Закрывая плотно окна, лишая солнечный свет любой возможности попасть в помещение, и зажигая огонь в импровизированной каменной чаше для гадания, явно позаимствованной из кабинета Трелони, дети расселись по кругу. Невилл, не вставая, достал со стола тарелку с сэндвичами и передавал ее из рук в руки.

— Ну что, Майкл, неужели сегодня настанет тот день, когда ты поведаешь нам о тайнах Иномирья, о которых Луна прожужжала все уши? — спросил Джордж.

Ему и его брату было крайне интересно послушать пару, как им думалось, сказочек о том самом бытие загробного мира, о котором многие говорят, но в который хотят верить только когда неуловимая дышит за спиной. Майкл бросил мимолётный взгляд на невидимого для всех, кроме него, Лося и поймал на себе его предостерегающий от глупых действий блеск чёрных, почти пустых глаз. Поттер и без него понимал, что чем меньше людей знало о таинствах по ту сторону, тем меньше у них будет проблем.

— Нет, об этом мы будем говорить точно не сегодня… Вы не готовы знать, что происходит по ту сторону изгороди… — провыл когтевранец с интонацией одного из тех медиумов, которого он видел ночью по телевизору, в перерывах между детективными расследованиями и мокьюментари-фильмами.

Близнецы только посмеялись над его репликой.

— Ну хорошо, может тогда ты расскажешь о том, что произошло с твоим братом в прошлом году, — предложил Джордж, — на самом деле?

— Байки о том что он победил Тёмного Лорда хороши, но крайне неправдоподобны, вряд ли заика Квиррелл всего лишь притворялся таким недалёким, — добавил Фред. — Гарри слишком гладко стелет.

— Да и что это за полоса препятствий такая, что её могут пройти какие-то первокурсники? Если бы мы знали, что там всё так просто, то сами бы по тихой прикарманили камушек.

Из-за пурги за окнами в замке было отчетливо слышно грозное завывание ветра. Ежась от холода, Невилл отпил из своей чашки перед тем, как заговорить. Он поймал на себе пристальный взгляд Поттера, немного поёрзал и поудобнее перехватил чашку.

— Мне казалось, что в прошлом году ты очень сдружился с профессором Квирреллом, — набрав в грудь воздуха, начал Долгопупс. — Ну, эм, ты всегда оставался у него после уроков. Я-я вовсе за тобой не следил! Ну, это ведь все видели…

Майкл был ошарашен.

Гриффиндорец стыдливо потупил глаза и начал жалеть, что вообще открыл рот.

— Невилл, блять. Да ты, оказывается, полон сюрпризов, — поморщив глаза, прошипел Поттер.

«Ты ведь знаешь, что можешь не рассказывать об этом, если тебе не хочется», — незаметно нашептал мальчику Том.

Тёмный Лорд, несомненно, думал о том случае с Квирреллом, как, впрочем, и о любых вещах, касавшихся его на этом свете. Его не столько тревожили возможные последствия его тогдашнего помутнения, сколько мысль, что то потрясение, которое он нанёс Майклу, могло серьёзно помешать ему в будущем. Однажды мальчик должен будет узнать, с кем откровенничал всё это время, а случай с прошлым профессором Защиты никак не способствовал выстраиванию доверительных отношений.

В комнате повисло неловкое молчание, прерываемое гулом ветра за окном и треском огня.

Майкл задумался о словах Реддла. И как будто бы по щелчку он вспомнил кусочек одной из прочитанных книг из маггловской библиотеки Литтл Уингинга. В книге сложными и умными словами говорилось, что после травмы человека преследует чувство незащищенности, и что люди, как и обстановка вокруг, могут казаться пугающими, что, по сути, было правдой. Майкла всё лето преследовала бессонница, которая изводила его не меньше, чем размышления о поступках и мотивах родного брата. Что удивительно, когтевранец пока не находил странным, что его страдания сошли на нет только после попадания в его руки злосчастного ежедневника.

Ещё в книге говорилось, что некоторым пострадавшим становилось легче от выражения своих чувств. Майкл решил, что, пожалуй, для этого был подходящий момент.

«Ты сам знаешь, что для тебя лучше», — обнадёживающе сказал ему Том. — «В любом случае, знай, что я с тобой».

— Ладно, хорошо. Это будет сложно но я расскажу.

Ребята заметно оживились, предвкушая предстоящую, как они думали, историю о страшной тёмной магии.

— Но вы дадите мне магическую клятву о неразглашении.

— Всего то? Я уже боялся, что этот малый возьмет с нас непреложный обет! — посмеялись Уизли.

Отложив свою чашу с чаем, Майкл прочистил горло и пустился в воспоминания.

— Начну с начала… С момента моего прибытия в Хогвартс, мой брат Гарри по чьей-то чужой инициативе, или же по своей собственной, стал медленно, но верно отдаляться как от меня, так и от нашей семьи в общем. Как я полагаю, он никому не рассказывал о том, что после «магического паралича» моего дяди, который произошёл в его присутствии, когда меня, во-первых не было в доме, как и в городе, и во-вторых когда я был в коме…

— Ты был в коме?! — поразился Невилл.

— Бля, Долгопупс, не перебивай меня! А то я передумаю вам рассказывать, — раздражённо ответил Поттер и продолжил. — Так вот. Моей семейке пришлось не сладко настолько, что моя тётка почти всё время, что я живу в этой шараге, живёт на мою пенсию по инвалидности. Можете так сильно не удивляться. Тут и пню понятно, что Гарри не стал бы говорить что-либо что могло бы подмочить его репутацию спасителя. Весь прошлый год мне было действительно трудно. Гарри развлекался тем, что пытался себя убить. Я бы от такой весёлой жизни, наверное, повесился, если бы не Квиррелл. Каким бы глупым и нелепым он не казался как преподаватель, но когда я общался с ним лично, он как будто бы становился совсем другим человеком…

Майкл на мгновение запнулся, как если бы ушёл в себя, чтобы подобрать правильные слова. Ему хотелось, чтобы новообретённые друзья поняли, насколько значимой тогда стала для него фигура Квиррелла. Причём настолько, что чуть бы не заменила отцовскую. Когда на младшего Поттера нападали хулиганы, тот всегда защищал его. Когда он приходил к нему после уроков в слезах и ссадинах, или когда ему просто было одиноко, тот никогда его не прогонял и всегда успокаивал. Квиррелл лечил его, делился с ним историями о путешествиях по миру, иногда учил парочке полезных заклятий. Заботился о нём.

— Он был мне наставником… Умным, терпеливым, заботливым. И неравнодушным к моим проблемам. Я никогда не замечал за ним чего-то такого. Он был, конечно, странноватым. Мне помнится, он даже иногда говорил сам с собой, что меня только интриговало. Сейчас мне кажется, что год назад я был буквально помешан на нём. Тогда меня интересовало только узнать о нём как можно больше. Поэтому в ночь, когда мой братец пошел спасать булыжник Фламеля, я, ничего не подозревая, хотел проследить за Квирреллом.

На мгновение прикрыв глаза, Майкл провалился в свои тревожные воспоминания о том дне. Тогда, в старом кабинете Защиты от Тёмных Искусств было темно и пыльно. Он, не успев зайти, почувствовал, как дверь с громким хлопком закрылась поочерёдно на все замки. Перед чёрной грифельной доской стоял учитель. «Тебе не стоило сегодня приходить, мальчишка», — вот что тогда услышал Майкл. Голос преподавателя был сиплым и пугающим, а пока он говорил, его тюрбан медленно стал сам по себе разматываться. Когда остатки ткани глухо упали на пол, с диким, неестественным для человеческого уха хрустом голова Квирелла повернулась к Майклу затылком, на котором было видно обезображенное клыкастое подобие лица с двумя горящими на нём красными глазами.

«Майкл!» — вырвал Том мальчика из кошмара.

«А? Я… Всё хорошо. Я в порядке», — пришёл в чувство Поттер. — «Мне правда необходимо кому-то об этом рассказать…»

— В тот день профессор Квиррелл как будто бы обезумел. Да и с физической точки зрения он перестал походить на человека. Что уж говорить о повороте головы на 270 градусов. Я пытался убежать, что ему, очевидно, не понравилось… Я пытался отбиваться, но что мог сделать я, одиннадцатилетний шкет, против здорового мужика?..

Тогда, срывая ногти о замки двери и истерично крича, Майкл пытался вырваться. Его повалило на пол неизвестным ему заклинанием. Болезненные, почти агонические ощущения пронзало всё тело вместе с током. И только потому, что он прокусил щеку, Майкл глотал все истерические звуки, что рвались наружу. «Любопытство скверная черта, Майкл», — врезался в памяти жуткий шипящий голос. — «А иногда ещё и смертельная… Но ничего, я обязательно преподам тебе частный урок хороших манер, но сначала я разберусь со своими делами…»