— Это неважно. Важно совсем другое.

— И что же?

— У меня к тебе есть предложение.

Джейме улыбнулся. Да, она очень изменилась за все это время.

— Я внимательно слушаю.

— Санса Старк хочет вернуть Винтерфелл. Ей нужна помощь рыцарей Долины, помощь Черной Рыбы. Я предлагаю тебе сделку. Если я смогу убедить Бриндена Талли сдать замок, ты позволишь рыцарям Долины беспрепятственно уйти на Север?

Джейме задумался. Если то, что она говорит, — правда, значит, вскоре он получит ворона с просьбой оказать помощь короне. Он не сможет отказать, так как это примут как предательство. Ему придется уехать в Риверран и отбить замок. В то же время ему совсем не хотелось драться с Черной Рыбой.

— Хорошо, я согласен.

Бриенна слабо улыбнулась.

— Я должна кое-что вернуть тебе, — женщина сняла меч и протянула его Ланнистеру. — Он твой.

— Я не могу его принять.

— Это не вопрос, — Бриенна снова легко улыбнулась. — Но у меня есть к тебе просьба.

— Говори.

— Подрик, подожди за дверью, — оруженосец, рассматривающий интерьер зала, встрепенулся и тут же смущенно оставил комнату. — Завтра здесь, в Кастерли, будет суд над одной девушкой. Я хочу, чтобы ты осталась до завтра.

— Зачем? — девушка удивленно прищурилась.

— Это очень важно для меня. Я хочу чтобы рядом был кто-то, кому я действительно могу доверять.

— Что за девушка? — спросила Бриенна, понимая, что Цареубийца чего-то недоговаривает.

— Бастард короля Роберта. Но судят её за убийство.

— Но зачем тебе я?

Джейме шумно вздохнул, собираясь с силами. Бриенне он доверял, в этом нет сомнения, но сможет ли он сказать вслух то, что мучило его?

— Это все моя вина… По моей вине она оказалась в темнице. Я поступил глупо, отдавшись минутной злости, и очень об этом жалею, — слова не желали складываться в разумные предложения, выходила какая-то ерунда. — Я предлагал ей побег, но она отказалась. Завтра прибудут мейстер и септон. Состоится суд, её, конечно же ,признают виновной, и…

— Если ты не хочешь этого, отмени суд.

— Я не могу. Не я начал все это, — Джейме тихо добавил: — Я лишь позволил этому случиться.

— А кто?

— Крейлин, мой мейстер. Бывший.

— Пускай он откажет.

— Он не может.

— Почему?

— Безвременно почил, — с иронией выговорил рыцарь и снова посмотрел на Бриенну. — Она попросит суда поединком, я почти в этом уверен. Я хочу просить тебя сражаться за нее.

— Ты её любишь.

Бриенна сказала это как самую очевидную вещь на свете, и Джейме грустно опустил голову.

— Она моя жена, — едва слышно прошептал рыцарь.

— Что?

— Она моя жена! — крикнул мужчина, и слова эхом разлетелись по залу.

Бриенна стояла, словно громом пораженная. От человека, которого она впервые увидела в плену у Кэйтлин Старк, не осталось и следа. Его зеленые глаза, ранее светящиеся самоуверенностью и дерзостью, будто помутнели от поселившегося в них отчаяния. Девушка смогла лишь кивнуть и тихо ответить:

— Я буду биться за нее, если потребуется и если она примет мою помощь. Клянусь.

— Благодарю, — рыцарь немного подумал и добавил: — Я прикажу дать вам с Подриком лучшие покои.

— Спасибо, сир.

Тартская Дева откланялась и покинула зал вслед за вызванным хозяином замка слугой.

Джейме остался один. Для отбоя было еще слишком рано, да и будь сейчас глубокая ночь, он сомневался, что смог бы уснуть.

Ланнистер уже собирался по-тихому уйти из замка, чтобы побродить по окрестностям, когда во все тот же зал для приемов вошла его невеста. Айрис гордо держала голову и якобы мило улыбалась. На самом же деле все её лицо напоминало плохую игру уличного актера, желающего заработать хотя бы копейку, чтобы не умереть голодной смертью среди вонючих трущоб.

— Лорд Джейме, — девушка присела в реверансе, и Цареубийца отметил, что у Талии это получалось намного лучше, — я… хотела бы пройтись вдоль моря, не составите ли вы мне компанию?

— Конечно, миледи.

Девушка неуверенно покосилась на культю, теперь лишенную золотой ладони, оставленной где-то в темницах, но все же преодолела так явно сквозящее отвращение и взяла Ланнистера под руку.

И тут же Джейме снова ударила мысль, что его жена никогда не испытывала отвращения при взгляде на его искалеченную руку. Скорее наоборот, Талия ненавидела его золотую кисть. Она всегда снимала её в те редкие дни, когда оставалась в его покоях, она расстегивала ремешки и нежно проводила пальцем по уродливым шрамам и касалась их губами.

Она была другой. Не похожей на ту, что сейчас шла рядом в ним вдоль берега. Айрис что-то говорила о платьях, балах и перспективе поехать в Королевскую Гавань после свадьбы. Она отступала на несколько шагов, стоило воде подобраться к дорогим туфлям и платью, но при этом не замолкала даже на минуту.

Талия почти всегда молчала. Она любила слушать его голос, Джейме знал это. Любила слушать рассказы о давних битвах, об Эйрисе Таргариене и его благородном сыне, о Баристане Селми, которым он восхищался, или о том, сколько людей прибыло сегодня для работ в пещерах.

Талия пела ему колыбельные после трудного дня и засыпала рядом, не требуя большего. Ей не нужны были подарки и комплименты, балы и приемы. Ей нужен был покой.

А он понял это слишком поздно. Когда ничего уже нельзя вернуть. Будь проклят закон, не позволяющий отозвать иск. Будь проклят Крейлин, начавший все это. И будь навеки проклят он сам, в который раз не сдержавший свой гнев.

— Завтра будет суд над той девушкой, да, милорд? — спросила дочка Эстренов, когда они уже возвращались к Утесу.

— Мейстер уже прибыл, — стараясь сдерживать себя, ответил мужчина, — поэтому завтра будет суд.

— Мой брат говорил с вами о том, что готов занять место погибшего мейстера?

— Да, это очень любезно с его стороны.

— Дейн всегда говорил, что правосудие одно для всех. Так и должно быть.

— Вы совершенно правы.

— Пусть отец этой девушки и был королем, но все же она совершила убийство. Тем более королем Джофри, да упокоят его Семеро, все бастарды его отца были объявлены вне закона. — Айрис словно нутром чуяла, насколько больно ему говорить о этом, и загоняла свои слова, словно кинжал, все глубже и глубже. — Как по мне, так это совершенно правильно.

— Разве можно судить человека только из-за того, кто его отец или мать?

— Конечно, нет, но престол имеют право наследовать только дети, рожденные в браке, заключенном пред богами и людьми. Сможет ли плод греха и похоти стать королем, способным править мудро и честно?

Джейме едва не рассмеялся ей в лицо. Эта девчонка даже не представляет, что говорит. В попытке заслужить его расположение леди Эстрен навсегда его потеряла. Она решила играть во взрослые игры, но оказалась для них слишком глупа.

Что она пыталась сделать? Что хотела доказать? Этого Джейме не знал. Поэтому он лишь легко поклонился и ушел к себе в кабинет, оставив девушку у входа с сомнительными отговорками.

Боги, а ведь он мог на ней жениться!

Как он и предполагал, ночь выдалась длинной и бессонной, а утром, проигнорировав завтрак, рыцарь тут же направился в один из многочисленных залов, где должен был состоятся суд.

— Талия Уотерс, вы находитесь здесь, дабы предстать пред судом и понести кару за совершенные вами преступления. Хотите ли вы что-то сказать, прежде чем мы приступим?

Талия ухмыльнулась и все тем же дерзким и наглым тоном ответила:

— Только не растягивайте это надолго. У меня еще есть планы на вторую половину дня.

Придворные дамы, пришедшие вместе с мужьями поглазеть на это «развлечение», ахнули от такой невиданной наглости, а мейстер продолжил:

— Вы обвиняетесь в убийстве человека. Его тело найдено в одной из посещенных вами деревень, по свидетельству лорда Джейме Ланнистера именно вы нанесли ему смертельные увечья. Вам есть, что сказать в свою защиту?

— Только то, что тот человек был нанят, чтобы убить меня, — с крайне скучающим видом произнесла Талия, — у него было письмо, в котором заказчик четко изъяснил свои причины не любить меня и желать мне смерти.