– Старший лейтенант Свиридов, – представился он, акцентируя внимание на слове «старший». – Вы здесь проживаете?

– Нет.

– По какому поводу здесь оказались?

– Я… Мимо проезжала.

Полицейский с недоверием посмотрел на Марту.

– Документы при себе имеются?

Достала из заднего кармана портмоне, показала права.

– Воронцова Марта Игоревна, – прочитал лейтенант, – вы являетесь генетической матерью Шаповалой Герды?

– Да.

– Вовремя мимо проезжали, Марта Игоревна. У майора Швецова как раз к вам вопросы имеются. Проедем в отделение.

В кабинете дежурной части за спиной майора распростёрлась в полстены карта города с цветными подписанными стикерами, среди которых Марта заметила и стикер на Липовом переулке. Короткостриженый с проплешиной Швецов, назойливо раскачивался во вращающемся потертом кресле, опрашивая Марту:

– Есть свидетельские показания соседей Шаповаловых. Они утверждают, что частенько видели ваш автомобиль. Вы останавливались неподалеку от дома четырнадцать на Липовом переулке. Что вы там делали?

– Я приезжала посмотреть на дочь.

– Вы сдали ее в приемную семью, – Швецов взял паузу и заглянул в протокол, – чего вдруг через тринадцать лет любовь проснулась?

– Тогда я не могла оставить ее у себя.

– Вы следили за Гердой Шаповаловой? – въедливо возвращался к изначальному вопросу майор.

– Я же говорю, просто приезжала посмотреть на нее, – Марта говорила нарочито твердо, боясь проболтаться.

– Вы единственный человек из окружения – у кого есть мотив к похищению, – Швецов повысил голос, Марта вздрогнула.

– Не единственный.... В сети магазинов "Березка" хозяин Авакян Гурген Вазгенович. Он грозился надругаться над моей дочерью.

– Когда это было?

…

Вазгеныча вскоре привезли в отделение, Швецов говорил с ним строго, но уважительно. На поставленный вопрос толстяк не торопился с ответом. Тщательно вытер пот на жирном лице салфетками, попил воды, удобно уселся, откинувшись в кресле и положив ногу на ногу.

– С семи до двенадцати я в сауне в друзьями мылся. Они подтвердят, – крылся Гурген.

– Какой сауне?

– На станкостроительном.

– А что за угрозы слали гражданке Воронцовой?

– Так она денег должна много. Я вобще понятия не имею, что у нее за дочь. Марта сама как-то рассказывала о ней. Дай думаю, припугну, чтобы не кинула меня, – нависла пауза. – Не верите?

– Вазгеныч, не верующие мы. Алиби проверим, с друзьями пообщаемся, – изобразил строгость Швецов.

– Вы их там не больно донимайте, уважаемые люди, – начал было Гурген.

– Разберемся, – прервал полицейский.

– Слушай, а как салями-то? Понравилась? – перескочил с темы Вазгеныч.

– Шеф хвалил, – смягчился майор.

– Так я еще передам. Арарат коллекционный пришел. Для хороших людей ничего не жалко!

– Телефоны друзей, с кем мылся, Свиридову скинь, – вернулся к деловому тону Швецов.

Гурген пожал руку майору, пообещал конфеты жене и, бросив злопыхательный взгляд на Марту, побежал по делам.

– Что с Воронцовой делать? – убрав протокол в папку, спросил лейтенант у Швецова.

– Мутная она. Насчет вчерашнего вечера ее показания не подтверждаются. Прессани легонько, – сказал он вполголоса.

Свиридов привел Марту в комнату для допросов. Елейным голосом рассказал о том, что для проформы розыскные мероприятия проведут, да и висяк оформят. А ей за лжесвидетельствование лет пять срока дадут.

– Я же говорю, дома была, – Марта стойко отвечала по десятому кругу на один и то же вопрос.

– Ваша соседка Зиновьева утверждает, что вы вышли из дома около восьми вечера, – с нажимом повторял Свиридов. Он ходил по кабинету и в момент очередного вопроса постоянно нависал над Мартой, то усевшись на стол, то приблизившись вплотную, так что ей приходилось задирать голову. Он вперивался поросячьими глазками, стараясь произвести угрожающее впечатление.

– Я в магазин ходила, – Марта старалась быть хладнокровной. Надо выпутаться, найти Герду. Менты, кроме как запугиванием свидетелей, делом всерьез не занимаются.

– Врешь, сука! – лейтенант ударил кулаком по столу.

Марта от неожиданности вздрогнула.

– Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому, – он рывком потянул ее за руку, она подскочила со стула.

– Раздевайся! – приказал Свиридов и потянул за футболку короткими, как обрубки, пальцами.

Марта инстинктивно толкнула. Вышло так, что он качнулся словно неваляшка, но удержал равновесие. Явно не ожидал выпада. Красный от гнева лейтенантишка со всей дури впечатал маленький пухлый кулак Марте в поддых. Она не могла вздохнуть, повело. Ударившись затылком о стену, погрузилась во тьму.

Кто-то похлопывал по щеке. Марта открыла глаза. Это Герда. Улыбающаяся Герда. Она сидит на корточках в длинной пижамной рубашке, из-под которой торчат острые коленки, поблескивая в тусклом свете лампы. Белые волосы ниспадают густой копной, щекоча прядями лицо Марты.

– Дочка! – Марта протянула руки к ангельски красивому личику. Ладонями обхватила мягкие как персик щечки, погладила шелковистые волосы. – Моя девочка!

– Симметрия, – мелодичным голосом сказала Герда.

– Симметрия?

Дочка кивнула. Она отстранилась, встала и пошла к выходу. У самой двери ее образ стал меркнуть, рассеиваясь в воздухе до мельчайших частиц.

Марта услышала скрип открывающейся двери и голос Швецова.

– Ты дебил?! Я же сказал, легонько! – орал он на нерадивого подчиненного.

– Да я вообще пальцем не тронул. Психованная она, – оправдывался лейтенант.

Воронцова открыла глаза. Майор, нависший над ней, с облегчением выдохнул.

– Отпусти ее, – скомандовал он Свиридову.

Москва.

На тумбе светился бирюзой ночничок, тихо шумел кондиционер. Холодило лицо, шея мокрая, также как и лоб, и брови. Знобило.

Образ Герды из сна все еще стоял перед глазами, казалось, что она рядом, незримо присутствует. А, если прислушаться, можно услышать ее дыхание. Марта почувствовала, как лицо покрылось мурашками.

«Симметрия», – все еще звучал в голове знакомый мелодичный голос.

Марта вскочила, вырубила кондиционер, в комоде нашла пижаму. Но ни одежда, ни свет не помогли справиться с паникой. Не сработало и чтение, мысли возвращались к Герде.

Дочь. В параллельной реальности она жила у приемных родителей. Почему та, другая Марта наказала свою дочь ненужностью?!

Воронцова в этой жизни сама знала, каково быть ненужной матери. Эта боль остается с тобой на всю жизнь. Выживать без родных она научилась, а вот быть нужной нет. И Полесскому не нужна тоже. И никому.

С утра позвонила Криса.

– Эти сны ужасны! – взволнованно рассказывала Марта, – мы должны с этим разобраться.

– Воронцова, мне не до этого, через две недели я улетаю. А сходи-ка ты лучше к мадемуазель Фриэль. Может она что подскажет, – голос Крисы был бодр, очевидно, что сны ее не тяготили.

– Временами я чувствую, будто Герда моя дочь, – у Марты дрогнул подбородок.

– Ну ты даешь! Выпей шампуськи и мотни к колдунье. Ой, забыла главное! – Вскрикнула подруга. – Вчера в Квантиуме столкнулась с Полесским. Он спрашивал о тебе. Так что пора действовать.

Москва.

Из мелких осколков собирался глиняный кувшин, как в реверсивном кадре. Кусочки разных форм и размеров кружились вихрем, и найдя свое место, встраивались, воссоздавая сосуд. Заставка прокрутилась, и на экране появилось поле для ввода пароля. Олег Соколов в приподнятом настроении начинал рабочий день.

Вот оно, его детище. Intoucher. За год после запуска сеть набрала два миллиона пользователей и продолжала уверенный рост. Стартапом интересовались инвесторы. На этом этапе Олег и его партнер Наум не торопились продавать долю, они планировали разогнать стоимость и приблизиться к статусу «единорога», когда компания оценивается более миллиарда долларов.