— Ну что ж, тогда, раз все в порядке… — Седрик еще раз пристально посмотрел на подругу. И она утвердительно кивнула в ответ. — Я пойду спать, увидимся утром.

Седрик попытался улыбнуться ей в ответ, но что-то все-таки проскользнуло в его глазах. Он постоял еще секунду, потом поднял руку в знак прощания и быстро вышел из их укромного места. Через некоторое время эхо его шагов в коридоре стало едва различимым.

Тяжелый вздох Элизабет в очередной раз нарушил тишину комнаты. Что-то в жизни шло не так. Все становилось с ног на голову. Даже в их отношениях с Седриком, которые казались такими незыблемыми и неизменными, начало что-то ломаться…

В попытке успокоится, руки ее сами нащупали медальон, вытащив его из-под блузки. Элизабет повертела его, наблюдая, как на золотой поверхности играют блики от факела. Но вдруг замерла. Она поднесла его ближе к глазам. Что это? Одна сторона медальона не была полностью гладкой. В центре на ней виднелась небольшая гравировка, которую она не заметила сначала. Изображение птицы, вскинувшей крылья… Где-то она видела такое. Вспомнить бы только, где.

========== Глава 5 ==========

Сама не понимая, что творит, Элизабет вновь пошла к библиотеке. Это казалось ей ужасно глупым, у нее почти не было сил после пережитых эмоций, но она надеялась, что, возможно, Бен ушел, а таинственный поклонник все же окажется там. Мысли путались, идти было тяжело, будто ноги налились свинцом, знакомые коридоры сменялись незнакомыми… Она не помнила, как оказалась перед дверью с потертой резной ручкой. Засов на входе, что удивительно, был не заперт. Осторожно она потянула дверь на себя и переступила порог библиотеки.

За столом кто-то сидел, с головой погрузившись в работу. Фигура была почти полностью скрыта мантией с капюшоном. На столе перед человеком тихо мерцала красивая старинная лампа со свечой внутри. Элизабет никогда раньше не видела таких изящных фонарей. Очевидно было, что перед ней сидит не Бен и не какой-то студент вовсе, а взрослый волшебник. Она не могла разглядеть лицо в полумраке, лишь медленно двигавшуюся в свете лампы руку с длинными пальцами, сжимающими тонкое перо.

На лист пожелтевшей бумаги ложились неведомые рисунки. Элизабет вгляделась в них, насколько могла это сделать со своего места, и поняла, что знак был одним и тем же, но в разном исполнении. Он напоминал орла, который замер в полете. Один росчерк пера, не отрываясь от бумаги, создавал снова и снова размах крыльев птицы. Черные и блестящие чернила через мгновение оказывались блеклыми и выцветали, а бумага, становясь хрупкой, рассыпалась в руках пишущего.

Элизабет охватила волна непонятного страха, словно она вторглась в чужие владения. Стоило уйти отсюда, пока ее не заметили. Она тихонько развернулась, но вдруг замерла на месте. Что-то изменилось. Ее медальон исчез, как и тяжесть на ее шее, уже ставшая привычной за несколько часов. Подумав, что он незаметно упал — цепочка могла порваться, или замочек развалился от старости, — Элизабет присела и принялась искать свое украшение. Как можно тише она обшаривала рукой скрипящие половицы, придвигаясь все ближе к светящейся в полумраке лампе. И остановилась лишь тогда, когда почти уткнулась носом в полу мантии незнакомца. Затаив от страха дыхание, Лиззи подняла голову: волшебник, казалось, и не замечал ее, продолжая кропотливо вырисовывать свои непонятные завитушки.

Из любопытства Элизабет встала и взглянула на эти рисунки поближе. И с губ ее сорвался вскрик изумления. Стены библиотеки отразили ее возглас гулким эхом. Капюшон упал с резко дернувшейся головы незнакомца, открывая лицо с тонкими изящными чертами и светлые волосы, длинными локонами рассыпавшиеся по плечам. Не волшебник, а волшебница подняла глаза на Элизабет. Девушка едва могла вымолвить слово, взгляд ее был прикован не к лицу, а к вырезу платья женщины: спускаясь с шеи, на изящной золотой цепочке ярко горел ее, Элизабет, медальон, который она только что искала, и который никак не мог оказаться у незнакомки!

Лиззи сглотнула комок в горле и ошеломленно перевела взгляд на полные понимания и тайной мудрости глаза волшебницы. Только сейчас она заметила, что эта красивая молодая женщина с копной белокурых волос была одета совсем не так, как обычные преподаватели. Элизабет открыла рот, чтобы хоть что-то сказать, но в этот момент женщина устало вздохнула и, не обращая больше внимания на девушку, поставила последний штрих в своем рисунке. Свет фонаря померк, пол ушел из-под ног, девушка потеряла равновесие, падая на спину, и закричала от страха…

— А-а-а! — с резким криком Элизабет Томпсон рухнула с подоконника.

Она перевернулась на бок и закашлялась; от падения дыхание перехватило, а ушибленную спину пронзила боль. Чуть переведя дух, Элизабет со стоном оперлась на локти и колени и, наконец, встала. Вокруг была темнота и сонная тишина, а за ее спиной — их с Седриком тайное окно.

Лиззи смутно удивилась своему сну и тому, каким реальным он был. Задумчиво посмотрела на руку: пальцы, казалось, помнили шероховатость ручки библиотечной двери. Потом так же медленно нащупала медальон на груди, но тут же быстро спрятала его под смявшейся блузкой, словно стремясь скрыть ото всех. В сознании мелькнула почти сумасшедшая мысль: «Он мой!».

Спустя несколько минут Элизабет Томпсон, уставшая и все еще удивляющаяся своему видению, брела в сторону гостиной Рейвенкло. Каким-то чудом она никого не встретила по дороге и поняла, что дошла, только когда услышала вопрос статуи у входа:

— Что будет с тем, кто поздно пришел?

Не придумав ничего лучше, Элизабет машинально ответила:

— Он не ответит на вопрос.

Ей показалось, что статуя усмехнулась:

— Логично.

Пройдя за открывшуюся фигуру, Элизабет встретилась глазами с гипсовым взглядом скульптуры Основательницы. Пролепетав что-то, девушка добрела до своей кровати и, не раздеваясь, рухнула на нее.

*

— Лиззи, ей-богу, хватит спать, — голос Киры Стивенс был полон любопытства и пронизывал тяжелый сон Элизабет. — Ты поступаешь с нами бесчеловечно, мы же ждем подробностей!

Она с усилием разлепила тяжелые веки. Солнце ярко било в окно и ей в глаза и словно хотело разломить ее голову пополам. Застонав, Элизабет села, едва не врезавшись в Киру, нависшую над ней.

— Чего тебе?

Кира не обратила внимания на резкий тон:

— Ну, кто это был? Как прошло свидание? Рассказывай!

Лиззи неприязненно глянула на Киру и запустила пальцы в волосы, надеясь вернуть себе способность соображать. Провела руками по шее и облегченно выдохнула, когда нащупала металлическую цепочку.

— Ничего не было, — откинула одеяло Элизабет и поднялась, — можешь это запомнить и передать остальным, что ваша шутка удалась.

Кира недоуменно и обиженно наблюдала, как сокурсница направляется в сторону ванной.

— И какая муха ее укусила? — пробормотала Кира и пожала плечами.

Элизабет Томпсон только сердито хлопнула дверью в ответ.

Она стояла под старинным душем, прижимаясь лбом к холодному мрамору стены; каштановые волосы, ставшие от влаги совсем черными и тяжелыми, упали ей на лицо, тело покрылось мурашками от холода, но Элизабет и в голову не пришло переключить воду на теплую. Она была вся поглощена горячим кругом у себя на груди. Медальон, прижатый к коже, с каждой минутой разогревался сильнее, несмотря на водопад холодной воды. Она впервые наблюдала такой эффект в кусочке металла. И до сих пор не могла поверить, что это украшение реально. Вымыслом казалось и все, случившееся вчера: Бен, библиотека и таинственная комната.

В дверь кабинки настойчиво постучали, и Элизабет медленно подняла взгляд; в уставших глазах мелькнуло раздражение.

Приглушенный голос Чжоу за дверью был полон злости:

— Иди сюда, я сказала, сейчас же!.. Лиззи, пожалуйста, открой, с тобой все в порядке? Нам нужно поговорить.