«Все, о чем я мечтаю, это снова столкнуться с тобой. Буду ждать тебя в библиотеке за час до ужина».

Эту записку Лиззи получила за обедом по совиной почте и теперь, кажется, уже протерла в ней взглядом дырку, перечитывая снова и снова. Почерк был аккуратным и незнакомым. Подписи не было. Она боялась дать волю фантазии и додумать, кто бы мог ей написать. На ум приходило только одно имя. Невольно она подняла взгляд на Лазара. Но он, сохраняя невозмутимый вид, был занят обедом и разговорами, словно и не помнил, что пару часов назад встретился с ней. А может, он просто умело притворялся перед слизеринцами и своими сокурсниками?

Элизабет раздраженно вздохнула. Ей нужна была помощь.

После обеда в спальне девочек Рейвенкло собрался «военный совет». Впрочем, советом это нельзя было назвать, потому что состоял он лишь из Доры и Киры.

Они уже обсудили все варианты, которые пришли им в голову, и сейчас уговаривали Элизабет пойти на свидание и убедиться самой, кто бы это мог быть.

— Лиззи, ты живешь, как монашка, ни с кем из мальчиков не общаешься…

Лизз возмущенно посмотрела на Дору.

— Хорошо-хорошо, — поправилась она, — Ты общаешься с Седриком, но и то… А это — это твой шанс просто начать новую жизнь! — воскликнула она в сердцах, помахав измятой запиской. — Почему ты не хочешь хоть раз в жизни сделать что-нибудь не так?

Элизабет лишь с сомнением покачала головой.

— Я ведь не знаю, кто это, понимаешь? А вдруг это…

Она умолкла на полуслове, пытаясь справиться с собой. Мерлин, она почувствовала, как ее кидает в жар от этой мысли. У нее может быть свидание с Лазаром!

— Вдруг это кто-то, кто мне неприятен, — слабо оправдалась она. — Или вообще, чей-то глупый розыгрыш?

— Нет. Ты невозможна, — Дора вскочила и направилась к двери. — Тут делать что-либо, по-моему, вообще бесполезно. Потом ты будешь жалеть, — кивнула она на пороге и вышла из комнаты.

Элизабет посмотрела на оставшуюся Киру:

— Нет, серьезно… Посмотрим правде в глаза. Я не настолько, чтобы… В общем…

— А как же Седрик?

— Что Седрик? Это же дружба — совсем все по-другому, — Лиззи с сомнением покачала головой.

— Как знаешь, — Кира пожала плечом. — Я бы сходила на твоем месте. Ты же не под венец собираешься, верно?

— Да причем здесь это!

— Ты просто сама не знаешь, чего ты хочешь, — Кира попыталась улыбнуться, и смахнула с лица упавшую челку.

Она поднялась и направилась вслед за Дорой:

— Ладно, увидимся за ужином, там все и расскажешь, идет? А если надумаешь, можешь взять мою косметику.

Элизабет постаралась выдавить улыбку в ответ. Дверь закрылась. Она осталась одна с запиской в руке. Еще раз поизучала ее — писали явно не торопясь, выводя каждую буковку, а может, это просто свидетельство перфекционизма? В памяти всплыло лицо Лазара, его выверенные четкие жесты, его ухоженный вид… И этот почерк тоже подходил ему. Ей так хотелось верить. Хотелось, чтобы хоть раз в жизни все случилось так, как она даже и не рассчитывала.

И ее рука неуверенно потянулась к косметичке Киры.

*

Шаги Элизабет отражались от стен коридора, когда она подошла к двери библиотеки. Здесь было очень тихо, как будто все вымерло. Лизз постояла какое-то время в тишине, собираясь с силами, а потом толкнула массивную дверь библиотеки. Хватило одного взгляда, чтобы понять: библиотека не пуста. Бен, сидящий за одним из столов с книгой в руках, поднял на нее вопрошающий взгляд.

— Томпсон?..

Горела одинокая лампа на столике рядом, освещая его лицо. И тут же его губы изогнулись в противной усмешке:

— Почему ты так смотришь? Ожидала встретить здесь кого-то другого?

Элизабет замерла, не в силах сдвинуться с места. Ее словно прострелило навылет, она поняла все в один миг, в одно кристально-прозрачное мгновение, превратившееся в вечность. Бен. Это Бен все подстроил. Он слышал, как она говорила про Лазара тогда в гостиной, а потом видел их в библиотеке, и эти его вечные насмешки и придирки. Подобные розыгрыши как раз в его духе.

Волна разочарования и гнева захлестнули с ног до головы. Пусть бы это был кто угодно, только не Бен…

Она сделала несколько шагов назад, заметив, что его глаза расширились от удивления. Пытаясь не зареветь и не зная, что сказать, Элизабет попробовала вдохнуть несколько раз, но не удалось.

— Как… Бен, как ты мог? — произнесла она срывающимся голосом, тщетно стараясь держать себя в руках, и направилась к выходу.

— Что? Лиззи, что слу… — Бен приподнялся, с тревогой глядя на нее.

— Что случилось? Ты меня… спрашиваешь, что случилось? — голос немного сорвался, Элизабет резко обернулась почти у самых дверей. — Может, ты мне объяснишь?

— Эй, я не понимаю… — Бен сделал шаг ей навстречу.

— Ну конечно! Конечно, не понимаешь! — Элизабет всплеснула руками, и, не зная, что еще сказать, отвернулась, рукой вытирая слезы, взялась за ручку двери. Как замечательно он все разыграл, и это его удивление. Только зачем эта комедия, если и так все ясно?!

— Лиззи, постой! — Бен оказался около нее. — Расскажи мне, что произошло?

— Ох, оставь меня, — она обернулась к нему, и он, наконец, увидел ее лицо, — я не ожидала такого, даже от тебя, Бен, — Элизабет дернула дверь, и в следующее мгновение уже летела по коридору, оставив Бена молча стоять и смотреть ей вслед.

*

Она сама не понимала, как оказалась здесь. Но одно она могла сказать точно: это был тот самый коридор, где она нашла ту самую комнату. Как странно, она так долго думала о ней, так хотела туда вернуться, и никак не получалось. Но стоило переключиться на что-то другое, как ноги сами принесли ее именно сюда. Восьмой этаж. Ей так захотелось снова очутиться внутри, среди всех этих старых вещей, за толстыми дверьми, о которых никто не знает, где ее никто не найдет, где она сможет почувствовать себя такой же оторванной от жизни, как и все, что находится в этой комнате. И, кроме того, вдруг пришло ей на ум, там все еще был ее альбом с портретом Бена. Как ей хотелось добраться до него — разорвать, уничтожить! Ярость кипела в ней все сильней, выплескиваясь горячими слезами на щеки.

Элизабет без сил прислонилась к холодной стене, где раньше была дверь, изо всех сил мечтая, чтобы она появилась снова. И, как по мановению волшебной палочки, она услышала знакомый щелчок неизвестного ей механизма; стена исчезла, превратившись в проход так, что она чуть не упала. Еле сохранив равновесие, Лизз скользнула внутрь.

Полумрак и прохлада тут же окружили ее. Все было точно так же, как и в прошлый раз, все так же лежало на местах, словно ничего в мире не произошло с тех пор, как весь этот хлам здесь оставили. Даже ее альбом с появившимся слоем пыли на той же полке, где она его положила, казалось, был теперь одним из здешних атрибутов.

Не раздумывая, Элизабет тут же схватила его, бросилась на пол среди прочих вещей и начала рвать, не глядя. Она уничтожала не только портрет Бена, но и все, что видела — лица сокурсниц, Хогвартские пейзажи, портрет Седрика… Потребовалось лишь несколько минут на борьбу с бумагой, и вот то, что когда-то было ее альбомом, валялось раскиданным ворохом измятых клочков.

Мерлин! Элизабет села на кафельный пол, запустив пальцы в волосы. Она смахнула слезы со щек тыльной стороной руки, тут же отметив, что та перепачкана тушью. Наверное, теперь по всему лицу грязные разводы. Зачем она только послушалась Киру, накрасилась, прическу сделала!

В глубине души она была уверена, что не настрой девочки ее так перед свиданием, она бы и не ждала многого, и все было бы куда легче пережить, чем сейчас.

Девочки… что они понимали? Для них ходить на свидания было обычным делом. Они никогда не любили по-настоящему. Это была всего лишь игра. Они и понятия не имели, что значит быть отвергнутым…

Позже, вспоминая этот момент, она думала, что никогда в жизни так не плакала. Рыдания рвались наружу, она захлебывалась ими, захлебывалась жалостью к самой себе, странным образом смешанной с ненавистью. Она плакала, уткнувшись лицом в колени, и ей казалось, что вот она, ее жизнь — вся состоит из этого, — ее окружают девчонки, которые во всем лучше, красивее, умнее, интереснее. Ни один парень никогда в жизни не посмотрел на нее, как на девушку. Никто даже не заметит, если с ней что-нибудь случится. Зато теперь все будут говорить: «Лиззи Томпсон? Вчера мы так ее разыграли! Представляешь, она поверила, что ее позвал на свидание друг Виктора Крама!»