— Куда…?!

— Великий проход первых священников этого храма, он приведет тебя к черным воротам. Когда ты выйдешь, беги, беги к стенам города!

— Нет! Брисеида, я не уйду без тебя! Ты не можешь остаться…

Но было уже слишком поздно, люк захлопнулся с твердым стуком позади, и как бы Гермиона не царапала камень, дверь не открылась. Не имея иного выбора, кроме как устремиться вперед, Гермиона слепцом чувствовала себя на грубых стенах, и ее маленькие ладони касались камня, служа единственным проводником в катакомбе. Темнота проникала в ее кости, заставляя дрожать от страха, пока она, наконец, не приблизилась к выходу.

Новая волна дикого осознания захлестнула Гермиону, когда она врезалась в тупик, но в ту же секунду камень задрожал, со стоном сдвигаясь и отворяясь. Песок начал выбиваться с запечатанного пути, и довольно скоро дверь издала сильный вздрагивающий скрежет и открылась, заливая проход ослепительным белым светом. Яркий блеск солнца подарил Гермионе слезы и резь в глазах, но она бросилась к стенам Трои так скоро, как умела.

Звон мечей захватил ее внимание, и Гермиона повернула голову в сторону в надежде, что сможет привыкнуть к свету и разглядеть двух бойцов. Один из которых, безо всякого сомнения, был страшным и темным, другой — справедливым.

Гектор!

То был Гектор, бьющийся с неизвестным.

Задушив новое восклицание от ужаса, Гермиона могла лишь наблюдать, как бледно-белокурый мужчина с невероятной силой заносил меч над Гектором, так что даже она чувствовала страшное дребезжание металла. С мучительным стоном Гектор увернулся из хватки высокого воина, сделав дикий и усталый взмах, заставивший грека надменно рассмеяться.

Троянский царевич улучил этот момент на то, чтобы оглянуться. Его глаза встретились с Гермионой быстро, отыскав пыльный и порванный хитон, сидящий на тонких плечиках. Его глаза кричали на нее, чтобы она бежала, повернулась и сдвинулась с места. Но Гермиона с ужасом обнаружила, что не может.

Она даже не смотрела на Гектора. Вместо это с ужасающим страхом она наблюдала, как взгляд воина двинулся вслед за Гектором к ней, и невероятные серебряные злые глаза поймали ее.

— Котенок, беги! — закричал Гектор уже в воздух.

Золото и серебро встретились, столкнулись и разбились. А затем поймали друг друга.

Сердце Гермионы, готовое разорваться, приказало ей повернуться и бежать.

***

Он чувствовал.

Драко почувствовал, как внутри его груди разорвался глубокий скручивающий рев, и дикий стон родился у него в горле, когда он увидел эту красивую женщину.

Золотые глаза широко распахнулись от страха и невероятного испуга, и Драко пил ее жадными глазами.

Была ли она жена Гектора… Андромаха, недавно разродившаяся его сыном?

Глубокая непреклонная ярость и та же ревность вырвались из его сердца, и на мгновение его поглотил дикий внутренний зверь.

Но ее глаза…

Полные неизведанной невинности. Ни одной женщине не дано сохранить эту наивную искру, если она физически побывала в руках мужчины.

Удовлетворенный своим выводом, Драко позволил глазам побродить по ее форме. Нежная и золотая, она была настолько крошечной, что едва смогла бы дотянуться до его груди.

В этом взгляде таилось нечто более темное, чем невинность. Нечто, что заставляло его внутренние инстинкты реветь от удовольствия… он должен обладать ею… кто она?!

— Котенок, беги! — проревел Гектор.

Его глаза разрывали ее, копаясь в глубинах души.

Котенок повернулся и сбежал.

========== Завязка. ==========

Гермиона чувствовала, что ее легкие сгорают от песчаной жары, что ее ноги покрывают сухие стесанные волдыри, что пыль мелкими крупицами затуманивает глаза. Ее колени подогнулись под собственным весом. Гермиона упала.

С городских стен проглядывался тот участок пустыни, в котором она не смогла продолжить своего пути. И большой сторожевой отряд двинулся к ней навстречу. Сильные мозолистые руки обхватили ее локти, и два солдата с легкостью взвалили ее к себе. Один из руководителей отряда служил под началом Гектора, поэтому сумел признать в ней сестру Елены. Воины передали Гермиону к нему, и он поднял ее на беспокойную лошадь.

Слишком поглощенная собственным истощением, Гермиона не различала резких скачков и движений животного. Но когда ее веки смогли разомкнуться, ей показалось, что сама земля раскрывается перед ней. И только по грохоту копыт она смогла понять, что сидит верхом.

Тихо застонав, она дернулась, откидываясь головой на воина, поддерживающего ее.

— Где…

— Будьте спокойны, госпожа. Вам нездоровится. Я привезу вас во дворец.

Она сухо закашлялась, сжимая руки на его грубой тканой тунике.

— Вода… — сумела прохрипеть она. Ей казалось, что все внутри обратилось в наждачный камень.

Воин некоторое время замешкался, рукой шаря где-то под седлом. Он выудил флягу из оленьей шкуры и передал ее Гермионе, которая с трудом откупорила ее, позволяя холодной жидкости скользнуть по пересохшему горлу. В очередной раз глухо застонав, она прикрыла глаза.

Когда медленное головокружение исчезло, Гермиона ощутила руки, поднявшие ее с лошади и передающие ее новым рукам. Сквозь смеженные веки она видела мраморные стена Троянского дворца.

— Гермиона! Хвала богам, мы все думали, что ты… — Андромаха раскрыла в радушном приветствии свои сильные руки. Ее мощная высокая фигура дарила странное сладостное успокоение, ведь сострадание ее не покидало даже при виде спратанской царевны, которая принесла столько ужаса родным землям.

Охваченная этими руками Гермиона стиснула зубы, задыхаясь.

— Я видела Гектора. Он был жив и сражался с греком.

Руки вокруг нее судорожно сжались и расслабились, мягко освобождая от теплых объятий. Гермиона чуть покачнулась на нетвердых ногах, ее затапливало железной волной.

— Брисеида отказалась покидать храм.

Андромаха схватилась за сердце, склонив голову.

— Пусть Аполлон защитит ее.

***

Дикий рев ярости вырвался из груди Драко, когда его меч с угрожающей силой обрушился на щит Гектора. Пьяная радость битвы наполняла кровь огнем и захватывала радость, в его глазах сияло и блестело демоническое серебро. Этот человек, этот глупый троянец позволил добыче Драко сбежать, а такое он не прощал. С почти что животным рычанием он занес меч в очередной раз, и Гектор пошатнулся от этого удара.

Драко забыл о последствиях своих безрассудств, ведь единственное, что сейчас имело цену — кара человека, который позволил маленькому котенку сбежать. Он был зол на него и за ту ужасающею близость, успевшую открыться ему. Неужели этому троянцу не хватало собственной жены, что он старался заявить права и на эту золотую красотку?

Но Драко никогда не допустит подобного. Она принадлежала ему. Он заберет ее, как военный трофей. Агамемнон был тут ради денег и роскоши, Ахиллес ради славы, а он был здесь ради нее.

Так поглощенный собственным миром одержимости и неразрешимого гнева, Драко упустил свирепый удар, пробивший его живот. На его громоздких металлических доспехах виднелась огромная вмятина.

— Внимание, мальчик! — взревел Ахиллес, когда приблизился, обходя Драко, к Гектору. Умело перехватывая бой, он скрестил свой клинок с троянским. Драко же ощутил ужасающую ненависть, передернувшую его хребет и подарившую в палящий зной прохладное чувство. Оторвав свой взор от борющихся воинов, он огляделся: приближающиеся отряды троянцев, казалось, были нескончаемым муравьиным гнездом, бредущим вдоль песков и засушливых холмов. Они приближались к осажденному храму.

Холодная ухмылка нависла над его чертами, Драко позволил ледяному первобытному мышлению хищника взять над собой вверх, переборов все человеческие инстинкты. Он обрушил все испытанное на беспечных солдат, призраком смерти, уничтожая отряд за отрядом, он скользил по полю, с мастерством и безжалостностью он лил кровь и протыкал живое мясо.

Красный сок и человеческие ошметки запятнали его тунику. Пронзая сердце противника, он не останавливался, а двигался, пропахивая целые ряды, но глаза его смотрели лишь на дальние стены Трои. Крик пронесшегося батальона и хриплый гортанный смех подстегивали его на большее.