– 

Доставай аппарат!

Доктор с недоумением посмотрел на нее.

– 

Немедленно! – срывающимся голосом крикнула она.

– 

Ладно, ладно.

Врач и медбрат начали реанимационные действия. Удар за ударом, но сердце на заводилось.

– Вот видите, – с укоризной сказал медик, – уже двадцать ударов током! Если бы его можно было запустить, оно, как старый мотор, подавало бы признаки жизни. Хотите еще?!

– Продолжай, – твердо обрубила Даша, – не спуская дула.

Двадцать три, двадцать четыре.

– Пять тысяч вольт! – Скомандовал врач медбрату и приставил лапы дефибриллятора к груди Олега.

На кардиомониторе прямая линия сменилась синусоидой, амплитуда которой угасала. Во взгляде доктора читалось недоверие:

– А ну давай еще.

Удар, удар, синусоида появлялась и угасала.

– Ну?! – врач издевательски спросил у Даши. – Хочешь еще? Прожжем его как следует?!

Она опустила пистолет, подошла к Олегу и присела на корточки. Соколова прильнула щекой к растопыренной холодной ладони.

– Любимый, ты мне нужен. Прошу, вернись, – бормотала она, – мы должны родить ребенка, ты же этого хотел. Я готова, слышишь, готова.

– Отойдите от пациента! – Властно прозвучал голос врача.

Даша спустилась на пол, обхватив колени. Весь мир замер в этой пустоте, где не было логики и здравого смысла. Что происходит?! За что?!

Следовал двадцать восьмой удар, на мониторе пошла устойчивая синусоида, сердце забилось.

– Вообще-то, это чудо, – доктор вытер пот со лба.

Опасения врачей о повреждении мозга не подтвердились, Олег быстро восстанавливался.

В конце недели Олег пригласил друзей на чай. Всех, кроме Димы. С последней вечеринки этого прощелыгу так никто и не видел. Его подружка Ларка сказала, что он улетел по важному делу.

Криса, словно райская птица, в люминесцентно-оранжевом коротком платье щебетала без умолка. Красавец Макс настойчиво обхаживал Криску, сколько Даша их помнит. Но моделька его воспринимала как данность, использовала по полной, то давая шансы, то забирая их назад. Слишком она озабочена своей карьерой, тем более что и возраст модельный уже поджимает. Индустрию брали штурмом юные нимфетки. Долина не сдавалась, и сейчас она почти у цели. Макс Кузнецов – финансовый менеджер, завидный жених. И чего Криска брыкалась, Даша не понимала. Хорошая была бы пара.

Сегодня Кузнецов выглядел хмурым, отшучивался дежурными фразами. Видимо, предстоящий отъезд Крисы его огорчал. Ее не будет в Москве аж четыре месяца.

Марта пришла в джинсах и широкой вытянутой футболке, в балетках и без макияжа, ее не узнать. Главная перемена в ее взгляде: игривость и сексапильность сменились беспросветной тоской.

Даша обняла подругу. Наверное, она сама выглядела точно также, ведь в душе чувствовала себя надломленной и не находила сил радоваться.

Пытаясь отвлечься, Даша решила собственноручно покулинарить, сварганить что-то к чаю для гостей. Раньше стряпня ее спасала. Но в этот раз, механически взбивая и раскатывая, она продолжала варить в голове произошедшее. Наполеон, черничное суфле, миндальное печенье, ванильный пудинг. Гости оценили ее усилия, особенно был в восторге Роберт. Он уже пил третью чашку чая с куркумой и перепробовал все угощения, выставленные на столе. Прервав светскую болтовню, Олег обратился к присутствующим:

– Друзья! Я хотел спросить… после нашей последней встречи в Квантиуме, вы никаких странностей не замечали?

– Замечали, – тут же отозвалась Криса.

– Дело в том, что во снах я проживаю другую жизнь. Каждую ночь мне снится жизнь алкоголика Олега из городка Шингай. Причем там я уверен, что жизнь айтишника – сон.

– Да, ладно! – Опять встряла Долина. – Мы с Мартой думали, только у нас эта шиза. Типа мы в той жизни – нищие, живем в зажопинске.

– У меня та же хрень! – удивился Макс.

– В снах Дашка от меня ушла к Роберту, – сказал Олег.

Даша заметила, как у мужа опять запрыгало колено. Чашку чая, которую она подносила ко рту, робко поставила на стол.

– Дашуль, у тебя в снах ничего не происходит? –спросил Олег, испугавшись собственных умозаключений.

Даша с расширенными от ужаса глазами, кивнула.

– Да, я ушла к Роберту. Ты – алкоголик. Там, я имею ввиду.

– Ох, ни хуя… извините, – Макс опрокинул на себя чай, заляпав свой дорогущий франтоватый костюм. Даша подскочила искать пятновыводящие салфетки. Ей не хотелось продолжать компрометирующий ее разговор. В жизни она ни за что не бросила бы Олега. В снах жила другая сущность, которую Даша никак не могла понять.

– А ты че молчишь, Роберт, – Олег уставился на него.

– Нечего добавить. Я поражен, – Бирюков покачал головой.

Даша старалась не смотреть на него. Стало очень неловко после изобличения ее снов.

Когда-то еще до депутатской карьеры Роберт преподавал в пединституте философию. Даша училась у него, он тогда был молоденьким аспирантом, пользующимся вниманием у студенток. Позже в их дружеской компании Бирюков появился с ее подачи. Когда Макс искал связи в депутатской среде для лоббирования банковских интересов, Даша их познакомила. К тому моменту Роберт развелся, и отвлекая себя от дурных мыслей, органично влился в их тусовку.

Марта застыла, оцепенело уставившись на свою чашку, видимо, как и остальные прокручивала в голове вышесказанное:

– А я в той реальности потеряла дочь, и каждую ночь мне приходится проживать эту историю.

– Получается, мы все параллельно живем в другой реальности, которая происходит в снах, – подытожил Олег.

– А какая реальность реальнее? Каламбур какой-то получается, – Макс потянулся за порцией фруктового желейного тортика.

– Когда Даша от меня ушла в той реальности, я наглотался таблеток, – сказал Олег, – а в этой реальности у меня произошла остановка сердца. События в одной реальности влияют на события в другой. Они связаны!

Марта с Крисой перешептывались, похоже, о чем-то спорили. Воронцова возмущенно качала головой. Олег, как и остальные, заметил это:

– Марта, делись со всеми, мы теперь в одной лодке.

– Это… личное.

– Я услышал «заговор». Выкладывай, мы должны понять, что происходит, – призвал Олег.

– Выглядит глупо, – белое лицо Марты залилось красной краской, – я сделала заговор. А потом во сне похитили мою дочь Герду.

– Заговор это что? – спросил Олег.

– Типа колдовство, – пояснила Криса.

– Ниче себе. Получается, наши сущности связаны между собой. За проступки в одной жизни приходит расплата в другой жизни, и смерть одной сущности – скорее всего приведет к смерти другой, – задумчиво заключил Олег.

– Сиамские близнецы, получается, – подытожил Роберт и кинул в рот очередную печеньку.

– Может это, к врачу нам всем? – спросила Криса.

– В снах мы видим выстроенные сюжеты, которые продолжаются и логически развиваются. Это не просто сны, это другая жизнь, – ответил Олег.

– Это все началось с той вечеринки с Димой, с его шаманской травы, – отметила Даша.

– Пока мы не разберемся со всем этим, надо присмирить свое эго и стараться не куролесить. Иначе это аукнется в другой жизни, – Олег был очень серьезен.

Москва

Утром в понедельник Олег вышел на работу, провел совещание. Народ как-то странно реагировал на него, люди косились, поддерживали общий разговор, но казалось, что-то утаивали. Позвонил Астафьев, попросил подъехать.

Он пил кофе, когда пришел Олег.

– Эспрессо? – предложил он.

– Нет, спасибо, – отрезал Соколов. Приторный тон Астафьева не сулил ничего хорошего.

– То, что произошло, очень серьезно. Надо свое здоровье беречь, а ты сразу за дела кинулся.

– Все нормально с моим здоровьем.

– Олег, я тебе хотел предложить правильное решение, – начал Астфьев.

– Слушаю.

– Ты по своей сути идеолог, стратег. Ну зачем тебе закапываться в операционку, она тебя съедает, нервы треплет.