Элизабет откинула голову назад, упираясь затылком в стену, и прокашлялась:

— О чем?

За дверью послышалась возня и обрывчатый полушепот, едва различимый за шумом воды:

— Чжоу, пусти… Я не… Она что, не могла понять… Да я не стану…

Видимо, кому-то пригрозили палочкой и подвели к двери, потому что голос стал громче:

— Хорошо, хорошо, убери ее… Лиззи, ты меня слышишь? Это Мариэтта. Я бы… я бы хотела перед тобой извиниться.

Элизабет непонимающе открыла глаза:

— Извиниться?

Голос из-за двери, казалось, был полон раскаяния:

— Это я написала записку, которую ты вчера получила.

Элизабет ударом ладони по смесителю выключила воду и накинула на плечи халат, висевший в безопасной близости от воды. Быстро откинула щеколду и распахнула дверь.

Мариэтта еле успела отскочить в сторону, защищаясь руками.

— Ты могла меня ударить, — натянуто рассмеялась она, опуская ладони.

— Что ты сказала? — отрешенно спросила Элизабет, созерцая компанию, собравшуюся в душевой.

Чжоу Чанг с разгневанным выражением лица все еще направляла палочку на Мариэтту, Кира испуганно посматривала на ловца своей команды, Дора Дэвис, скрестив руки на груди, мрачно разглядывала противоположную стену.

Мариэтта сглотнула, обведя взглядом девушек, и вернулась к Элизабет.

— Прости, это была лишь неудачная шутка.

Перескакивая с пятого на десятое, она поведала банальную историю о том, что случайно увидела короткую встречу Элизабет и Лазара в библиотеке и решила разыграть сокурсницу. Мариэтте пришлось во всем признаться сегодня утром, когда Кира рассказала про странное настроение Лиззи и заметила, что та закрылась в душевой. Чжоу на это всплеснула руками, яростно вспыхнула и притащила ее сюда.

— Я, вообще-то, и сама хотела извиниться, — закончила свой рассказ Эджкомб, покосившись на палочку Чжоу. — Мне жаль, что так вышло. Надеюсь, ты не очень рассердилась? Это всего лишь шутка!..

Элизабет лишь молча смотрела на нее.

— Все в порядке, не переживай, — наконец, произнесла она бесцветным голосом, разворачиваясь, чтобы вновь исчезнуть в душевой.

Но Чжоу поймала ее за рукав халата:

— Лиззи, с тобой точно все в порядке?

Она проводила тяжелым взглядом Мариэтту, которая тут же ретировалась из ванной.

— Не обижайся на нее, она часто не думает, что говорит и делает. Хочешь, я побуду с тобой, пока они пойдут на завтрак?

Элизабет нашла в себе силы улыбнуться:

— Спасибо, не нужно, Чжоу. Все в порядке, я сейчас приму душ и… Не волнуйся.

Стоило только представить себе присутствие Чжоу рядом, и внутри Элизабет снова начала нарастать неприязнь. Ей ужасно хотелось отделаться от всей этой компании и остаться в одиночестве. Элизабет закрыла дверь в душевую, сняла халат, как на автомате прошла под душ и снова включила его. Глупая шутка, сказала Мариэтта. Что ж, она никогда не ждала от Эджкомб ничего хорошего. Та в принципе не казалась добрым человеком. А вот Бен Бредли… значит, он всё-таки ни при чем, и она ошиблась, приписав ему все смертные грехи… Вчера он, кажется, действительно был озадачен и встревожен ее слезами.

Внутри неприятно заныло, но эмоций, которые накрыли ее вчера, уже не было. Она просто чувствовала себя одиноко. И, как любому подростку в сложной ситуации, ей хотелось участия и понимания со стороны, хотелось оказаться рядом с близким человеком, который смог бы понять и успокоить ее. Мысли переключились на Седрика, и перед глазами всплыла сцена их вчерашнего неудачного разговора. Счастливый и одновременно замкнутый Седрик, который отныне не хочет делиться с ней своим счастьем, потому что знает, что ей — его лучшей подруге — это совершенно неинтересно. Очень глупая вышла ссора. А ведь ей так нужна его поддержка. Надо придумать, как лучше с ним поговорить и извиниться.

На завтрак Лизз так и не пошла из страха увидеть там Лазара. Ей было стыдно и неприятно одновременно. Элизабет удивлялась самой себе. Еще день назад она вела себя, как влюбленная дурочка, жаждала встречи с ним. А теперь не хотела его видеть. Это было так непохоже на нее, но от чувств к дурмштранговцу не осталось и следа. По его вине в ее жизни теперь было полно проблем: она сделала больно Седрику, обидела Бена и теперь была в ссоре с Мариэттой, непонятно за что затаившей на нее злобу…

Лиззи вошла в опустевшую гостиную Рейвенкло, когда студенты разбежались на завтрак, и тяжело опустилась на диван. Задумчиво обвела комнату взглядом — кресла, камин, мягкий ковер, — и задержалась на статуи Ровены Рейвенкло. Несколько секунд Элизабет просто сидела и таращилась в одну точку, сама не понимая, в чем дело, пока до нее не дошло. Лицо статуи Рейвенкло. Именно так выглядела незнакомка с медальоном на шее из ее сна. Эти черты лица было невозможно забыть: высокий лоб, гордый профиль, чуть полные губы и миндалевидный разрез глаз. Неужели Основательница посетила ее во сне? Вот забавно было бы описать это в дневнике сновидений и посмотреть, что скажет профессор Трелони.

Элизабет усмехнулась в тишине. Бред, полный бред. Это все курсовая и книжка Киры — начиталась на свою голову, вот и снится всякая чушь. А то, что лицо было одним и тем же — либо совпадение, ведь она проходила мимо статуи тысячи раз. Покачав головой, Элизабет заставила себя подняться, чтобы собрать учебники и отправиться на занятия. Начинался новый день.

*

Класс Зельеварения в подземельях гудел, как растревоженный улей от разговоров. Студенты обсуждали новости о том, что выбрано четыре чемпиона, что Гарри Поттер («Ну точно, я даже сам его видел в Зале!») нарушил закон и бросил свое имя в Кубок. Со всех сторон звучали гипотезы, кто выиграет Турнир, и идеи про самые сумасшедшие способы поддержать Седрика Диггори. Элизабет только виновато уронила голову на руки, сидя за столом: «А я это пропустила…»

За несколько минут до начала урока она почувствовала легкое прикосновение к локтю, кто-то сел рядом. Девушка повернула голову, не поднимая ее со сложенных на столе рук. Ей улыбалась Чжоу Чанг:

— Как ты, Лиззи? Больше не сердишься на Мариэтту? Она неплохая девчонка, просто иногда ее заносит, у нее своеобразное чувство юмора.

— Лучше не шутить с вещами, в которых не разбираешься, — буркнула Элизабет.

— Она и подумать не могла, что тебя это заденет. Она очень раскаивается, правда.

Элизабет молча посмотрела в сторону Мариэтты — та весело болтала с Дорой, и на ее лице не было заметно даже тени сожаления.

Чжоу тоже проследила за ее взглядом и кашлянула:

— Ну да… А, знаешь, у меня есть идея! — она улыбнулась, стараясь веселостью загладить неловкость, — мы тут задумали как-то поддержать Седрика, и я вспомнила, что ты отлично рисуешь. Почему бы тебе не нарисовать портреты Чемпионов? Всех четырех? Отдадим их в школьную газету?..

Лиззи растерянно смотрела в ответ. Учитывая ее отношение к Турниру, энтузиазм Чжоу не вызывал у нее отклика.

— Эм, я даже не знаю…

— Да ладно тебе, Лиззи, не скромничай! Ведь у тебя настоящий талант, — Чжоу шутливо ткнула ее в плечо. — Твои рисунки будут отличном способом сделать вклад в Турнир. Где, кстати, твой альбом?

— Он… Я его отправила маме, чтобы она посмотрела, — быстро соврала Лизз.

Но Чжоу продолжала пристально смотреть на нее, будто собиралась загипнотизировать, и очень дружелюбно улыбаться.

— Ладно, я могу попробовать, — нехотя произнесла Элизабет только для того, чтобы сокурсница отстала.

— Вот и отлично, договорились, — удовлетворенная, Чжоу отправилась на свое место. В класс уже стремительно входил профессор Снейп, и все разговоры разом прекратились.

Элизабет едва ли слушала сегодняшний урок, ощущая неприятный осадок после разговора с Чжоу, и даже умудрилась пару раз перепутать ингредиенты зелий, чем навлекла на себя гнев Снейпа и лишила свой факультет пяти баллов. Она не могла сказать, чем Чжоу выводила ее из себя, просто ее улыбки казались слишком наигранными. И явное желание сокурсницы сблизиться с ней вызывало недоверие. Неужели Чжоу не видела, что им никогда не быть задушевными подругами? Наверняка, ей было что-то нужно от Элизабет.