– Не давай себя в обиду. Квартира на его мать? – Люду понесло. – На себя переоформляй, мало ли что…
Лиза не выдержала, левой рукой нащупала ночник (кто-то же должен ответить) и швырнула в окно. Пулестойкое, оно не заметило очередного выпада хозяйки. Несчастный светильник (редкого стекла) разбился вдребезги.
– У тебя там что-то упало? – спросила подруга-яга.
Как бы самой не свалиться с неба на землю! Ненавижу. С потрохами куплена на деньги Петра (мои будущие). Без них кому ты нужна? Горе-писательница! Под забором сдохнешь, прикроешься книжечками своими! Люда представила: Лиза уходит от Петра, мокрая от слёз, с одним чемоданом книг…
Заряд ненависти пробежал по невидимым проводам. Мог бы разрядиться в мирных целях, привести в движение быстроходный турбоагрегат атомной станции. Бедная Людочка, она не догадывалась, Лиза давно сделала её своим средством. Бросила в стакан с водой, разболтала – и вот уже полезность.
Люда очнулась от мыслей. Звонит-то она по делу.
– Не забыла про мой день рождения?
– День рождения? Люд, ну разве такое забывают, – Лиза усмехнулась, – с днём рождения, голубушка моя!
Доброе шевельнулось в сердце. Детство, конец учебного года (сидели за одной партой, жили в одном доме), белые туфельки с синей каёмкой, венгерские, какая девочка Лиза! Незатейливый подарок для лучшей подружки – настольная игра за рубль двадцать. Всё! На сердце застегнули молнию. Сердце не успело понять, так ему ещё любить или уже ненавидеть.
– Петя будет? – спросила Лиза.
Люда расплылась от удовольствия. Не практиковала Люда трансцендентальную медитацию, не размышляла о расширенном сознании и просветлении, не обдумывала каждое слово и движение. Простой женщине Люде страшно приятно слышать – она, секретарша, знает больше о боссе, чем собственная жена.
– В Думе начались каникулы, но ты знаешь Петю, на месте не усидит, полетел в Екатеринбург, – Люда всё-таки съехидничала, – а он тебе не сказал, ночью-то? Ты не в курсе?
Нет, Лиза была не в курсе. И вообще она вскочила с кровати и прильнула к окну. Рыжая, яркая лиса забежала во двор. Высокий забор окружал поместье с трёх сторон, четвёртой был лесистый холм. Лиса принюхивалась, выискивала, уверенно поднялась по ступенькам в верхнюю беседку. Лиза улыбнулась и покачала головой: умная, как я. Лиса обнюхала ящики с конфетами (Пётр приготовил для детского дома), не найдя ничего, неторопливо спустилась и забежала за дом.
– …вернётся завтра.
– Значит, его не будет? – Лиза улыбнулась.
Муж. Тратить на него время, вместе обедать, «держать лицо», выслушивать новости и – самое ужасное – оставаться с ним, мысль убивала.
– Я же сказала, он улетел, в Думе каникулы…
Понятно, кукольный театр не работает. Марионетки в отпуске. Мысленно Лиза задёрнула шторки и уложила депутатов в постельки.
– Целую, – попрощалась она с Людочкой и пошла в ванную.
Белоснежные полотенца. Как давно это было. Вот он пригласил её к себе. Она вошла и сразу поняла: здесь её место! Поразила ванная комната размером с её студию. Прозрачная перегородка, душевое устройство, выпадает месячная норма осадков. Белоснежный мраморный пол, раковина, первый раз в жизни такую видит. Хотелось плакать. Десяток белоснежных полотенец. С Гималайских гор. У Лизы кружилась голова. Ничего другого не сообразила, как только спросить, сколько же всё это стоит? Петр рассмеялся. Наивная, простодушная, таких на свете больше нет! Сам он наивный… влюблённый. Милая Лиза не понимала, где люди черпают вдохновение, приносящее такие деньги? Ремонт её маленькой студии и всех квартир в пятиэтажке стоил дешевле, чем одна его ванная комната.
– Скромное обаяние буржуазии, – Лиза усмехнулась.
До настоящей буржуазии ещё далеко. Но была бы цель!
Пётр Андреевич Калашников в аэропорту жену узнал – из тысячи тысяч. Покачал головой, улыбнулся, кивнул водителю, обошёл толпу слева и очутился прямо перед Лизой.
– Какой смешной наряд, это для сюжета? – он притянул её к себе.
– О, Петенька, здравствуй, любимый! Для сюжета. Это тебе, – она протянула подарок – тайского божка.
В спальне депутата хлама было полно, он дорожил её вниманием. Сентиментален, что ли, а может, любит по-настоящему.
– Елизавета Игоревна, подавать завтрак? – голос домработницы оторвал от воспоминаний.
– Да, милая, через пять минут, – Лиза наклонилась к своим кривым ногам (уязвимое место, ахиллесова пята) и сбросила одежду.
– Я идеальна! Я неуязвима! – Белые полотенца соглашались.
Вода хлынула в лицо, смывая Таиланд, самолёт, Людочку, всё в канализацию. Чтоб ещё чартером – никогда! А смешно получилось, Лиза вспомнила лица работников отеля. Прибыла леди, а уходила замухрышка в шляпе.
Лиза закрыла кран, стащила с полки полотенце, распевая, вышла. В коридоре она столкнулась с поджарой немолодой женщиной в мини-юбке. Замученное лицо домработницы никак не сочеталось с идеально ровными ногами. Света. Она Лизу устраивала до последнего момента. Говорит мало, не передаёт Петру «новости», в отличие от остальных. Светлана выставила на стол творог, сметану, пять перепелиных яиц, апельсиновый сок, кофе. Лиза внимательно наблюдала, вытирала волосы, мурлыкала песенку и думала. Жаль, придётся вышвырнуть вслед за дочуркой, ничего не поделаешь.
– Хорошо отдохнули, Елизавета Игоревна?
Лиза махнула рукой и достала из шкафа два свёртка.
– Тебе, милая.
– Что вы, Елизавета Игоревна, ну зачем? Вот всегда вы с подарками. И надо таскать эти тяжести?
Светлана с любопытством заглянула внутрь и заохала. Подарки для прислуги стоили дороже китайской безделушки Петра. Такова Лиза. Вышвырнуть, да, но на лицо-то счастливое приятно посмотреть.
Вечером того же дня Елизавета Игоревна сидела в местном ресторане города Кисловодска. Людочка отмечала день рождения. Гости свои люди, человек десять прибыло из Москвы, все из команды Петра Андреевича. Скрестив красивые, ухоженные ручки на коленях, Лиза скучала. Дежурная улыбка застыла на губах, совсем ей не шла, мышцы устали держать оборону. Гости изображали веселье, а может, им правда весело? Лиза не могла понять. Лицемерные тосты, столы ломятся от яств, как можно столько жрать? Она думала: что я здесь забыла? Почему я всегда делаю то, что нравится другим?
Спас телефон. Музыка играла громко, ничего не было слышно. Лиза направилась в дамскую комнату. Облегающее платье до пола, бёдра виляют, мужские глаза не упустят. Наряд от Шанель скрывает кривые ноги. Все взгляды прикованы к королеве. Не вечера, нет. К королеве – жене короля. Обратно Лиза выплыла в прекрасном настроении. Добрая, снова крылья цепляй. Она нашла именинницу на ступеньках. Людочка курила, болтала с мужчинами. Лиза кивнула, подчинённые Петра напряглись и выпрямились, как по команде.
– Я уезжаю, милашечка, – отмахивая в сторону сигаретный дым, произнесла Лиза.
– Так рано? Останься. Что ты в самом деле? Сейчас подадут второе горячее блюдо, – Люда затушила сигарету.
– Второе горячее блюдо, – задумчиво произнесла Лиза и подмигнула водителю.
Гена сделался красный как рак. Лиза чмокнула подругу, вот я какая доступная, видите, говорю запросто с народом. Закончив ритуал, она покинула ресторан. По мере удаления от него лицо её делалось каменным. Мужчины долго смотрели вслед. Люда хлопнула Гену по челюсти. Хозяйка медной (может, золотой) горы села в машину и покатила по ночному городу. Здесь Кисловодск выглядел не так притягательно, как из окна спальни. Виляя по улочкам, Лиза добралась до дома. Ворота плавно открылись, Елизавета Игоревна въехала на площадку и подумала: муж захватил территорию футбольного поля. Виктор Иванович, муж Светы и здешний управляющий, поинтересовался, будет ли Елизавета Игоревна ужинать? Она отрицательно кивнула, сыта. Долго терпеть прихвостней? Этот дом мой, думала Лиза, Петя оградил меня, его идея, от всех тревог. Ладно, не буду омрачать вечер. Лиза направилась на свою половину. Управляющего она ненавидела. Была причина. Идиот пытался пристроить дочь в любовницы хозяину. А что, другим можно? Чем Виктория-то хуже? Пётр Андреевич – любвеобильный мужчина. И, похоже, Виктору Ивановичу это удалось. Лиза прошла в ванную, вымыла руки, сняла драгоценности, бросила на раковину. Зеркало сказало – я тебя обожаю. Стоит того, согласилась Лиза.
