Лизз тяжело вздохнула — она словно опять попала на урок истории магии.

Бен, округлив глаза, кивнул на дверь, и Элизабет кивнула в ответ. Они осторожно направились к выходу под монотонный голос.

— Среди этих экспонатов есть и самый древний документ, которым мы гордимся. Вы можете увидеть его справа от вас, — с невозмутимым видом продолжала старушка. — Его хранение у нас оспаривает Музей Магии Британии в Лондоне, но мы считаем, что он должен храниться в месте рождения Годрика Гриффиндора. Думаю, вам стоит взглянуть на него.

Взгляд библиотекарши поверх пенсне вдруг остановился на Бене с Лизз, и они замерли на месте, как крадущиеся с места преступления.

— Эм… — Элизабет стало ужасно неловко. — Конечно, спасибо, мэм…

Она поспешила пройти к стойке, о которой продолжала говорить старая леди, и заглянула за защитное стекло скорее по инерции, чем из интереса, но когда кинула взгляд на хранящийся там документ, почувствовала, что каждая клеточка в ней замерла от удивления и восхищения.

— Это документ об основании Хогвартса, — продолжала библиотекарша, но слова доходили до Лизз сквозь туман. — Называемый в исторических трудах Договор…

— Договор Четырех… — повторили ее губы.

Она бы не смогла сейчас вымолвить ни звука. Не смогла бы сделать ни одного движения. Никакая сила на земле не могла бы сейчас оторвать ее от него. Он был настоящим! Единственная ценность — из всего здесь находящегося. Она помнила его. Каждое слово. Каждую деталь. Даже грубый на ощупь пергамент.

Она знала его наизусть. Магический договор Четырех.

«…сим документом мы — сэр Годрик Гриффиндор, сэр Салазар Слизерин, леди Ровена Рейвенкло и леди Хельга Хаффлпафф утверждаем основание Школы Магии и Волшебства Хогвартс и Магического Совета Четырех, каждый из участников которого имеет равное право голоса. Каждый из Четырех несет ответственность за обучение учащихся в стенах Школы, за ее сохранение и защиту. За нравственную, этическую и магическую составляющую обучения. В задачи школы входит развитие магии по всея земле шотландской и британской… »

Она поднесла документ к свету, чтобы лучше прочесть. Блики от узкого витража под самым потолком были багряными — солнце уже садилось.

— Ты уверен, что это подходящее слово — «по всея земле»?..

— Ну, если у тебя есть что–то получше, — уголки губ Салазара едва заметно дернулись вниз, что говорило о его недовольстве.

Она пожала плечами и положила пергамент обратно на стол в сумрак. Все–таки в подземельях, которые выбрал себе Салазар, было слишком мрачно и холодно. Это место было пока самым необустроенным во всем замке. Она никак не понимала его выбор.

— Я где–то читала, что это слово используют только самоуверенные норманнские снобы.

— Я знаю, где ты это читала — в энциклопедии «Как стать невыносимой занудой и начать портить жизнь себе и окружающим».

— На вашем месте, сэр, я бы приберегла ваш сарказм для… — начала она, поджав губы, но голос сэра Годрика не дал ей закончить.

— Салазар?.. — он передавал ему самопишущее золотистое перо. Годрик и Хельга уже оставили свои подписи. У Хельги была по–детски неровная, у сэра Годрика — совершенно непонятная, словно один росчерк пера в спешке. Под подписью Гриффиндор оставил девиз своего рода на латыни.

Она наблюдала, как Салазар без раздумий ставит свою подпись размашистым и в то же время витиеватым росчерком. Салазар Слизерин. Это имя и нельзя было написать иначе. Она всегда любила его почерк, подумалось ей. Отражение его характера — с красивыми обманчивыми завитушками, но четкий и размеренный. Рядом с подписью ниже он оставил такую же замысловатую нитку рун, но она смогла их различить и перевести: «Вечный круг жизни». Каждый из них оставлял то, что говорило бы о его сути.

Ну конечно, Уроборос, это в его духе, — сразу пришла к ней мысль. И наполнила теплом — похоже, только она могла так хорошо знать и понимать Салазара Слизерина.

Она поставила свою подпись последней под тремя остальными дорогими ей людьми. Рядом со своим именем она оставила небольшой рисунок орла, как делала всегда — в самом уголке, только контуры взмывающих крыльев одной линией, не отрывая перо от бумаги.

И сжала и разжала пальцы, положив перо на дубовый стол — костяшки уже побелели от холода.

— Честное слово, Салазар, ты выбрал самое мрачное и холодное место из всех.

Но Слизерин и бровью не повел. Он занес палочку над пергаментом и беззвучно произнес заклинание — чары, скрепляющие их союз.

Ровена заворожено смотрела на пергамент, взмывающий в воздух в бликах садящегося солнца. Они потратили весь день на его обсуждение и создание, подумала она с гордостью. Интересно, на сколько лет хватит защитных чар?

Документ окрасился поочередно в зеленый, красный, янтарный и синий цвет, а затем снова упал на стол.

Сверху над заглавием проступила золотистая надпись.

«Draco Dormiens Nunquam Titillandus».

— Готово, — сухо прокомментировал Салазар.

— Не будите спящего дракона? — перевела Ровена, подняв брови.

— Нашей Школе необходим девиз, и этот отлично подходит…

— Он очень хорош, — улыбнулась она Салазару.

И вдруг подумала как этот документ невероятно важен, и все четверо осознавали это: они совершали нечто великое, теперь все они — четверо — навеки едины. Они теперь — семья. Какая–то благодать сошла на нее при этой мысли и принесла умиротворение…

— Это все очень интересно, но предлагаю отсюда выбираться, — услышала она шепот над своим ухом. Чья-то теплая рука коснулась ее собственной, и мираж рассыпался.

Элизабет медленно огляделась. Голова была тяжелой.

Перед глазами расплывались цветные блики витража, пока взгляд не сфокусировался на лице Бена. Элизабет с непониманием посмотрела на него, а потом огляделась вокруг, изо всех сил пытаясь вернуть себе трезвость мысли.

— Да, да, конечно, — закивала она, вообще не понимая, на что соглашается.

В голове билась только одна мысль:

«Договор Четырех! Она помнила его! Она стояла там! Он настоящий!»

Бен между тем взял ее за руку и повел к выходу. Элизабет позволила ему это сделать, все еще передвигаясь как в тумане.

— Пойдем лучше перекусим чего–нибудь, — тихо произнес он.

— Мы будем рады видеть вас снова, — заскрипела библиотекарша у входа, ни капли не смущенная их побегом. Она спешно набрала разноцветных буклетов и брошюр на стенде рядом и сунула в руки Лизз, та взяла их не глядя — лишь бы поскорее оказаться на улице.

Ей хотелось уйти отсюда.

Элизабет сошла по лестнице на первый этаж, а потом на улицу, слыша шаги Бена за собой, и остановилась, облокотившись о перила крыльца. Свежий воздух ее взбодрил. Но голова кружилась.

И это было очень, очень плохим знаком.

Бен остановился рядом с ней.

— Лиззи?..

Она выпрямилась.

Бен притянул ее чуть ближе, застегнул первую пуговицу пальто, которую Элизабет в спешке пропустила, и поплотнее завязал на ней свой шарф.

— Ты уверена, что с тобой все хорошо? — сощурился Бен, пристально изучая ее лицо.

— Пока нет, — покачала головой Лизз, — но как только ты угостишь меня кофе, все станет значительно лучше.

И подхватив Бена под руку, пока он не назадавал еще вопросов, на которые у нее не было ответа, зашагала с ним по двору к воротам.

========== Глава 15 ==========

— Подождешь пять минут? Постарайся не выпадать из реальности, пока я принесу кофе и булочки с корицей. Я мигом, — стоило им зайти в кондитерскую, Бен усадил ее за первый попавшийся столик у входа.

Кондитерская располагалась недалеко от музея, на окраине деревни. Милое маленькое заведение на несколько столиков. Внутри приятно пахло корицей и кофе. Людей внутри было немного, и тем не менее, у кассы была очередь.

Элизабет проследила взглядом, как Бен повесил их пальто на вешалку у входа и, подхватив сумку, направился к витрине с приветливой продавщицей. И рассеянно уставилась на подол своего платья. В голове была пустота. Узор на ткани напоминал руны. Странно, что она раньше этого не замечала…