========== Глава 1 ==========
— Элизабет! — миссис Томпсон заглянула в открытую дверь спальни, теребя в руках кухонное полотенце.
С ней в комнату просочился замечательный запах жарящихся внизу блинчиков. Девушка с каштановыми волосами, кое-как стянутыми резинкой, подняла голову от книги.
— Ты уже собрала вещи? — миссис Томпсон окинула взглядом чемодан на полу, стопку учебников рядом, раскиданные в беспорядке листы и поджала губы. — Поторопись, папа сказал, что к этому времени уже пришлют таксу! — крикнула она уже с лестницы.
Элизабет прислушалась — таксу? Какую еще таксу?
Она неохотно закрыла книгу, положив ее на самый верх качающейся башни из учебников.
В окно неистово барабанил дождь, поэтому в комнате горел свет. Элизабет постояла в задумчивости посреди комнаты, и, вздохнув, принялась собирать листы, как попало разложенные на полу и столе — летние наброски, с половиной из которых скрепя сердце она решила расстаться.
Кое-как сложив их в неровную стопку, девушка одним движением выдвинула нижний ящик стола и засунула в него листы. Теперь можно не волноваться, что мама в ее отсутствие решит навести порядок и доберется до рисунков: своенравный стол Элизабет не всегда открывался даже для своей хозяйки.
Она застегнула чемодан и села сверху, оглядев напоследок комнату; такой чистой ее спальня бывала только в ее отсутствие. Никаких тебе разбросанных подушек, никаких свитков, под которыми погребен стол, никаких набросков и грязных кисточек.
— Расселась, — прошипело зеркало на стене, но Элизабет и ухом не повела — она привыкла не обращать на него внимания. Кто-то давным-давно намертво приклеил его к стене, и наглое зеркало, пользуясь своей абсолютной безнаказанностью, частенько позволяло себе ехидно высказаться в адрес хозяйки.
— Лиззи, спускайся, — донесся снизу взволнованный голос миссис Томпсон, — Спускайся скорее, она ждет!
Элизабет, подхватив чемодан, направилась вниз. Входная дверь была распахнута настежь, из нее в коридор залетали брызги дождя. Элизабет поежилась на пробирающем до костей сквозняке.
— И что за странное название для такого-то устройства, — миссис Томпсон опасливо выглядывала за порог. — Ты видишь что-то общее с таксами?
Элизабет с любопытством взглянула и засмеялась: на подъездной дорожке мигал желтыми шашечками автомобиль.
— Такси, мама, такси, — она одной рукой обняла мать.
— Что ж, это еще более странное название, ох уж эти магглы, все не как у людей, — миссис Томпсон махнула полотенцем, и взгляд ее стал серьезным: — Обещай, что приедешь на Рождество. Тем более, Линн обещала заглянуть к нам этой зимой, устроим тихий домашний праздник.
— Ладно.
Элизабет вздохнула. Она мечтала остаться на Рождество в Хогвартсе, там было веселее, а дома все повторяется из года в год. Конечно, она понимала, что это семейный праздник, и раз приезжает Линн, мамина младшая сестра, ей точно не отвертеться в этот раз.
— А где папа?
— Он не смог вырваться, Лиззи, — нахмурилась миссис Томпсон и грозно поглядела на полотенце, которое все еще держала в руках, словно то было виновато во всех бедах. — Барти заставляет их работать, словно домовых эльфов, особенно после… — она запнулась, — неважно… но если они не выплатят в этом месяце премиальные, пусть знают, я десятки раз говорила Роберту: пора менять работу, — сурово закончила она, уже обнимая дочь. — Обещай, что напишешь, как только вы доберетесь.
— Конечно.
Пока водитель грузил чемодан, Элизабет добежала до машины, успев по дороге изрядно промокнуть. Мама стояла на крыльце под навесом, скрестив руки на груди, и смотрела на нее. Махнув напоследок рукой, Элизабет захлопнула дверцу машины, и та сорвалась с места и вскоре скрылась за пеленой дождя.
По стеклу струились мокрые дорожки, и Лиззи рассеянно наблюдала, как они доползают до края, причудливо изгибаясь и сливаясь в новые ручейки. Вот, и с отцом не попрощалась… Сегодня придет с работы, а ее нет, и никто не будет встречать, потому что мама уже спит, и никто не посидит с ним за поздним ужином.
Элизабет было неприятно это осознавать, но с отцом у них отношения были намного лучше, чем с мамой. Миссис Томпсон была категорична по отношению к дочери, и Элизабет не оставалось ничего другого, как подчиняться. Она изо всех сил старалась быть идеальной дочерью: послушной, внимательной, словом, такой, какой ее хотела видеть мама. Но в глубине души Элизабет чувствовала, что не соответствует маминым представлениям об идеале; она с детства была необщительна, шумным дворовым компаниям предпочитая книги или рисование, не болела ни за одну квиддичную команду, хотя ее отец был ярым болельщиком и мог достать билеты на любой матч. В конце концов, она была обычной — обычной настолько, что миссис Томпсон порой очень хотелось, чтобы ее дочь была поярче. Иногда, сидя на подоконнике своей комнаты одинокими летними вечерами, этого отчаянно хотела и сама Элизабет, но она понимала: изменить себя практически невозможно, если уж природа создала тебя такой.
А еще Элизабет довольно хорошо рисовала, сокурсники даже называли это «о-бал-деть», но миссис Томпсон считала все это художество пустой тратой времени, попыткой убежать от реальности. Она недовольно поджимала губы всякий раз, когда входила в комнату дочери и натыкалась на кипу набросков, приколотых кнопками к стене зарисовок и выстроившиеся в творческом беспорядке на столе баночки с красками. Учебники же всегда стопочкой стояли на тумбочке, и отчетливо было видно, что к ним никто не прикасался.
Придется приехать на Рождество. Родители всегда хотели видеть ее дома на рождественские праздники, но ей безумно хотелось остаться в Хогвартсе, где не нужно будет думать, что ты сделала не так, и где не будет ежедневных ссор и недомолвок…
— Вокзал Кингс-Кросс, — объявил водитель, бросив взгляд через зеркало на заднее сиденье.
— Спасибо, — кивнула Элизабет, встрепенувшись.
В конце концов, все не так плохо. Папа, когда обещает написать, всегда пишет. У него всегда можно спросить совета по любому вопросу. И вообще, впереди — Хогвартс…
Вокзал Кингс-Кросс встретил ее шумным многоголосьем и толпой людей, спешащих в разные стороны. Никто из них не заметил, как девушка с тяжелым чемоданом прошла сквозь стену, разделяющую платформы девять и десять.
Сияющий красный Хогвартс-экспресс, как и все годы до этого, поджидал школьников, выпуская сероватые клубы пара. На платформе девять и три четверти в этот раз было не так людно: моросил дождь, кое-кто, стоя под зонтом, прощался с родными, остальные норовили поскорее зайти в купе и уже из окна махать провожающим.
Элизабет огляделась, спрятавшись под капюшоном плаща от дождя, который все равно попадал за шиворот. Она немного нервничала: обычно родители провожали ее на поезд, а сейчас здесь ее должен был встретить друг, однако, его почему-то нигде не было видно. В одном из окон красивая черноволосая девочка махала родителям. Поймав взгляд Элизабет, она заулыбалась:
— Эй, Лиззи! Чего ты там мокнешь, иди сюда, в купе.
И Элизабет улыбнулась в ответ, еще раз оглянулась в поисках знакомого мальчишеского лица, и, не успокоившись до конца, поспешила в поезд.
— Ну, как лето? — спросила Чжоу Чанг, не успела Лиззи войти в купе. Поезд уже тронулся, медленно набирая ход, и Чжоу, глянув напоследок на родителей, которые остались на платформе, торопливо захлопнула окно. Стол был забрызган дождем.
— В общем, неплохо, — ответила Элизабет, пристраивая свои вещи и садясь напротив Чжоу.
В глубине души Лиззи была не слишком высокого мнения о ней и ее компании, и, как это ни странно, живя в одной спальне, они за все годы так и не подружились. Чжоу, как считала Элизабет, была из тех, кто всегда оказывался в центре внимания и в курсе всех событий. Она была совершенно не близким по духу человеком для Элизабет, ей нравились другие вещи, они будто говорили на разных языках, и все же в последнее время, еще до каникул, Чжоу явно пыталась с ней сдружиться.
