Его уже ждали. Надменный дворецкий в темно-бордовой ливрее, расшитой золотом, провёл его по коридору и ввёл в ярко освещённый зал, с широкой винтовой лестницей, ведущей на балкон. Здесь все поражало крикливым шиком и дурным вкусом. Тяжёлые бархатные портьеры с золотыми шнурами, живописные полотна авангардистов вперемешку с полотнами старых мастеров, скульптуры, современные поделки, поражающие своей безвкусицей.

— Мистер Форден, мне очень приятно познакомиться с вами, — произнёс Уолт. — Нам с женой очень понравилось ваше выступление. Жаль, что вас прервали.

Вблизи Уолт казался моложе, хотя эта молодость производила обманчивое впечатление, как свежий лак на старой, тряпичной кукле.

— Дорогая, это Генри Форден, один из самых успешных бизнесменов нашего города, — продолжил он, взяв под руки молодую женщину, которая подошла к ним. — Моя жена Ирэн.

Фрэнк замер, ощущая, как земля уходит из-под ног. Взял себя в руки и пробормотал:

— Очень приятно, миссис Уолт.

— Вы очень талантливый человек, мистер Форден, — произнесла она бархатным мелодичным тоном. — У вас приятный голос. И вы замечательно умеете импровизировать. Редко кому удаётся совместить в себе столько талантов.

— Что с тобой, Хэнк? — спросила Наташа. — Ты сам не свой.

— Наташа, я устал просто, — попытался объяснить Фрэнк. — Пойми. Это все так наслоилось. Этот дурацкий концерт, мутанты.

Но Наташа поняла, что Фрэнк лжёт, и разозлилась.

— Нет, вижу, ты просто влюбился в жену Уолта. Глаз с неё глаз не сводил. Рулады исполнял. «Моя единственная любовь», — раздражённо проворчала она.

— Ты что ревнуешь, киска? — спросил, усмехнувшись, Фрэнк. — Мы с тобой вроде бы договаривались, что ничем не будем обязаны друг другу. А ты уже решила, что на меня имеешь виды?

— Хэнк, ты просто урод! Я никаких на тебя видов не имею. Но совесть все же иметь надо, — бросила Наташа возмущённо. — Нельзя так по-свински обращаться. Я не половая тряпка, о которую можно ноги вытирать.

Она встала с кровати, всем своим видом показывая, как обижена, и начала одеваться. Фрэнк смял окурок, и хрипло пробормотал:

— Наташа, останься, пожалуйста, мне и так хреново. Я просто дико, адски устал в этом проклятом городе. Не представляешь как. Прости.

Она замерла на месте с юбкой в руках. Подумав через полминуты, бросила на кресло и опять прилегла рядом, обняв его за талию.

— Ладно, Хэнк, я понимаю. Ты так мужественно пел, когда над тобой этот урод появился. Я видела из-за кулис. Это было ужасно страшно, а ты все равно допел до конца. Вот это выдержка!

Он лёг на спину, подложив руку за голову, и задумался. Наташа прижалась к нему и стала медленно целовать.

— Ты где-то совсем не со мной, — сказала она расстроено. — Далеко от меня.

Прижав её к себе, он с грустью проронил:

— Проблем оказалось больше, чем я думал.

Голос Стива оторвал его от воспоминаний.

— Хэнк, я бы перестрелял бы эту комиссию хреновую. Не дать лучшему конструктору ни одного приза?

— Плевать, Стив. Для меня важно показать людям, а что там будут писать их газетёнки, без разницы. Люди будут на машинах ездить, а не на их призах, — бросил Фрэнк, пытаясь скрыть досаду.

Действительно из пяти призов за конструкторские разработки ему не дали ни одного. Его новшеств никто будто не заметил. Больше всего призов получил Кеплер, чьи легковые автомобили поражали экзотическим, футуристическим дизайном, созданным на основе идей различных фирм — Мерседеса, Крайслера. И в особенности роскошных моделей Кадиллака, а в их технических характеристиках красовались огромные цифры, указывающие запредельную мощность двигателя.

Форды выглядели очень скромно на их фоне, и в плане дизайне, и в плане ходовых качеств. Хотя пока Фрэнку не дали возможность продемонстрировать его машины в деле. А на бумаге технические характеристики машин Кеплера выглядели поистине впечатляющими.

— Ну, ты им надеюсь в заездах гонщиков покажешь, — сказал Стив. — Хочешь я приму участие?

— Нет, я сам буду вести. Хотя, Дженкинс готов был на коленях меня умолять не участвовать, — с иронией проронил Фрэнк. — Даже не пришёл посмотреть, как я выступлю.

Они сидели на трибунах, наблюдая, как техники в голубых и оранжевых комбинезонах суетятся, готовят поле для заездов.

В самой роскошной ложе внизу сидел Уолт с женой. С Ирэн. Той, которую считал погибшей. Она не узнала Фрэнка. По крайней мере, не показала вида, что узнала. На вечере, устроенном в особняке Уолта, после того, как на театр напали мутанты, ему так и не удалось с ней поговорить. Хотя какой это имело смысл сейчас, когда она вышла замуж за самого влиятельного бизнесмена города? Кто такой по сравнению с ним, Фрэнк Фолкленд, проникший в город под чужим именем? Тот самый Фолкленд, которого обвиняли во всех бедах города, гражданской войне, грабежах, хаосе? Она изменилась, в уголках глаз и рта появились еле заметные морщинки. Но осталась такой же очаровательной, соблазнительной и желанной, хотя остригла свои прекрасные, длинные, густые волосы.

— Ладно, я пошёл, — сказал Фрэнк. — Через пять минут старт.

— Ну не пуха тебе, — проронил Стив. — Все ж, если понадобится моя помощь, я всегда готов. Ты ж знаешь.

На первом этапе было нужно лишь преодолеть быстрее всех прямой участок трассы. Когда взревели моторы, «Мустанг» так быстро набрал скорость, что на другой стороне стадиона оказался до того, как остальные прошли половину. На табло зажёгся список, который возглавлял Фрэнк. «Хорошее начало», — удовлетворённо подумал он. На втором этапе нужно было не только пройти трассу за минимальное время, но выполнить несколько пируэтов под триста шестьдесят градусов, задним ходом, крутить сложные элементы. Фрэнк не был настоящим гонщиком, поэтому начал проигрывать более профессионалом. Хотя, машина слушалась его великолепно, будто он грациозно танцевал вальс. С трудом преодолев все препятствия, Фрэнк вновь увидел на первой строчке списка своё вымышленное имя. После перерыва начался следующий этап — прыжки через препятствия, с трамплинов.

Он разогнал машину, она взвилась в воздух, перелетела яму и остановилась в дюйме от бетонного забора. Следующим участвовала машина компании Кеплера. Гонщик не рассчитал, и машина пошла юзом, врезалась в забор и раскололась на две части. Фрэнк насмешливо наблюдал растерянного гонщика, который чудом остался жив. Остальные машины падали в яму с песком, сваливались с трамплина, разбивались о забор. Фрэнк взглянул на табло, и вдруг заметил, что его фамилия переместилась на вторую строчку. Он прокрутил все выступления. Его проезд был лучшим! Почему же только второе место. Решительным шагом он направился к жюри, которое сидело в кабинке за столиками.

— Мистер Крамер, почему у меня второе место? — не скрывая раздражения, спросил Фрэнк.

Крамер, плотный мужчина с носом, словно вдавленным внутрь лица, бросил на него холодный взгляд и процедил:

— Вас оштрафовали на сто очков.

— Почему? — изумился Фрэнк.

— Это наше дело, — пробурчал Крамер. — Не мешайте работать, Форден.

Бороться с подобным не было никакой возможности. Только материться. Фрэнк пошёл к машине, чтобы приготовиться к следующему заезду. По сложному маршруту, который проходил между скал, по каменистой, извилистой тропкой и заброшенной стройке. Фрэнк хорошо знал эту трассу, он помнил о нескольких хитрых поворотах, где можно срезать угол и получить несколько важных секунд. Добравшись первым до финиша, он вылез из машины, снисходительно наблюдая, как остальные гонщики заканчивают трассу гораздо позже его. Он взглянул на табло и увидел с изумлением, что его фамилия опустилась на третье место. Это после впечатляющей победы! Фрэнк ворвался в комнату жюри и раздражённо воскликнул:

— Какого черта третье место?! Я победил в заезде! Вы что спите что ли? Или вы слепые, черт вас побери?!

— Не кричите, мистер Форден, — холодно проронила дама, сидевшая рядом с Крамером. — Вы не по правилам прошли трассу. С вас сняли двести пятьдесят очков. Скажите спасибо, что мы вообще не сняли вашу компанию с заезда.