— А?.. — сейчас она очень смутно понимала, о чем он вообще говорит. Она чувствовала, как глаза ее смыкались.

— Я готов сделать что угодно для тебя…

— М–м… — невнятно протянула Лизз, почувствовав, что сознание начинает снова ее покидать, забирая в царство Морфея. Она сделала попытку отстраниться. — Давай сядем, что-то мне…

— Что, что такое? — Бен встрепенулся. В глазах его появилась паника.

Усадил ее обратно и сел рядышком. Она опустила голову ему на плечо.

На фоне огня замерцали смутные картинки. Бал, дамы в платьях, высокие потолки и серые стены из грубого камня — но только этот бал не был похож на сегодняшний, и проходил отнюдь не в Хогвартсе… Сейчас все ее видения и миражи, приходящие к ней весь вечер, как будто обрели форму, стали ярче, выступили к ней из огня, как живые… И теперь ее это не пугало. Теперь она не задавалась вопросом, чья это жизнь и реальна ли она. Элизабет знала наверняка. Она точно была там. Вот стоит среди людей, улыбается окружающим, качается в такт музыке, чувствует, как кто–то слегка трогает ее за плечо, чуть касается щеки, она оборачивается, надеясь увидеть одного единственного человека, и сердце ее замирает…

Бен слегка похлопал ее по щеке кончиками пальцев:

— Эй, Лиззи, с тобой все в порядке?..

— Все нормально, Салазар, все хорошо, — еле слышно выдохнула она.

— Лизз?..

Но Элизабет не ответила. Она уже сладко спала. Какое-то время Бен смотрел на нее спящую. Блики на волосах, косметика на лице, румянец. Беззащитная. Поудобнее устроилась на его плече, потянула плед на себя и положила руку под щеку, немного посапывая.

Веки ее подергивались, во сне Элизабет живо за чем–то наблюдала. Бен наклонился и убрал прядку с ее лица. А затем осторожно прикоснулся губами к нежной щеке. Лизз чуть дернулась, но не проснулась.

Интересно, подумал он, какие сны приходят к Элизабет Томпсон, и где она сейчас?

========== Глава 13 ==========

Она проснулась от того, что не могла дышать. Ей снился сон — один из ее обычных кошмаров. Вокруг было поразительно темно. И она проваливалась в эту темноту, вязкую и плотную, по пути встречая незнакомые лица. Они звали ее, тянулись к ней, но она падала все дальше и глубже. Так глубоко, что ей уже едва хватало воздуха. И тогда с силой потянула его в легкие… Элизабет помнила, как резко распахнула глаза от странного свистящего звука. И лишь пару раз моргнув, сообразила, что шум был от ее собственного вдоха.

Вокруг, и правда, было темно, и чувство, что она вот–вот задохнется, никуда не ушло. По искрящемуся потолку и знакомым очертаниям мебели в темноте она узнала гостиную Рейвенкло. Камин давно не горел, а судя по темноте за стрельчатыми окнами до рассвета было далеко. Что–то по–прежнему было не так. Элизабет попыталась пошевелиться, наткнувшись на нечто теплое. И едва не подпрыгнула как ошпаренная.

Бен Бредли лежал рядом с ней на тесном диванчике в гостиной, его рука лежала на ней поперек, прижимая ее к себе.

Элизабет осторожно попыталась вдохнуть и пошевелилась. Безуспешно.

— Бен, — тихонько позвала она. Ей было невыносимо тесно. Бредли вроде дернулся во сне, чуть ослабив хватку, и Элизабет скользнула из–под его руки, но он тут же снова потянул ее обратно, зацепив край ее вечернего платья.

— Бен, — уже громче произнесла Элизабет, кое–как попытавшись сесть. Перед глазами все завертелось, а к горлу подкатил внезапно резкий приступ тошноты.

— Бен, пожалуйста, проснись, — взмолилась она, — иначе меня стошнит прямо на тебя.

Сил что–то предпринимать просто не было. Борясь с тошнотой и слабостью, Элизабет закрыла глаза и откинулась обратно на диван. В таком положении головокружение стало меньше.

— Просто прекрасно, — вслух произнесла она, — мог бы предупредить меня вчера, что нечто подобное будет в планах на вечер.

Она скосила глаза — Бен спал как убитый. Даже посапывал.

С трудом она попыталась сосредоточиться хоть на чем–то. Бал. Он был вчера. Она помнила его урывками, как один ужасный длинный сон, и даже не была уверена, а был ли он на самом деле. Образы из ее обычных фантазий мешались с реальностью. Красивая Чжоу до сих пор стояла перед глазами. Девочки, шутки и танцы… Какой–то совсем нелепый разговор с Седриком после бала. Кажется, она нагрубила ему… Кажется, Бен провожал ее домой. А потом она сидела с ним вот прямо возле этого дивана на синем ковре перед камином, и они разговаривали. Бен рассказывал ей о своей семье, шутил. Они смеялись, пили эту гадость, которую он раздобыл, и потом ее сознание просто отключилось.

И теперь он лежал рядом с ней. Элизабет потерла горячий лоб.

Она еще никогда не была так близко ни с одним парнем, не считая Седрика, конечно. Он часто оставался ночевать у них, когда они были детьми. Но это было другое, совсем другое… Она кинула на Бредли быстрый взгляд. Бен был парнем! Элизабет вдруг снова вскочила, забыв про слабость и тошноту.

Мысль, что их могли увидеть вот так в обнимку на диване, пришла только сейчас. Студенты возвращались с бала ближе к утру. А что, если девчонки уже в спальне и всё знают? Завтра весь Хогвартс будет сплетничать о них. Как она появится на людях? Что подумает Седрик?

Элизабет что есть сил потянула на себя подол, выдернув из–под Бена остатки платья. Бен, наконец, заворочался и что–то пробормотал во сне:

— Не сегодня, Чак… Я больше не сяду на эту метлу, — и перевернулся на спину, подложив под голову руку.

Элизабет замерла, чтобы его не разбудить, и еле сдержала смешок. Бен выглядел на редкость забавным. Где–то она читала, что есть что–то особенное и сокровенное в том, чтобы смотреть на спящих людей. Бен Бредли был совсем другим, когда спал. Без своих вечных шуточек и высокомерия, он казался обычным мальчишкой — немного угловатым, в веснушках и ссадинах. Как любой другой подросток на его месте. В темноте он мог быть кем угодно. Седрик мог лежать вот так рядом с ней, проводив ее с бала домой, она бы чувствовала его тепло рядом с собой, слушала, как он дышит во сне и как подергиваются его ресницы… у Бена ресницы были длиннее, а волосы светлее, чем у Седрика…

И вчера был отличный вечер у камина, — вдруг подумалось ей, — один из немногих за долгое–долгое время. Она давно ни с кем так не говорила. Да и вообще ни с кем никогда, кроме Седрика. Близких подруг у нее не было, а с мамой как то сразу не срослось… Разве что мамина сестра Линн, но приезжала она крайне редко. И впервые Бен был очень милым и полностью открытым. Возможно, он сам не вспомнит об этом наутро, и завтра все будет совсем по–другому. Она снова услышит его шуточки в свой адрес… Сейчас ей было сложно об этом думать. Сейчас казалось, что они близки, и между ними произошло что–то особенное, непонятное и недоступное остальным. Что–то, что касалось только их двоих. И даже то, что она проснулась в его объятиях… Лизз передернулась. О чем она? О чем она думает?!

Пора было выбираться отсюда. Осторожно она подхватила подол платья и на цыпочках двинулась к винтовой лестнице в спальню девочек. Голова кружилась, так что пришлось держаться за стены, чтобы не упасть. Она остановилась перед дверью на самом верху лестницы и прислушалась. Если девочки еще не спят, то лучше сразу приготовиться и сделать непроницаемый вид, будто ничего не случилось. Собрала остатки сил и набрала побольше воздуха в легкие. Открыла дверь в комнату.

Спальня была пуста. Пять аккуратно заправленных кроватей. Никто не пришел. Должно быть, они все еще веселятся. Медленно Элизабет зажгла свет, разделась и расправила кровать. Легла под холодное тяжелое одеяло и долго лежала, глядя в темноту. За окном была глубокая ночь, и завывал ветер. А ей меньше всего хотелось думать о том, что будет завтра.

*

Впервые за полгода она спала тяжелым, глубоким сном без сновидений. Ее разбудили чьи–то голоса. Они прорывались в сознание назойливым жужжанием. Элизабет приоткрыла один глаз, уловив сонным взглядом край пижамы Доры.