— У тебя все хорошо, милая? Что–то случилось?

Элизабет потрясла головой. Помолчала.

— Мне одиноко, — прошептала она в тишине.

Не глядя она почувствовала, как тетя Линн улыбнулась.

— А как же Бен? Вы сегодня весь день были вместе.

— Да, целый день, — повторила Лиззи, думая об их поездке. И снова почувствовала себя виноватой. — Бен очень милый.

–Но… ты не любишь его? — вопрос Линн прозвучал естественно, как будто они каждый день обсуждали мальчиков.

Лиззи задумалась.

Любить кого–то… Она думала, что любит Лазара. Потом поняла, что любит Седрика. А теперь рядом с ней Бен. Ей было с ним… спокойно. Она знала, что он поможет ей, что бы с ней ни случилось, и что примет ее любой. И этого было достаточно. Но для любви в ее понимании нужно было чуточку больше.

— Бен… — Лизз попыталась подобрать слова.

— Не Седрик? — подсказала Линн.

— При чем здесь Седрик? — подняла голову Элизабет и взглянула на тетю. Линн улыбалась открытой теплой улыбкой, глаза ее светились.

— Тебе стоит быть честной, Лиззи. С ними обоими. Но прежде всего с самой собой. Только когда ты честна с собой, ты не запутаешься в отношениях с другими.

«Знать бы еще, кто я», — пронеслось в голове у Элизабет.

Иногда в ней поднимались такие силы, что если сконцентрироваться, она могла бы взмахом палочки разрушить стену дома. Кто мог бы из них обоих это понять? Как она может быть честной с ними, если не может открыться до конца? Седрик точно не поймет. На миг ей представилось, что она рассказывает ему. «Ого, у тебя теперь есть супер-способности?» Все что он скажет. И забудет об этом через неделю, поглощенный своей жизнью. А Бен… Сегодня она видела страх в его глазах. Страх не перед этой силой, а за нее, Элизабет. И все же, вдруг он не примет ее такой — новой, когда узнает?

— Я боюсь потерять его, — произнесла она вслух, не совсем понимая, о ком говорит — о Бене или Седрике.

— Бояться — это нормально, — пожала плечами Линн. — Главное, чтобы твоя боязнь не вырыла пропасть между вами. Чем больше ты закрываешься, тем больше ты остаешься одна.

Лизз молчала в ответ. Философские фразы тёти сегодня воспринимались тяжело. Элизабет подавила широкий зевок и решила, что подумает над словами Линн завтра.

— Я тебя утомила, — засмеялась тетя Линн.

— Нет-нет, — запротестовала Лиззи. Расскажи мне что-нибудь…

Линн улыбнулась.

— Сказку?

— Ага… — Элизабет нравилось, что можно побыть хоть чуть-чуть маленькой. С мамой они не были так близки в детстве, чтобы та читала ей сказки на ночь.

— Хорошо, тогда слушай…

Лиззи лежала головой на коленях Линн. Тетя подложила ей подушку под голову, чтобы было удобнее, и принялась рассказывать:

— «Давным–давно жили–были три брата. Как–то раз они решили отправиться в путешествие по свету. Они шли дни и ночи, пока не подошли к широкой реке с красивым высоким мостом…»

Элизабет закрыла глаза, слушая монотонный голос. Что ж, решила Лизз. Пусть сегодня будет совершенно обычный вечер без супер–способностей. Как раньше, в детстве — она и тетя Линн. И она снова была самой собой — маленькой Лиззи.

Теплая рука Линн гладила Элизабет по голове, голос был мягким и успокаивающим. И Лизз, наконец, расслабилась. Веки ее стали тяжелыми, и она снова закрыла глаза, проваливаясь в забытье под звуки родного голоса. Казалось, не было ничего приятнее этого. Скоро перед ней замелькали цветные неразборчивые сны. Что–то про средневековые леса с ручьями и мостами…

— Лиззи? — Линн мягко похлопала ее по плечу.

— А?.. — она подскочила, не понимая, что происходит.

— Тише, тише, милая, все хорошо. — Линн стояла рядом с кроватью, голова Лизз лежала на подушке. — Просто ты заснула, и я подумала, что лучше тебе раздеться и лечь спать.

— Но, как же ты… — Лизз нахмурилась, соображая, что происходит.

— Я пойду, — улыбнулась Линн. — Ложись.

Элизабет села в кровати, голова была тяжелой ото сна.

Линн остановилась возле самой двери. Посмотрела под ноги и наклонилась за чем-то.

— Это не твой медальон, Лиззи? — спросила она выпрямляясь.

— Да, — кивнула Лизз в замешательстве. — Наверное, я его уронила.

— Я оставлю его здесь, — произнесла Линн, повесив медальон на ручку двери. — Сладких снов, милая, — пожелала она, уже выходя в коридор.

— Спасибо, и тебе, — кивнула Лизз.

Несколько секунд Элизабет сидела на кровати и смотрела на закрывшуюся за тетей Линн дверь. Мысли ее постепенно прояснялись. Медальон продолжал покачиваться на ручке двери.

С виду он казался вполне безобидным. Цепочка, две плотно прижатые створки, гравировка орла на одной из сторон. Странно, но она не помнила этого символа в своем видении, когда Салазар вручал медальон Ровене…

Элизабет встала и сняла медальон с ручки двери, положила его на ладонь. Она должна знать, что там… Память ее смутно помнила на заклинание, которым Ровена открыла медальон в ее видении. Лизз повторила в точности те звуки, которые запомнила на слух. На какой-то миг ей и вправду показалось, что сейчас медальон распахнется, что ее видение реально, и она его не придумала. Но секунды шли, ничего не происходило. Ни заветного щелчка, ни открывшихся створок, ни яркого света… Элизабет начала чувствовать себя глупо. С чего она решила, что должно что-то произойти? Разочарованно она надела медальон на шею и снова легла на кровать.

Что же происходит в твоей голове, Лиззи Томпсон? Может, все проще, чем ты думаешь? Может, ничего и нет на самом деле, а ты просто выдумываешь это? Видения — просто плод разыгравшейся фантазии? Попытка убежать от реальности, в которой ты потеряла единственного друга, и таким образом заменила его своей новой выдумкой?

Но что–то в ней запротестовало — а как же шкатулка, как же медальон?! А как же появляющиеся в ней знания, пугающие не только ее саму, но и профессоров в Школе? Все это реально!

Она поднесла медальон к глазам и провела пальцем по гравировке. Цепочка пощекотала шею. Так что? Ровена, которую она знала, существовала на самом деле? Если так, почему о ней так мало упоминаний? Ведь неспроста ни в одном из учебников и ни в одном из исторических источников нет ни слова, подтверждающего, что ее видения про Ровену правдивы. Может, она была совсем другой личностью? Может, она жила на сто лет раньше? Может, ее и вовсе не существовало, а все это мастерски разыгранная кем–то мистификация?..

Нет. Лизз разжала пальцы, и медальон упал ей на солнечное сплетение.

Сдаваться рано. Она найдет способ открыть медальон. Элизабет надеялась, что если она выяснит, что скрыто в ее медальоне, найдутся ответы на все ее вопросы.

*

Ее преследовало странное ощущение дежа вю. Буквально полгода назад точно так же Элизабет сидела посреди своей комнаты, а рядом стоял готовый чемодан. Только ее комната в этот раз выглядела иначе, и язвительное зеркало, обычно провожающее ее едкими комментариями, странно притихло. Каникулы кончились, но впервые ей не хотелось уезжать в Хогвартс.

— Лиззи, поспеши! — снизу доносился голос тети Линн.

Элизабет вздохнула и встала. Взмахнула палочкой, и чемодан взмыл в воздух и направился к открытой двери.

— Твой кофе остывает, — улыбнулась Линн, когда Элизабет показалась на кухне вслед за чемоданом.

Тетя была одета в свитер и брюки вместо привычной домашней одежды.

— Ты тоже поедешь? — удивилась Лиззи, сев за стол и взяв чашку. Кофе пах восхитительно.

Линн кивнула и придвинула ей блинчики.

— Да, решила тебя проводить. Мама с папой, к сожалению, не смогут.

Только сейчас Лизз обратила внимание, что они с Линн одни в доме. Что ж, это было похоже на ее родителей — уехать с утра по своим делам, будто забыв, что дочь еще на полгода покидает дом, и даже не попрощаться. Да и чего она ожидала — за все каникулы она перекинулась с мамой едва ли парой десятков фраз, большинство из которых звучало как «Лиззи, спускайся поешь» или «Лиззи, тебя зовет Линн». С папой они вообще почти не виделись.