Новый приступ злости лишил Элизабет рассудка, не понимая, что делает, она схватила подушку с кресла и начала колотить по ней изо всех сил. Она била ее до изнеможения, выплескивая эмоции, а потом запустила тем, что еще осталось в стену напротив. Это принесло небольшое облегчение. Элизабет отвела от лица растрепавшиеся волосы, с удовлетворением оглядывая усыпанный перьями пол. Обессиленная, она рухнула в кресло и какое–то время мрачно молчала. Чувства улеглись, и внутри воцарилась абсолютная пустота.
— Ураган прошел? — неожиданный ироничный голос нарушил тишину гостиной Рейвенкло.
Лизз резко повернулась.
— Бен? — не зная, плакать ей или смеяться, она таращилась на сокурсника, чья светловолосая голова показалась из–за спинки дивана. Она и не заметила, что в гостиной кто-то был. — Что ты здесь делаешь?
— Я как раз думал воспользоваться моментом, пока все ушли на вечеринку к Седрику Диггори, и отдохнуть, как врываешься ты, — как ни в чем не бывало произнес Бредли. Глаза его открыто смеялись над ней. — Стоит признать, это было впечатляющее шоу, но не думаю, что Филч будет в таком же восторге, когда узнает, что ты вытворяешь со школьным имуществом.
Элизабет лишь выдавила бледную улыбку в ответ:
— Если я помешала, приношу мои глубочайшие извинения, — не чувствуя себя, впрочем, нисколько виноватой или смущенной.
Равнодушие ко всему, что поселилось внутри нее, сейчас дало о себе знать. Даже странно, в любой другой день, она набросилась бы на Бена из-за того, что он оказался невольным свидетелем подобной сцены. Или просто не знала бы, куда себя деть от стыда. Но сейчас все это лишь казалось забавным.
Она усмехнулась чуть шире:
— А вообще-то, я просто хотела заняться курсовой.
— Правда? — живо откликнулся Бен. — На тему «Как не дать умереть себе от нервного срыва во время душевного кризиса?»
Теперь Элизабет громко смеялась:
— Что-то вроде того.
Бен улыбнулся и пересел ближе к ней. Он ничего не произнес, лишь молча изучал ее лицо в отблеске камина внимательным взглядом. Веселость уже покинула его глаза, уступив место какому-то непонятному Элизабет выражению.
— Что случилось, Лизз? — спросил, наконец, Бредли. Голос его был тихий и серьезный, и Элизабет заерзала под его пристальным взглядом. — Кто-то тебя обидел?
— Нет, — мотнула она головой, пряча взгляд. Она не хотела делиться с Беном событиями сегодняшнего дня, хотя ей почему-то было приятно его неожиданное беспокойство, — у меня все хорошо.
— Тогда почему ты не веселишься вместе со всеми? — парировал он, улыбнувшись. — Разве Седрик Диггори не собирает сегодня друзей отметить то, что он не погиб на поле боя?
«Друзей, наверное, и собирает», — хотела, было, ответить Лиззи, но сдержалась, и лишь тяжело вздохнула. Боль в груди снова дала о себе знать, и Элизабет почувствовала, что невероятно устала. Даже странно, в последнее время это чувство необъяснимой усталости частенько повторялось, словно она делала в два раза больше, чем обычно, словно жила чьей-то еще жизнью, кроме своей собственной. Эта мысль заставила кое о чем вспомнить.
— Я уже говорила, я хотела заняться курсовой, — повернулась Элизабет к Бену, — Надеюсь, ты не расскажешь никому о том, что я здесь устроила? Иногда из–за учебы просто сдают нервы.
Бен скептически смотрел в ответ, не веря ни единому слову. Не обращая внимания на буравящий ее взгляд, Элизабет начала собирать разбросанные вокруг кресла свитки, переведенные Гермионой. Она даже не помнила, как швырнула их на пол, когда влетела в комнату. Молча, она достала книги и положила на небольшой стол рядом. Настроения разбираться со свитками совершенно не было.
— Лиззи, — Бен встревожено коснулся ее руки, и Элизабет подняла на него взгляд, — с тобой точно все в порядке?
В его глазах читалась искренняя тревога за нее.
Элизабет постаралась улыбнуться, хотя улыбка больше вышла вымученной.
— Все прекрасно, разве ты не видишь? Просто много задали на завтра, — тихо пробормотала она, — Астрономия, Зелья, Трансфигурация… Да еще Руны…
— Руны? — вдруг удивленно улыбнулся Бен. — Это те самые, где куча непонятных закорючек? Я думал, ты на них не ходишь.
— Мне пришлось. Для моей курсовой. Надо перевести одни древние документы.
— Правда? — в голосе Бена прозвучал неподдельный интерес, и она почувствовала, что сболтнула лишнее.
— Вот эти?..
Он потянулся к свиткам и поднес один из них к глазам, вглядываясь в рунические записи.
— Твоя курсовая об Основателях, кажется, да? — вдруг спросил Бен.
Элизабет стало не по себе. Откуда он так много про нее знает? Она неуверенно кивнула и осторожно потянула пергамент из его рук:
— Там, где я его взяла, с меня взяли обещание, что я никому больше его не дам, он слишком ветхий.
— Брось, Лизз! — воскликнул Бен, тем не менее отдавая свиток. — Ну что я с ним сделаю, в самом деле? Я где-то читал, что если будешь жадничать, то никогда не заведешь новых друзей.
— Ты всегда и над всем шутишь? — усмехнулась Лизз.
— Только над важными вещами, — с серьезным лицом ответил Бен и улыбнулся, пожав плечами: — Я просто люблю копаться в тайнах прошлого. Расскажи мне, что ты уже нашла, — он легонько толкнул ее в плечо, совсем по-дружески.
Комок снова встал в горле. Точно также всегда делал и Седрик. Когда-то давно. Седрик, который так и не заинтересовался ее историей о найденной шкатулке в таинственной комнате. Он даже не спрашивал ее больше о том, как движется ее курсовая. Он не знал, что она хочет изучать Руны, или что торчит в библиотеке, пытаясь найти все подробности о жизни Ровены Рейвенкло. Он не догадывается, чем она живет последнее время, потому что уже сделал какие-то свои выводы о ее неинтересных буднях…
Она перевела взгляд на Бена, такого близкого сейчас, такого открытого и искреннего. И жаждущего услышать все о том, что беспокоило ее саму. И на какой-то совершенно безумный миг Элизабет действительно захотелось все ему рассказать. Возможно, потому что нашелся кто-то, кто хочет ее выслушать, а возможно, просто назло Седрику — что-то сокровенное, что она могла доверить лишь ему как близкому другу, она с легкостью может рассказать и просто сокурснику. О шкатулке, свитках, медальоне, торговце в Хогсмиде, о ее странных снах…
— Лизз, — тихонько позвал Бен, чувствуя, что она погрузилась в свои мысли.
Элизабет подняла на него тяжелый взгляд.
— Прости, наверное, лучше в другой раз, — она поспешно начала собирать пергаменты и книжки, и поднялась, — мне нужно позаниматься.
И не добавив больше ни слова, взбежала вверх по лестнице в комнату девочек, чувствуя, что Бен смотрит ей вслед.
Нет, она все сделала правильно. Это же Бен Бредли! Какие секреты можно ему доверить? Ведь на следующий день об этом будет гудеть вся школа!
Она прикрыла дверь за собой, входя в погруженную в полумрак спальню.
Пять кроватей были аккуратно заправлены, дожидаясь хозяек, но сегодня, видимо они все вернутся за полночь после вечеринки Седрика.
Что ж, подумала Элизабет, и хорошо, что их нет, хорошо, что она в полном одиночестве, так даже лучше. Можно спокойно все обдумать и изучить переводы Грейнджер.
Она присела на свою кровать, шепнув Люмус палочке, и раскрыла книгу, в которую хотела заглянуть с самого утра — «Догадки и гипотезы. Основатели».
Потребовалось пара минут, чтобы она смогла настроиться на нужный лад, мысли все время возвращались к произошедшим сегодня событиям. Элизабет пролистала пару страниц до главы, где приводились гербы и символы Основателей. И вгляделась в один из них. Так и есть — напротив имени Ровены Рейвенкло был изображен небольшой синий орел, вскинувший крылья. Орел, которого она уже видела трижды: на своем медальоне, в своем сне, а теперь и на пергаменте. Лиззи поднесла свиток к глазам, потрогав пальцами неброский рисунок орла. Неужели все это рукописи самой Рейвенкло? И руны оставила ее рука? Все непрошенные мысли и сегодняшние обиды моментально вылетели из головы. Мир, словно полоска света в темноте, сфокусировался лишь на единственно важном для нее сейчас. Чувствуя, как у нее холодеют от волнения руки, Элизабет нашла среди остальных свитков перевод Гермионы и принялась читать, не веря собственным глазам…
