Они помолчали.

— А ты? — наконец выдавила она. Элизабет прекрасно понимала, что ступает на зыбкую почву, но… Не лучше ли было во всем разобраться сейчас, чем потом просто ходить мимо них с Чжоу с независимым видом и теряться в догадках. Может, оно и к лучшему, что Седрик оказался здесь, может, так и надо. Лучше, чем сидеть одной в темноте и жалеть себя.

— Что — я? — так же тихо, почти шепотом, ответил он. Тянет время, поняла Лизз. Но было понятно, что его просто распирает от желания ей рассказать.

— Кого-то уже пригласил?

Он снова обернулся на нее. Может, по ней видно, что она уже все знает?

— Да, — после довольно продолжительного молчания ответил он, опустив голову, — пригласил. Сегодня.

Только сейчас она заметила, что он немного взволнован. Он снова замолчал, и Элизабет подумала, что не могла бы вспомнить другого более неловкого разговора между ними, чем сейчас.

— Как ты думаешь, — внезапно прошептал он, и от его шепота по спине побежали мурашки, — я нравлюсь девушкам только как чемпион или… как парень? Только честно, — поспешно добавил он.

Она собрала все свои силы, чтобы остаться беспристрастной.

— Думаю, как парень. Ты им всегда нравился. Может, теперь немного больше из–за того, что ты Чемпион, но, — она вздохнула и заставила себя договорить, — я думаю, среди твоих поклонниц есть девушки, которым нравишься именно ты, а не твои успехи на Турнире.

Да уж, честнее некуда. Хотя, что касается именно Чжоу, то тут Элизабет не была уверена до конца. Вспомнить хотя бы слухи о ней и Гарри Поттере, может, ее просто тянет к Чемпионам?

«Будь беспристрастной» — твердо сказал внутренний голос.

Седрик заметно расслабился, откинувшись спиной к оконному стеклу. Элизабет пришлось обернуться, чтобы увидеть его лицо.

— Почему тебя это так беспокоит? — как можно равнодушнее спросила она.

— Я пригласил на бал Чжоу, — с какой-то сладкой тайной истомой в голосе произнес он, пытаясь не улыбаться, но у него не очень получалось. Элизабет как две капли воды отразила его улыбку, благодаря небо за темноту и невозможность прочитать что-либо на ее лице.

— О, серьезно? — шепотом воскликнула она, — Ну… э… ты молодец. Я думаю, что она… — Элизабет запнулась, не зная, как продолжить.

— Она согласилась, — он улыбнулся, а затем посерьезнел, устремив взгляд в темноту коридора.

Элизабет посмотрела за окно. Набухшие, тяжелые тучи уже висели так низко… Она разглядела первые мелкие снежинки, кружащиеся в темноте. К утру все завалит снегом. Что происходит? Что с ней? До встречи в коридоре с Чжоу мир был одним, а сейчас — сейчас он совершенно другой. Все ее мысли вот уже несколько дней занимали лишь ее собственные дела, ее свитки, уроки… Она совсем упустила из виду нечто важное. Она и не думала, с кем же пойдет Седрик. Нет, она видела их с Чжоу вместе — как они разговаривали в коридорах, как подмигивали друг другу в Большом Зале за завтраком, — и как-то тут же машинально забывала об этом, занятая совсем другими вещами… какой-то неважной ерундой… Это было так неожиданно, что ее словно огрели по голове чем-то тяжелым. Под ложечкой засосало при мысли, что теперь уже ничего не изменить. Еще вчера утром они разговаривали, как самые близкие люди на свете, шутили, смеялись… А теперь… Ей не наверстать упущенное, не вернуться назад во времени, чтобы стать более внимательной… Она перевела взгляд на Седрика. Может, не поздно еще все исправить? Но… что она может исправить? Как? Она всего лишь его лучшая подруга. Ее роль в его жизни определена. Навсегда. И ничего тут не изменишь, будь ты хоть дважды внимательной. Этот статус не дает ей ничего из того, что дозволено Чжоу… Элизабет снова посмотрела в окно на кружащийся снег.

«Я ревную — отчетливо поняла она, и тут же голова закружилась от этого простого вывода. — Я ревную его!».

— Я пошла, — выпалила она раньше, чем успела подумать, и тут же спрыгнула с подоконника.

— Очень хочется спать, — стараясь не смотреть на него, она поправила мантию и зашагала прочь, кляня себя за торопливость шагов, за этот разговор, за свои непонятные нахлынувшие чувства…

Седрик нагнал ее в два прыжка, она еще не успела подойти к портрету, чтобы выбраться наружу. Схватил за запястье, и ее будто обожгло. Мерлин, за что мне это?..

— Лиззи, — тихий голос, и он пытливо смотрит ей в лицо.

Давай же, догадайся. Останови меня.

Сделай что-нибудь…

— Лиззи, что с тобой? Ты какая–то… напряженная. Что-то случилось?

О, Мерлиновы штаны.

Отпусти же меня и не стой так близко.

— Все нормально, — ее голос был чужим и отстраненным. — Я просто устала.

Она усмехнулась про себя — глупо конечно, он уже давно не верит таким фразам.

— Расскажи мне, — попросил он.

Элизабет подняла голову. Его лицо светилось прямо-таки братской заботой.

Счастливые люди всегда хотят, чтобы вокруг все были счастливы вместе с ними. А он, бесспорно, был счастлив сейчас. Это было невероятным мучением — находиться рядом и мечтать оказаться, как можно дальше от него.

— Да нечего рассказывать, — почти искренне солгала она. — Просто… накопилось все… Мне нужно выспаться, завтра трудный день. У нас Зелья.

Он усмехнулся и отпустил ее, и она пошла к портрету. Однако заставила себя обернуться:

— Седрик… Я очень рада за тебя и Чжоу, правда.

«Неправда», — сказал внутренний голос.

Седрик улыбнулся от уха до уха — он не улыбался так уже очень давно, и подошел к ней. Потом сгреб в охапку и крепко обнял.

— Спасибо, Лизз. Спасибо тебе.

— За что, — пискнула она, по-новому остро ощущая тепло его рук на себе.

— За все, — просто ответил он, отпуская ее. — Спокойной ночи.

— Тебе тоже, — она попыталась улыбнуться, и через открывшийся портрет выбралась из коридора.

========== Глава 10 ==========

Рождество окутало каждый коридор Хогвартса. Замок сиял великолепием как никогда — украшенный специально, чтобы поразить гостей. Омелы, гирлянды, нетающие сосульки. Доспехи, начищенные до блеска, пели Рождественские песни. Кроме одного рыцаря (он особенно нравился Элизабет), который стоял возле входа к их тайному с Седриком окну. Тот распевал непристойные лимерики — хотя, кажется, говорили, что в них любил забираться местный полтергейст.

Девица на портрете, который закрывал тайный проход к их окну, тоже оценила этот фокус и постоянно хихикала.Элизабет не знала, чем занять в день Рождественского бала после завтрака. Библиотека не работала, на улице падал противный мокрый снег. От безысходности Лизз сидела на заправленной кровати в спальне для девочек Рейвенкло и была невольной участницей всеобщего переполоха: с самого утра в комнате было не протолкнуться. Девчонки подбирали наряды на сегодняшний Бал, словно в модном салоне, обсуждая между тем последние горячие сплетни.

Сидя на кровати с ногами, чтобы никому не мешать, Элизабет пыталась читать книжку Киры, которую так и не могла никак осилить до конца, но то и дело отвлекалась на разговоры с сокурсницами.

— Помните Рона Уизли из Гриффиндора, ну рыжий такой, постоянно таскается рядом с Поттером… — Дора стояла спиной к девчонкам, копаясь в шкафу, но голос ее был таким громким и возбужденным, что не ответить ей было нельзя. — Падма Патил говорит, что он приглашал Флер Делакур на глазах почти у всей школы!

Остальные дружно ахнули от удивления. Дора с довольным видом, наконец, обернулась:

— Роджер чуть с ума не сошел, все уши мне прожужжал, как хочет вызвать этого Уизли на дуэль.

— По мне так Флер не та девушка, из-за которой стоит устраивать рыцарские поединки, — произнесла Мариетта неразборчиво. Лицо ее было закрыто пышным кружевом парадной робы, в которую она безуспешно пыталась пролезть. По мнению Элизабет, подобная маскировка Мариетте очень даже шла и на ее месте она не стремилась бы так быстро показаться наружу.

Дора поспешила к Мариетте и продернула ворот ей через голову. Сокурсница шумно выдохнула, откидывая растрепавшиеся волосы с красного лица: