Эта мысль была такой очевидной и такой невыносимой. Почему она раньше не думала об этом? Просто отпустить… И не мучить себя. И не будет больше никаких переживаний. Чжоу с Седриком будут жить своей жизнью, а она, наконец, займется собой. Они выросли. И изменились. И сейчас прощание со своими иллюзиями, по сути, было прощанием с детством.

Она отстраненно смотрела, как Седрик и Чжоу вместе с остальными чемпионами двинулись в сторону замка. Рука Седрика привычным жестом прижимала к себе Чжоу, и это смотрелось на удивление гармонично. Они прошли мимо трибун, где в тени стояла Элизабет, и не заметили ее.

Но, удивительно, теперь это даже не задевало. Она была всего лишь наблюдателем. И на сердце было спокойно.

Элизабет выпрямилась. В конце концов, подумала она, глядя им вслед, у них целая жизнь впереди. Лет через пять они вырастут и смогут спокойно поговорить. Лизз тоже начнет с кем-то встречаться, приедет к Седрику, и они вместе посмеются над своим переходным возрастом. Да что там через пять лет! Хотя бы закончить этот жуткий год, а потом лето, все утрясется, и уже в сентябре они смогут снова общаться. Может, тогда Лизз найдет себе кого-то, они будут ходить на двойные свидания, как мечтала Чжоу.

Элизабет сжала влажные ладони в кулаки. Все это к лучшему.

— Лиззи, вот ты где! От кого ты прячешься? — Мариетта и Дора, улыбающиеся и доставшие откуда-то небольшой флажок Хаффлпафф в честь победы Седрика (у братьев Уизли, не иначе) стояли недалеко от нее.

— А?

— Мы тебя потеряли. Кого ты здесь ждешь?

Элизабет вдруг осознала, что все уже расходились: студенты почти освободили трибуны, испытание закончилось. Шульман, Крауч и Дамблдор еще что-то обсуждали у судейского стола, но ни чемпионов, ни репортеров там не было.

— Я… я собралась поздравить Седрика и не нашла, — соврала Лизз, голос был ее немного хриплым, она откашлялась.

— Пойдемте скорее, надо успеть к началу веселья! — поторопила их Кира. И пояснила для Лиззи: — Седрик устраивает вечеринку в гостиной Хаффлпафф сегодня.

— Я так рада, что Седрик выиграл! — Дора широко улыбалась, шагая размашистыми шагами к замку; Лизз нехотя подстроилась под них с Кирой и пошла рядом. — Чжоу, наверное, на седьмом небе от счастья. Представляю, как она натерпелась сегодня!

— Кстати, Седрик и Чжоу искали тебя, — обернулась Кира к Лизз. — Седрик просил передать, что будет ждать тебя на вечеринке. И, кажется, Бена он тоже пригласил.

Элизабет представила эту картину. Бен Бредли, довольные Седрик и Чжоу, веселящиеся сокурсники. У нее просто не хватило бы сил быть с ними весь вечер и улыбаться, как ни в чем не бывало. Даже если Седрик ждет ее поздравлений. Будет куда лучше им поговорить наедине. Внезапно пришедшая к ней мысль заставила остановиться.

Она знает, куда ей стоит отправиться.

— Вы идите, я вас догоню.

— Но куда ты? — и Дора и Кира выглядели удивленными.

— В совятню. Я вспомнила, нужно написать кое-кому.

И зашагала в другую сторону.

*

…Лучи солнца льются сквозь окно. И от этого на полу появляются большие теплые квадраты света. В них очень уютно лежать, растянувшись перед горой нетронутых учебников. Солнце светит так, как будто лето в самом разгаре, хотя на календаре последняя неделя августа. И от этого тепла и неги нападает безделье. И желание забыть о том, что уже через неделю ей и Седрику нужно в школу. И что ее ждет уже четвертый курс в Хогвартсе, а Седрика — пятый и С.О.В. в конце года.

Но даже осознание этого не может заставить ее открыть фолиант и начать готовиться к семестру. Солнце заливает все жидким светом. И Элизабет смотрит на него сквозь ресницы, развлекаясь тем, как играют радужные лучи. Даже волосы у Седрика кажутся не светлыми, а слегка рыжими от них.

— Что? — усмехается он, когда видит, что Элизабет на него смотрит.

— Ничего, — качает она головой и пожимает плечами. — Просто. Не хочу ничего читать.

— Давай, мисс маленькая Нехочуха, тебе осталось всего-то одно эссе по Чарам.

— Сначала это будет эссе, потом пара никому не известных томов по Истории магии, потом еще что-нибудь, затерявшееся на полке, и я превращусь в ботаника и умру одинокой занудной бабулькой.

— Ничего, я не дам тебе скучать: я решил, что в старости буду занудным дедулькой, — произносит Седрик, не отрываясь от изучения пергамента. Элизабет не понимает, как он может сосредоточиться на учебе в такую хорошую погоду.

— То еще сочетание, — бормочет она. — Два занудных старика. Остается теперь разжиться десятком орущих кошек.

Лизз тянется к тарелке, которая стоит здесь же, рядом с ними, на полу. На дне еще осталось немного печенья. Мама Седрика готовит просто изумительно. М-ммм… Лизз зажмуривается от удовольствия. Печенье просто растворяется во рту, оставляя привкус корицы, имбиря и чего-то еще — сладкого и приятного, чего-то забытого, из детства.

— Ты же сама меня уговорила выделить весь день на просиживание за учебниками и подготовиться по-человечески, — прерывает ее трапезу Седрик.

— Я была глупой, — сокрушенно признается Лизз, еле говоря из-за набитого печеньем рта. — Теперь я сама себя бы не поддержала. Чары — это слишком: столько заклинаний, что они просто путаются у меня в голове. А ты на чем застрял?

— На подробностях того, как лучше резать лягушачьи лапки для заживляющего зелья — вдоль или поперек. Жуть как интересно.

— Зато Снейп от этого пришел бы в экстаз.

Стряхнув крошки, Элизабет сладко потягивается. Солнечное пятно от окна как раз достигло места на полу, где она сидит, и теперь приятно пригревает. Словно кошка, Лизз прищуривается, наслаждаясь жизнью.

Чердак в доме Диггори всегда приводил ее в восторг: в первую очередь, бесподобно уютной косой крышей с огромными окнами по обеим сторонам. В жаркие летние дни, как сегодня, сквозь эти окна солнце буквально заливало небольшое помещение. А в морозные ясные ночи можно было валяться на полу и смотреть на звезды, что они часто делали, когда Лизз ночевала у Седрика, еще до того, как пошла в Хогвартс. А потом, когда он приезжал домой на Рождество, они забирались на этот чердак, украшали окна волшебными гирляндами так, что блики танцевали на стенах. И здесь, подальше от шумного веселья, Седрик рассказывал, что произошло за полгода в школе, хотя писал ей каждую неделю.

— Ну ладно, — прерывает ее мысли Седрик, — раз ты решила сделать перерыв, можешь помочь мне.

Лизз уже начинает квасить недовольную мину, но он поднимает руку:

— В этом году мы сдаем С.О.В., родители настаивают, чтобы я уже сейчас задумывался о будущей профессии, Ж.А.Б.А. тоже не за горами. Так что…

Он протягивает ей кусок пергамента с неровными мальчишескими закорючками.

— Вот пара идей, я их записал.

Элизабет приходится внимательно изучить список. Спустя минуту она с удивлением смотрит на Седрика:

— Министр магии под номером один? Это скучно.

Но Седрик делает вид, что ее слова его не удивили.

— Сед, ну подумай! — настаивает Лизз, и даже поднимается и садится напротив него, скрестив ноги. — Твой отец работает в Министерстве. Ты просто придешь туда и будешь заниматься тем же самым, на всем готовеньком. Разве тебе не хотелось бы попробовать себя в чем-то новом? В чем-то, что ты выберешь сам и решишь всего добиться самостоятельно?

— По твоим словам, я должен уйти из дома и начать карьеру без гроша на улице?

Лизз улыбается:

— Не драматизируй, хотя это отличный сюжет для мемуаров. Прости, но я это вычеркну. Спорт?

— Ну да… — протягивает Седрик с подозрением. Кажется, он уже пожалел, что вообще доверил ей выбор. — Чем тебе не нравится спорт? Я играю в квиддич.

— Квиддич, ну это же несерьезно…

— Конечно, серьезно! Его любят по всему миру, и я могу стать популярным.

— Ну да, можешь, — нехотя соглашается она, — если не хочешь обременять себя интеллектуальной деятельностью, на которую вполне способен. Станешь известным и будешь шевелить мускулами, вместо того, чтобы шевелить мозгами.