— Когда закрою семестр…
— Напьёшься?
— О нет, у меня планы лучше.
Ой, дорогие мои, мне слишком нужна встряска, чтобы продолжать остальную деятельность на сайте. Несколько глав стеба. Именно они. Я смеюсь, даже набивая этот перевод. АААААА.
Белые пески троянской почвы коварно переливались на свету, обжигая босые ступни. Сухой воздух в вихре поднялся вверх, сталкиваясь с зовом океана, и ударился о носы деревянных кораблей, оставляющих борозды, в некогда гладкой, прибрежной полосе.
В воздухе раздалось несколько грубых команд, члены экипажа выстроились вдоль шатров, явно переживавших не лучшие дни, но всё же ещё гордо стоявших на фоне бесконечного небесного простора и ряби моря.
Среди этого хаоса выделялись трое крепких мужчин, однако лишь двое из них производили впечатление людей, прошедших испытание ветром и солью. Первый был высок, смугл и обладал обветренной морем кожей. Тёмные волосы, мудрые глаза. Здесь стоял Одиссей, легендарный король Итаки, покинувший свою прекрасную Пенелопу, чтобы начать чужую войну.
Второй был полной противоположностью ему. Он казался земным воплощением золотого божества, и ведь, действительно, Ахиллес был бессмертен, как две капли воды похож на свою великую мать. Пепельные кудри обрамляли его лицо, пока в холодных голубых глазах, обшаривающих местность, читалось презрение. Он был непобедимым воином, знавшим, что находится в месте, которое принесет ему грандиозную славу.
Третий же был не похож ни на кого. Его крепкие гибкие мускулу поджарого тела предавали сходство с диким африканским котом. Он был выше остальных, сильнее выделялся в силу своего северного происхождения. Его кожа отличалась от насыщенной средиземноморской кожи его соплеменников, он была такой же бледной, как и пески берегов Трои, а волосы, невероятного белого оттенка, ярко сияли в лунном свете. С ним боялись встречаться взглядами, а если какой-нибудь храбрец всё же осмеливался, то жидкое серебро радужки тут же убивало всю решимость.
Вырванный из своего холодного северного дома, Драко Малфой стал всего лишь безымянным рабом на этих землях, но семья, служить которой ему пришлось, разглядела его силу. Не имея собственных детей, Люциус и Нарцисса Малфои усыновили золотого мальчика. Ему дали имя Драко, завещали сохранить все ценности и древности их древней семьи чистокровных. А он, пускай, в его жилах и не текла их кровь, был таким же. Холодным, отрешенным и ни о чём не сожалеющим. Но был здесь неохотно, не в поисках славы… он здесь, потому что Судьбой было велено оказаться здесь, на бесплодных Песчаных берегах… где ему было предсказно получить некое величайшее приобретение… что-то, что безвозвратно изменит всю жизнь.
***
— Они пришли за тобой.
Бесконечная рябь синего моря встретилась с лазурным небом. За стенами великого дворца, на рынке, по-прежнему кипела жизнь, ветром разносились крики детей, торговцев, шумевших на агоре. Зелёные красивые портики тянулись и рябили в глазах… но женщина не обращала внимания на окружавшую её красоту, она видела лишь только зловещий флот приближающихся кораблей, причалившего у дальнего берега.
— Нет. Они пришли за Еленой.
Гектор перевёл взгляд на юную девушку, стараясь скрыть искру восхищения этим диким созданием.
— Они пришли за вами обоими. Мы забрали тебя у Менелая точно также, как и Елену.
— Но лишь Елена стоит армады кораблей, её красота несравненна, — прервала она, — может у нас и одна мать, но в её жилах течёт кровь богов. И она стоит больше меня, — в её прохладном голосе отсутсвовали эмоции, в нём слышался стоический голос разума.
Гермиона никогда не сердилась на старшую сестру. Елена была сострадательной, доброй и очень её любила. Когда она вышла замуж за того отвратительного старого дурака Менелая, то единственное, чего пожелала, продолжения опеки над малышкой-сестрой, нежно защищая её от сурового мира, а также противилась любым мыслям о свадьбе в столь юном возрасте.
Сейчас Гермиона была в том возрасте, в котором многие девочки уже давно стали матерьми, родив ни одного ребёнка. Её всегда влекло к чему-то, столь запретному для женщин, к знаниям и наукам, тому, что не сочеталось с материнством.
В отличии от её Елены, она скучала по Спарте. Троя была чудесным городом, полным яркой жизни и бешеной силы. Но культура и люди так не похожи были на родных. Горожане относились к ней со страхом и презирали, и лишь благодаря протекции Гектора, лелявшего её как младшую кровную сестру, её защищали и берегли, словно это не она навлекла на них греков.
— Мы не позволим им тебе навредить. Для нас ты тоже троянская царевна, — Гектор пытался успокоить её, нежно дотрагиваясь до её маленькой нежной руки.
— Нет никакой разницы, защищаешь ли ты меня или нет. Для них трофей или цель — Елена. И я надеюсь, ты понимаешь, какое будущее ждёт Трою, если греки разграбят город, — пробормотала Гермиона, отвораяиваясь от зловещего зрелища к воину.
Гектор с любопытсвом наблюдал за девушкой. Может она и не была наделена неземной воздушной красотой сестры, но боги наградили её другим очарованием, тонкой и жестокой красотой. Маленькая, словно мстящая нимфа, с невероятными глазами, в которых светился ум, её внешность хранила в себе дикое буйное очарование, пугавшее людей, посмевших встретиться с ней взглядлм.
— Я знаю. Но стены Трои спасут тебя от врагов. Аполлон защитит нас…
Гермиона подавила странную улыбку.
— Боги сами хотели этой войны. Афродита отдала Елену своему любимцу, точно зная о том, как сильно будет гневаться Менелай.
Воин устало вздохнул.
— Будь осторожна, когда говоришь о богах, котёнок, — Гермиона улыбнулась, когда услыашала его нежное укоризненное обращение.
— Ты прав, Гектор. Мне стоило не говорить тех слов, а сейчас следует воздать молитву богам.
Он обернул золотисто-коричневый локон вокруг пальца и осторожно потянул. Гермиона изучала его обеспокоенное лицо и нежно улыбнулась.
— Не волнуйся за Трою, Гектор. Боги защитят нас. Я отправлясь в храм Аполлона к Брисеиде, где воздам молитву за всех нас и город. Иди к Андромахе и Астианакту. Не тревожься.
Гермиона мягко улыбнулась и покинула его. Оказавшись в прохладной тени дворца, она быстро миновала роскошные мраморные плиты и, мягко улыбаясь покинула комнаты. Молча прошла сквозь гостиные, и ее окутал мрак темного коридора.
Было тихо, как в гробу. Словно сам воздух оледенел под присутствием греков. Слухи мрачно расползались по дворцу.
Великий тиран Агамемнон созвал величайшую армию из когда-либо виданных, не только по количеству, но и по мастерству.
Одиссей с его острым умом, хитрый, как Меркурий.
Ахилл, неуязвимый и непобедимый воин, возможно, даже бессмертный.
Драко… Драко был тайной, воплощенной умением. Он сочетал в себе силы Ахилла и хитрость Одиссея с примесью собственной тьмы.
Раньше Гермиона считала его сказкой, родившейся на губах спартанских горничных, которые ходили за ней дома. Но теперь, когда флот Греции показался на горизонте, светловолосый принц вел свои корабли к золотому городу.
Яркая жара ударила в лицо, и она окутала свои дикие кудри льняным шарфом. Ворота дворца бесшумно распахнулись, а охрана преследовала Гермиону на почтительном расстоянии.
До нее донеслись хаос и шум улиц. Здесь, в этом тяжелом городе, Гермиона почти смогла сомкнуть глаза и снова представить себя дома, в тихой столице Спарты: где Гермиону радостно и нежно приветствовали ее люди, целуя руки.
Но не было никакого счастья и пожеланий на лицах у этих, и когда ее золотые глаза открылись, то столкнулись лишь с недоверием и настороженностью. Женщины молча разворачивались, прикрывая лица детей, а во взглядах мужчин, все же смотревших на нее, читался какой-то звериный отблеск. Но они расступались, позволяя ей пройти.
Ее миниатюрная фигура двигалась вперёд независимо от того, ее голова была повернута вниз, позволяя кремовому шарфу поглотить ее тонкие черты. Позади нее она слышала, как троянский страж следил за ее шагами, его доспехи неуклюже лязгали по его широкому мечу. Гермиона устало вздохнула. Она едва ли одобрила насилие, но с приходом греков улицы превращались в преступный рассадник, и теперь, когда троянцев затопило праведное негодование, она не имела и малейшего права вето.
