— А у меня лето прошло просто отлично, — весело поделилась Чжоу. — Один только Чемпионат мира по квиддичу чего стоит…

Не успела Элизабет ответить, как дверь купе распахнулась, и ввалились (другого слова не подберешь) еще четверо пятикурсниц.

Мариэтта Эджком, девушка со светлыми кудрявыми волосами, сразу же пристроилась около Чжоу. Кира Стивенс, высокая девушка с ухоженным видом, улыбнувшись, села рядом с Элизабет. Дора Девис, чуть полноватая, но не менее симпатичная, весело помахала им с Чжоу. Замыкала процессию Аннет Бонне с болезненно-бледным лицом и большими печальными глазами. Аннет была весьма капризной особой и никогда, кажется, не уставала напоминать о своих французских корнях.

— Кто тут говорил о Чемпионате мира по квиддичу? — живо поинтересовалась Дора.

— О, по-моему, во всех купе сейчас говорят только о нем, — сказала Кира, стягивая резинкой темные волосы.

— А о чем еще стоит говорить? — искренне удивилась Чжоу. — Вы не поверите, что я там видела, сейчас, — она порылась в сумке и извлекла из нее фигурку, которая, сдвинув брови, важно прошлась по ее ладони. — Виктор Крам! Мерлин мой, как он летает!

Элизабет поспешила спрятать улыбку, притворившись, что поперхнулась.

Девочки с восторгом рассматривали болгарского ловца. Кира кивнула — она тоже была на Чемпионате.

— Он пролетел прямо мимо меня! Я видела его так близко, почти как вас! — воскликнула Чжоу под восхищенный возглас Мариэтты.

Элизабет отвернулась к окну, не принимая участия в общем разговоре.

Небо основательно затянуло тучами, и стена никак не кончающегося ливня плотной пеленой закрыла проплывающий мимо пейзаж. В вагоне уже к полудню зажгли свет. Мимо проносились деревья и фонарные столбы, мелькали пастбища и редкие домики, а Элизабет с тоской думала о том, что ее ожидает на редкость изматывающий путь к Хогвартсу, заполненный разговорами о квиддиче и сплетнями о мальчиках. Она уже жалела, что согласилась на приглашение Чжоу, ей хотелось бы сейчас оказаться в менее шумной компании.

Вскоре проехала тележка с едой. Вяло прислушиваясь к общему разговору (сейчас он шел о том, кто каких знакомых встретил на Чемпионате), Элизабет развернула припасенную газету — все никак не находила времени прочитать ее. Это был «Ежедневный пророк» почти недельной давности:

«КОШМАРНЫЕ СЦЕНЫ НА ЧЕМПИОНАТЕ МИРА ПО КВИДДИЧУ

Напуганные до смерти колдуны и колдуньи, надеявшиеся, что Министерство Магии развеет их треволнения, жестоко ошиблись…»

Элизабет нахмурилась. События казались не самыми радостными, особенно из-под пера Риты Скиттер. Ее мерзкие статейки были причиной тому, что отец сутками пропадал на работе. Неудивительно, что после таких заявлений все Министерство стоит на ушах. Отец ничего толком не рассказывал, а может, просто не хотел рассказывать, хотя работал, можно сказать, в центре событий — в Отделе магических игр и спорта. Элизабет задумчиво откусила от шоколадной лягушки лапку и покосилась на соседок: либо она все пропустила, либо они и не вспомнили о произошедшем на Чемпионате.

— Угадайте, кого я видела на платформе, — сказала Мариэтта. — Кевина Энтвистле! И угадайте что? — она округлила глаза, став похожей на какую-то диковинную рыбу. Элизабет удержалась, чтобы не хихикнуть. — Его, кажется, назначили старостой!

— Ты шутишь! — воскликнула Чжоу, повернувшись к ней. — А я все гадала, кого же…

— Я уверена, что староста среди девочек — Изабель, — хмыкнула Дора, и все кивнули.

— Но Кевин! Он же… такой… — Чжоу смутилась.

— Необязательный, — вставила Аннет, которая внимательно слушала их разговор.

— Взбалмошный, — поправила Кира.

Лиззи поборола тяжелый вздох. Казалось, что прошла целая вечность, когда поезд, наконец, остановился на станции Хогсмид, встретившей их дождливой темнотой и раскатами грома.

Вместе с девочками, поплотнее кутаясь в плащ, Элизабет пробиралась сквозь общую суету к каретам. Кто-то схватил ее за руку, и Лиззи резко обернулась, заморгав — бьющие по лицу капли едва позволяли различить в темноте знакомое лицо. Она широко улыбнулась и порывисто обняла промокшего насквозь парня.

— Прости, что не встретил на вокзале, — улыбаясь, сказал Седрик Диггори, пытаясь перекрыть шум дождя и восклицания студентов, спешащих мимо них. — Чуть не опоздал на поезд. А потом меня затащили в купе старост. Ты как?

Она лишь покачала головой, отбросив с лица мокрые волосы:

— Ничего, у меня все нормально. Встретимся как обычно?

Он кивнул, легонько подтолкнув Элизабет к каретам, и она, успокоенная, полезла внутрь.

*

Ужин подошел к концу, и Большой зал наполнился возбужденными голосами студентов. Ученики Рейвенкло выходили из-за стола, чтобы в общей суматохе отыскать сокурсников и старосту и дружной командой отправиться спать. Элизабет, немного нервничая, бросила взгляд в дальний конец стола — Кевин Энтвистле, новоиспеченный староста, на лице которого было написано большое желание немедленно, в первых рядах, отправиться спать, наблюдал за Изабель Макдугал, властным голосом подзывавшей первоклашек. Ну конечно, хмыкнула Элизабет, дорвалась, наконец, до власти.

— Лиззи, ты с нами? — окликнула ее Чжоу, и Элизабет ничего не оставалось, как последовать за ней. Рейвенкловские девушки стали протискиваться сквозь толпу к выходу.

На полпути к гостиной Элизабет хлопнула себя по лбу, надеясь, что в ней есть хоть крохи актерского таланта:

— Я забыла сумку! — взволнованно воскликнула она. — Придется вернуться.

— Могу сходить с тобой, — предложила Кира.

— Ой, нет, не стоит, — отмахнулась Элизабет, благодарно улыбнувшись, и поспешила в обратном направлении — навстречу потоку школьников.

Спустилась на пару этажей и незаметно свернула в боковой проход. В этот раз все оказалось куда легче, подумала она, переведя дух. В прошлом году пришлось изловчиться, чтобы ускользнуть от бдительного ока старосты.

Элизабет торопливо проходила тихие и темные в это время суток коридоры; в одном из них свернула налево, затем еще раз, пока не остановилась перед портретом некрасивой барышни в кремовом платье. Та еще не спала, теребила в руках веер и как всегда исподлобья изучала Элизабет. Кажется, барышня была немая, потому что за все время, что Элизабет ходила сюда, она не услышала от нее ни слова.

Девушка присела в реверансе перед знакомым до мелочей портретом:

— Добрый вечер.

Барышня с грустным лицом присела в ответ, и портрет отъехал в сторону, освобождая проход в последний коридор.

Слабые отголоски возбужденных разговоров студентов, восклицания первокурсников и строгие голоса старост, провожающих новичков в их спальни, едва доносились сюда. Элизабет сидела на широком подоконнике в тупике короткого полутемного коридорчика.

Здесь было прохладно, в большое окно тихо стучался дождь, и даже пахло по-особенному: уютом, Хогвартсом и приключениями. Девушка смотрела сквозь витраж в темноту и думала о том, что им предстоит весьма насыщенный разговор. Тот же Тремудрый Турнир, о котором сказал за ужином директор, произвел настоящий фурор среди студентов. Отец еще дома рассказывал о нем, и Элизабет, не особо любящая всякого рода состязания, отнеслась к этому прохладно. Но, наверное, для Хогвартса это было большое событие.

Она прочертила пальцем замысловатый узор на стекле и взглянула на часы. Время поджимало, ей нужно было идти, иначе ее исчезновение заметили бы… почему он не появляется?

Наконец, она услышала отдаленное эхо шагов, и сердце забилось сильнее от странного волнения и переполняющей радости. Но Элизабет лишь улыбнулась, продолжая смотреть в окно, и произнесла, когда шаги замерли около нее:

— Ты опоздал на двадцать минут.

— Я знаю, — ответил знакомый голос.

Элизабет резко обернулась:

— Честное слово, если бы я была твоей подружкой, я бы давно тебя бросила! — засмеялась и порывисто обняла того, по кому скучала все лето.