— Боги… — неразборчиво пробормотала Гермиона. — Нет…

Она была неуклюжа в своих попытках уклониться от натиска. Сразу осознала свою ошибку. Ее бедра были крепко прижаты к ложу, но стоило гречанке рвануться вперед, как волна ослепляющего удовольствия прокатилась по неизвестным ей нервам.

Пронзительный вопль желания вырвался из ее горла, еще более хриплый из-за ушибленных и сорванных голосовых связок.

— Нет. — она пыталась вырваться, осознавая, что происходит, когда Драко в очередной раз толкнулся внутрь.

— Почему бы и нет, моя милая? — он гортанно промурлыкал. — Тебе что-то не нравится? Может, тебе так лучше…

Драко ускорился, его член с сильной жестокостью погрузился в нее. Снова и снова его толстый член ласкал ее пропитанную похотью плоть, снова и снова она чувствовала, как ее стенки растягиваются до боли и разрываются, ранено сжимаясь и не выпуская его. Боги на небесах… как он делал это с ее телом?

Она кричала теперь, и бесполезные звуки превратились в вопли ужаса…

— Драко… — прошипела она.

Он открыл глаза, затемненные удовольствием.

— Да… — толчок.

— Моя сладкая… — толчок.

— Я искушаю тебя? — толчок.

Гермиона не хотела его хотеть, но тело не сдавалось, не переставало гореть для него, даже когда разум содрогался и вздрагивал от его слов в немом ужасе, ее тело горело еще сильнее, становясь более гладким.

Воин улыбался ей.

— Или, может быть… ты предпочла бы нежного любовника…

Толчки Драко мгновенно замедлились, пока не превратились в неторопливое движение, медленно позволяющее ощутить каждую жилку и пульсацию в этом великолепном акте, медленно приближая ее к грани безумия.

Боги!

Ее тело начало сжиматься с неумолимой жестокостью, больше не подчиняясь ей, разум затуманился, мысли ускользнули. Восхитительный огонь распространялся по ее венам, бежал по сердцу, заражая разум.

Удовольствие… мучительное удовольствие начало захлестывать ее волнами и потоками, она сорвалась.

Чувствуя это сладкое завершение, Драко прекратил нежные движения и яростно двинулся до самого предела, касаясь чего-то глубоко внутри, твердея до лимита боли. отказался от нежных толчков и яростно двинулся по рукоять, подталкивая ее матку, когда он затвердел до предела боли.

— Девочка… Гермиона… иди ко мне…

Теперь из ее глаз текли слезы от желания или страха, Гермиона больше не была уверена в завтрашнем дне. Все, что она знала наверняка, это то, что удовольствие еще никогда не причиняло ей столько боли…

Неохотно, отчаянно цепляясь за последние остатки своего воздержания и потерянной невинности, Гермиона сопротивлялась тому неизвестному шторму, обрушившемуся на ее тело, и сжалась, пытаясь, противиться примитивному инстинкту удовольствия.

— Нет… нет… нет… что ты со мной делаешь? — она умоляла, не сводя глаз с его восторженного лица.

— Шш… шшш… отпусти себя, моя милая. Все будет замечательно, когда ты отпустишь свои мысли…

— Нет! — Гермиона всхлипнула, ее плоть сжалась в тисках, сильнее охватывая его член, и он зашипел от усилившейся похоти. Она хотела, чтобы он перестал двигаться, чтобы это непрекращающееся пламя исчезло. — Стой! Нет, пожалуйста, стой!

Даже несмотря на ее потуги, Драко смог вытащить себя и резко вернуться внутрь.

Гермиона разбилась. Разбилась в дребезги от чувств. Резкий безжалостный крик вылетел из ее рта, и пламя сожгло плоть и лишило ее сил. Глубоко внутри ее органы сразили конвульсия сладострастия. Сама того не желая, она лишь помогла Драко, он вновь ворвался в нее, заливая матку потоками горящего семени, а его тело продолжало двигаться вперед в безжалостных толчках до полного истощения.

Ее тело начало расслабляться, уставшее от пережитого. Она с ужасом поняла, что железные сильные руки собственнически сомкнулись вокруг ее изможденного тела.

— Моя невеста. — он мрачно и удовлетворенно прошептал. — Завтра мы уезжаем домой.

Гермиона подавила отчаянный крик.

— Зачем?

— Чтобы делать это снова, снова и снова… — Драко встретился с ней глазами. Серебро плавилось, смешивалось и погружалось в золото. — До тех пор, пока ты не родишь мне дюжину сыновей и дюжину дочерей.