине, днях, ночах, но вряд ли уйдёт совсем. Ещё лет пять она продержится, но, если не родит ребёнка, плакала её счастливая жизнь. Ну, не совсем плакала, конечно. Имелись квартира в Париже, оформленная на двоюродную сестру, счёт в банке Цюриха, вилла на греческом острове. Оливковые деревья, потрясающие виды, на имя той же двоюродной сестры. Лиза умела прикидываться, молчать и стоять в стороне. Я вся в искусстве, витаю в облаках. Из всего она умела извлечь выгоду.

Лиза проснулась рано. Мягкий матрас не отпускал, она пересилила себя, встала, надела халат и вышла на балкон. Небо сливалось с морем, чайки парили, воздух можно трогать рукой. Несуетливость жизни ощущалась в каждом закутке помпезного отеля.

– А может, ну её, эту книгу, поживу недельку, – предательские мысли.

Нет. Книга – значит книга! И надо бы поторопиться с покупкой квартиры.

– Ну что, на пробежку?

Она перешла дорогу, поздоровалась с морем. Как хочется жить! Хотя бы лет до ста пятидесяти! Мулатка задела Лизу плечом, у девушки выпал наушник. L`arret de tramway… (остановка трамвая) – услышала Лиза и посмотрела девушке вслед – копна волос, натренированные ровные ноги.

– Остановка трамвая? Я видела это во сне! – Лиза вздрогнула.

Она развернулась и побежала к трамвайной остановке. L`arret de tramway – крутилось в голове. На остановке не было ни души. Что происходит? Через минуту явился мальчик лет десяти, веснушки, рыжие волосы, видавшие виды красные кеды, рюкзак за спиной, клетчатая рубашка, штаны с вытянутыми коленками. Лиза принялась рассматривать. Мама на работе, проследить некому, живут бедно, в Ницце не сахар, с виду почти нищий. Не догадываясь о её дедуктивных выводах, мальчик порылся в рюкзаке и достал телефон. Трамвая не было. Лиза забыла про него и про саму остановку, её интересовал мальчик. Не оторвать глаз. А телефон? Лиза улыбнулась. Аппарат недешёвый! Мальчик вставил наушники. У Лизы закружилась голова, затошнило. Ничего страшного, упал сахар, она ведь ничего не ела. Лиза сделала пару глубоких вдохов.

Показался трамвай. Они вошли. Мальчик стал у окна, Лиза рядом. Он чихнул, один раз, второй, ещё и ещё. Лиза опустила руку в карман и вытащила бумажный платок. Больше всего она боялась, что салфетки не окажется. Он взял без лишних церемоний.

– Mersi, madam!

Нищета, эмиграция, непосильный труд матери потеряли смысл. Лиза улыбнулась.

– Ты подала ему будущее.

Кто говорит? Лиза обернулась. Озабоченные лица французов, да и только. На следующей остановке мальчик вышел.

Лиза сидела в номере с розочками. Консьерж услужливо сообщил: здесь останавливался сам Хемингуэй. У них в каждом номере Хемингуэй. Розочки и Хэм? Не стыкуется. О чём это я, думала Лиза, ах да, мальчик. Веснушки, улыбка, салфетка, да, разумеется…

– Как я оказалась в номере? – удивилась она. – Так, по порядку. У меня закружилась голова. Я села в трамвай. Мальчик вышел. А что потом?

Лиза нахмурилась, никогда с ней ничего подобного не случалось. Срочно завтракать, упал сахар!

В спортивном костюме Лиза спустилась в ресторан. Всё подряд в тарелку – рыба, сыр, ветчина, круассаны, джем для мозга. А то просто смешно! Мир потеряет писательницу. В руке тёплая булочка, от которой почти ничего не осталось. Кофе и сок! Гарсон вежливо кивнул. Вышколенные, приветливые лица. Виктора Ивановича и его дочурку – на курсы в «Негреско»! Никто замуж не берёт и вряд ли возьмёт. Что Петя в ней нашёл? Вопрос. Задуматься не было желания. Тёплый круассан интересовал больше. Утолив голод, Лиза расслабилась. Настроение вернулось. На второе – посетители. Лиза принялась разглядывать публику. О-хо-хо! Она переживает, что на ней спортивный костюмчик? Какие попало люди! Мужик в серых трениках и одноразовых отельных тапках на босу ногу. Женщина в бриллиантах и майке-алкоголичке, пышная грудь – на столе. Две русские девушки, ни с кем не спутаешь, в юбках, которые Лиза называет «нагрудник», только после приставки «на» другой корень. А вон английский дядька, летели в бизнес-классе. Он кивнул, она помахала ручкой. Официант принёс кофе и сок. Самолётный друг поднял бокал с шампанским и – одними губами.

– Чин-чин! – повторила она.

Собственник британского книжного издательства, выйдя из аэропорта, сел в автобус номер 98 и за четыре евро покатил в город. Экономит. Через пару столиков – вальяжный мсье. Пиджак, шейный платок. Француз. Отличается от прочей публики. Он за ней наблюдает, ого, Лиза отвернулась. Кого-то напоминает, порылась в памяти, похож на Форе. Париж (кажется, осенью), Милан – зимой. Да нет, не может быть. Вряд ли. Впрочем, в «Негреско» останавливаются даже короли. Ну, или останавливались, Лиза усмехнулась, до того, как на завтрак стали ходить люди в майках и тапках! Лиза внимательно посмотрела на мужчину. Он расплачивался с официантом. Она подозвала гарсона и спросила, кто тот господин?

– Мадам, в «Негреско» никому не возбраняется завтракать. Даже людям с улицы, – ответил молодой человек.

Во вторник Лиза собрала чемодан, вызвала консьержа, сунула пять евро, поблагодарила и вышла из отеля. В сторону трамвайной линии, до вокзала, электричка, Вильфранш – вот план. Пешком? Швейцар пожал плечами. Забыть обстановку «Негреско», почувствовать себя домработницей. Лиза уверена, у неё получится! Она купила билет, села в электричку и ровно через восемь с половиной минут маленький городок под названием Вильфранш-сюр-Мэр встретил её пустотой. Электричка укатила в сторону Монако. Она действительно была здесь. Правда, не со стороны крохотного вокзала. В вечернем платье выходила из авто, друг Петра приглашал на ужин. Своя вилла. Золотая сторона медали.

Городок казался вымершим. Но не надейтесь. Веки его приподняты, Вильфранш следит. Лиза покатила чемодан, море билось о камни, лодки покачивались на воде.

– Утренняя праздность.

Ей захотелось присесть, она вынула целлофановый пакет, расстелила на окатанной глыбе и вытянула ноги. Три рыбы попеременно выплывали из-за камней, резвились, догоняя друг друга. Лиза улыбнулась и раскрыла зонт. В мире дождь. Рыбам до него никакого дела. Вон мужчина. Поливает асфальт из шланга. Ненормальный. Французы немного не в себе, мыть асфальт в дождь? В России и без дождя не моют. Менталитет. Лиза много думала и пришла к выводу – все страны одинаковые, разница в настроении, с каким их посещать.

– Бонжур! Мадам, нельзя сидеть на холодных камнях, – крикнул мойщик асфальта.

Она пожала плечами.

– Я могу забрызгать ваши вещи!

Да что ему за дело?

– Их давно забрызгал дождь.

Мужчина отключил воду и подошёл к ней.

– Я могу помочь?

Скорее, заммэра, с тараканами в голове, должностью на полставки – мойщик, подумала Лиза. Мужчина рассматривал её с интересом. О, как мы в себе уверены, усмехнулась писательница. Да, пожалуй, заммэра.