Солнечный свет ослепляет ее на миг, превращаясь в белую пустошь. Она часто моргает, с трудом пытаясь разобраться, что видит перед собой.

Это не свет. Это искрящийся снег. Белые просторы.

— Что? — выдохнула Элизабет, и клубочек пара вырвался вместе с вопросом. Летняя картинка с Ровеной и Салазаром на лугу ушла в небытие.

Она постаралась сделать непроницаемый вид, пока Бен снова не начал свои расспросы. Но сердце ее все равно стучало, резонируя на мили вокруг себя. Ровена словно была жива и смотрела на все вокруг ее глазами. Она получила медальон от Салазара в дар. Вот как он к ней попал…

— Собака, откуда она здесь? — продолжил Бен. И его голос показался слишком громким. Голова начала раскалываться. — Это звучит странно, но я думаю, ей что-то от тебя нужно.

Проследив за его взглядом, Лизз посмотрела под ноги.

Крупная собака неизвестной ей породы сидела на снегу рядом с ней и изучающе смотрела на Элизабет. Лизз даже не обратила внимания, как она здесь оказалась и как долго здесь сидит. Ее можно было бы назвать красивой, если бы она не выглядела так, будто находилась на последней стадии истощения. Шерсть из нее лезла клочьями, по бокам, залепленным грязью, четко проступали ребра. Всем своим видом она выказывала уныние и печаль.

— Действительно, что тебе нужно? — спросила у нее Лизз, будто собака могла ответить. Псина завиляла хвостом и, подойдя к Элизабет, начала тереться о ее ноги.

— Она, случаем, не бешеная? — Бену ее вид явно не нравился.

— Хороший песик, — с опаской наклонилась к ней Лизз, незаметно отступая на шаг. И собака в упор уставилась на нее, но вместо того, чтобы снова завилять хвостом, животное зарычало — так, что у Лизз все похолодело внутри. Внезапно собака подпрыгнула и вцепилась в цепочку на шее Элизабет. Как это было возможно, девушка не могла понять, ведь медальон все время был внутри под одеждой, но, видимо, как-то выпал. Пару секунд со страшным злым рыком собака тянула его на себя, заставив Лизз согнуться почти пополам, кожа под цепочкой вспыхнула огнем, Элизабет пронзительно закричала, и в этот момент цепочка слетела с головы, и Лизз по инерции упала на спину в снег. Бен, находящийся во время этой короткой сцены в оцепенении, кинулся к Лиззи и помог встать.

— Медальон! — истошно закричала Элизабет, отталкивая его. — Мой медальон!

Она была в ужасе. Лишиться медальона для нее было равнозначно смерти. И, подскочив, она стремглав бросилась за убегающей собакой, уносящий медальон в зубах.

Лизз побежала по мосту следом за воришкой, слыша крики Бена за собой. Но, оказавшись на том берегу ручья, она ничего не обнаружила. Собаки будто и след простыл. Элизабет в отчаянии завертелась вокруг себя, оглядываясь. Медальон лежал на снегу рядом, у ее ног. На какой–то дикий и страшный миг ей показалось, что он открыт. Как одержимая, Лизз кинулась к нему, доставая из снега. Нет, все было так же, как и раньше. Створки медальона были плотно закрыты. Цепочка, как и поверхность, была целой. Ни одного следа от собачьих зубов.

Она очистила металлический круг от снега.

От сердца отлегло. Элизабет шумно выдохнула и выдала истеричный смешок. Безумие какое-то! Подумать, что она могла его лишиться! Черт бы побрал эту псину, и куда она только подевалась…

Привычным жестом Лизз перекинула цепочку через голову. Но как только медальон знакомой тяжестью упал на грудь, голова ее буквально взорвалась от боли. От образов, красок и голосов.

Перед глазами замелькали неясные картинки, чьи-то лица, незнакомые ей пейзажи местности. Все напоминало безумную карусель, и ее даже замутило. Все тот же застывший лес в сумерках. Позади, за опушкой, она знала, берег ручья, а перед ней поляна с каменным кругом, спрятанным в пожухлой траве. Только солнце уже село, и темнота стала гуще. А она все стояла на том же месте. На душе ее было спокойно, будто она свершила все, что задумала и тяжесть ушла с ее сердца.

Ее рука все также крепко сжимала висящий на шее медальон.

Уроборос. Солнцеворот. Вечный круг перехода мира мертвых и мира живых. Я отлично запомнила этот урок, Салазар.

Пора.

Она разжала ладонь с медальоном. Губы ее прошептали неизвестное заклинание. И странным чутьем Элизабет, наблюдающая эту сцену, поняла, что последует за этим. Она откроет медальон. Она узнает, что скрыто внутри. От волнения у нее почти остановилось дыхание. Створки медальона с еле слышным щелчком приоткрываются… И поток света, исходящий изнутри медальона, взрывает ночное пространство вокруг и ослепляет. Она не может разглядеть, что внутри, она ничего не видит из-за яркой вспышки. Поток света формируется в яркую спираль на земле под ее ногами, словно змея, вырвавшаяся на свободу и покорно ложащаяся перед ней. Она слышит чей-то крик на фоне этого безумия. Женский крик — и приставив ладонь козырьком к глазам, в самом центре этого образовавшегося круга она видит кого-то. Ей показалось, что это девушка, но образ ее тут исчез, словно его кто-то спугнул. Чей-то голос зовет ее… Она оборачивается посреди ночного леса…

— Очнись, Лиззи! Открой глаза!

Нельзя, чтобы ее остановили. Она была рядом с каменным кругом, и медальон живым потоком света трепетал в ее руке. Мощный поток энергии проходил через нее, сотрясая тело.

Или это кто-то тряс ее за плечи.

— Открой глаза!

Она поддалась, приоткрыв глаза, и обнаружила, что стоит на коленях на снегу. Совсем юный мальчик стоял перед ней и держал за плечи. Она не сопротивлялась. Только хотела понять, откуда ей знакомо его лицо. Почему он так испуган? Ночной лес с каменным кругом исчез, яркие всполохи света под ногами тоже. Голова болела и кружилась до тошноты. Сил о чем-то думать не было, и она почти замертво упала в снег, закрыв глаза.

— Элизабет Томпсон, немедленно приди в себя!

Она вздрогнула. Это имя она знала. За ним пришло второе — Бен. Его звали Бен Бредли. Через силу она открыла глаза.

Память начинала возвращаться к ней вместе с сознанием. Лизз почувствовала, как его руки грубо встряхнули ее, а затем Бен стал интенсивно растирать ее лицо снегом.

— Бен… не надо, прекрати, — вяло запротестовала она, сомневаясь, что он вообще разобрал ее слова.

Кое-как стерла снег с горящего огнем лица.

— Ты до чертиков меня напугала! — первое, что она увидела, придя в себя, было сердитое лицо Бена.

— Прости, только не кричи, пожалуйста, — тихо проговорила она, лишь бы он успокоился, ее голова могла не пережить его крика.

С минуту он изучал ее лицо, словно искал что-то. А затем сгреб ее в охапку и прижал ее к себе.

— Ох, Лизз!..

Она безвольно поддалась.

— Ты бы видела себя со стороны! — голос Бена терялся где-то в ее растрепанных волосах. — Просто стояла здесь с закрытыми глазами, а потом закричала изо всех сил и упала на колени. Я не знал, что с тобой, не знал, чем помочь…

Так значит, это был ее собственный крик? А девушка? Она же точно видела кого–то…

— Отвези меня домой, — устало произнесла она. Это все, на что сейчас хватало сил.

Бен отстранился и снова вгляделся в ее лицо. Лизз видела сотню вопросов в его взгляде. Беспокойство за нее уже прошло, и теперь ему были нужны ответы. Только не сейчас, мысленно взмолилась она. Она не могла о чем-либо думать.

Видимо, он прочел все это в ее взгляде.

— Хорошо, — кивнул он, наконец, и помог ей встать.

Он не задал ей больше ни одного вопроса до самого вокзала, просто был рядом и поддерживал ее под руку.

В поезде всю дорогу до дома они молчали. Элизабет то и дело закрывала и открывала глаза. Она хотела бы просто выспаться — сил не было совершенно. Но как она ни пыталась впасть в забытье, сон не шел к ней. Ее психика была слишком перегружена для спокойного отдыха. Утром, выходя из дома, она была полна энергии, сил и предвкушения. Сейчас, возвращаясь домой, она чувствовала себя так, будто пробежала марафон.

Внезапно она почувствовала руку Бена на своей. Он не смотрел на нее — отвернулся к окну, но его теплая рука касалась ее как бы невзначай, пытаясь приободрить. И Элизабет была ему безмерно благодарна за молчание и поддержку. Этого было более, чем достаточно.