– Вы в семьдесят шестую? – спросила она хрипловатым голосом.

– Не ваше дело, – надменно ответила Долина.

– Бестолковые, – буркнула женщина.

Марта встала, не хотелось идти дальше. Зачем ей это? Кристина взяла ее за руку и властно дернула за собой.

– Прекрати сомневаться, а?!

На четвертом этаже светло-бежевая с резным орнаментом дверь открылась, подруг встретила рослая девушка в коротких шортах, обнажающих ягодицы и майке алкоголичке без лифа. Ее груди свободно колыхались под рыхлым трикотажем.

– Заходь, – сказала она по-пацански, с акцентом и пропустила их внутрь.

В прихожей тускло горела небольшая лампочка, коридор и комнаты стояли в полумраке. Похоже, что квартиру искусственно затеняли.

– Пр-роходите в зал, мне надо пер-реодеться, – сказала девица и удалилась в комнату.

– Это и есть твоя колдунья? – спросила Марта.

– Хардкорная, – Долина пожала плечами.

– Каждый разводит, как может, в этой Москве.

– Не дрейфь, подруга. Она реально дела делает. К ней депутаты ходят.

Марта и Криса прошли в зал. Тяжелые шторы плотно перекрывали путь уличному свету, тьму комнаты тускло подсвечивали две свечи. Обстановка профессионального шарлатана: круглый стол с хрустальным шаром по центру. Разбросанная по столу колода таро, старинные монеты и горка округлых камней. Вдоль стены стоял массивный шкаф с витринными полками, на которых шеренгой выстроились статуэтки каких-то уродцев, маски с гримасами и резные ларчики. Возле окна пылились два больших массивных сундука с железными ободами.

Пока ждали Фриэль, Марта присела за стол и заняла руки перекладыванием камешков перед собой. Двенадцать штук, они на ощупь казали теплыми, даже горячими.

– Брось! – визгливым голосом окрикнула колдунья, появившаяся в темноте.

Марта вздрогнула от неожиданности.

– Кто тебе разр-рэшал тр-рогать это?! – с грассирующим акцентом ругалась мадемуазель. Ее кустящиеся белесые брови поднялись, как крылья белой вороны. Одета она в полупрозрачную длинную рубаху. Волосы цвета зрелого одуванчика струились по плечам.

Марта отодвинула от себя камни. После этого выпада ей совсем не хотелось ни говорить, ни тем более доверяться этой юной мошеннице, которая, наверняка, специально коверкала слова. Но инициативу на себя взяла вездесущая Криса. Она рассказала о проблеме, сформулировала за Марту задачу. Колдунья заверила, что все решаемо.

Мадемуазель из шкафа достала связку ключей, со скрипом открыла амбарный замок, висящий на сундуке. Из сундука ударил запах гнили и какой-то незнакомой пряности. Фриэль копалась. Очень долго. «Сбежать отсюда», – единственная назойливая мысль не давала покоя. Криса подбадривающе кивнула. Переворошив содержимое, колдунья, наконец, вытащила куклу Вуду.

– Дер-ржи, – мадемуазель сунула в руки Марте тканевую игрушку, сшитую грубыми черными стежками.

Шарлатанка встала, подошла к серванту и взяла с полки затертую, изъеденную голубой коррозией медную шкатулку. С треском разомкнулся замок. Колдунья достала толстую цыганскую иглу и, пошептав на нее, протянула Марте.

Взгляд мадемуазель Фреэль был немигающим, направленным внутрь, в самую глубину души. И сейчас уже было очевидно, что это взгляд настоящей колдуньи. Марта растерялась.

– Сомнения не дают двигаться впер-ред, они разр-рушают дело, – вкрадчиво вещала мадемуазель. – И если р-решение пр-ринято, надо идти до конца.

Сердце бухало, рука предательски дрожала. Марта, выдохнув, вонзила иглу в живот куклы. Она брезгливо бросила куклу на стол и заметила, что зеленые глаза-пуговицы смотрят на нее так же проникновенно и глубоко, как смотрела на нее колдунья. Воронцова отвела взгляд.

…

Зеленые глаза Снежаны были задумчивы, она наливала фруктовый чай. Кипяток наполнил чашу до краев и полился на стол. По ноге женщины струйкой побежала кровь. Выронив чайник, Снежана схватилась за живот. Стеклянный сосуд разбился на мелкие осколки.

Шингай.

Маленький толстозадый Вазгеныч сегодня обрядился в модные обтягивающие джинсы, приталенную футболку с надписью «Армани» и пах несносно душным парфюмом. Наверняка, опять спровадил жену с отпрысками на отдых, а сам к Поляковой намылился. Встретил он Марту у своего магазина и повел куда-то в сторону Первомайского на окраину города. Обычно Вазгеныч просто адрес скидывал, а сейчас сам вызвался сопроводить. Странный Гурген сегодня какой-то. Суетливый, нервозный. Когда он к зазнобе ездит, обычно веселый.

Прошли интернат, свернули с главной дороги и остановились возле рощи.

– Мы пришли, – сказал Вазгеныч и закурил.

Марта недоумевала, но ждала. Через минут десять, ревя мотором, подъехала старенькая иномарка. Из открытых окон глазели похотливыми взглядами мужики.

– Их четверо! – возмутилась Марта.

– Половину долга, я сказал! Уже забыла?!

– Нет, Вазгеныч, мы так не договаривались.

Марта развернулась, чтобы уйти. Гурген ухватил ее за руку.

– Куда собралась? Иш, шустрая.

Воронцова одернула руку, но клешня армянина крепко удерживала ее. Он потянул в сторону машины. Выбежали двое парней, и, схватив Марту за руки, потащили в машину.

– Не-е-ет! Пусти, урод! – орала она.

Место возле рощи пустынное, здесь редко можно встретить людей или проезжающие машины. И сейчас в округе не было ни души.

– За урода ответишь, – парень в полосатой майке со всей дури толкнул ее на заднее сиденье, и сам плюхнулся мешком рядом. Машина отъехала.

В салоне воняло перегаром и тухлой селедкой. Чувак, сидящий слева от Марты, расслабленно откинулся на сиденье и закинул свою ногу на ее, самодовольно наблюдая за реакцией. Марта попыталась спихнуть его волосатую ляжку в зеленых шортах, но он придавил сильнее. Лучше не реагировать. Просто ждать подходящего момента.

Автомобиль выехал из города и довольно долго двигался по шоссе. Главное, не впадать в панику.

Машина повернула в сторону леса и минут через пять въехала в дачный кооператив. Марта старалась запоминать повороты.

Ворота открыл парень неславянской внешности. Лицо волевое, скуластое. Спортивного телосложения, небрит, на шее – цепь с кулоном в виде полумесяца.

Иномарка въехала во двор дачи. Двухэтажный сруб, рядом топилась небольшая баня, из трубы поднимался дым. Парни вывалили из машины.

– Марс. Глянь, какую шмару привезли, – обмениваясь объятьями с хозяином, сказал двухметровый мордоворот со шрамом через щеку.

Тот, что угрожал Марте, грубо схватил ее за руку и потянул из машины. Подошел Марс.

– Че бушуешь, Рябой. Пусти женщину. Видишь, ей не нравится, – он говорил с акцентом.

– Борзая падла. Еще сбежит, – ответил Рябой.

– Зачем сбежит? Разве гость от гостеприимных хозяев бежать будет? Отпусти ее. – Марс обратился к Марте, – Пойдем, красавица. Ты на этого кретина не обижайся, зашибленный он чутка.

Гостиная с круглым столом довольно чистенькая и опрятная. Эта свара пропившихся головорезов явно не из этого дома. Иначе бы здесь стоял бедлам и полчища пустых бутылок. Хозяин отличался от своих друзей. В этой компании Марс явно был авторитетом, на Марту при нем не покушались. Но Рябой смотрел сычем. Марс же старался проявить гостеприимство, достал дорогого вина. Воронцова вела себя скромно, а благосклонность хозяина принимала. Только он сейчас сдерживал эту свару.

После Марс повел ее в баню, попросил его парить. В парилке воздух сильно жгучий, трудно даже войти и привыкнуть. Марта прикрыла уши и села на корточки. Он посмеялся над ней, назвал тургеневской барышней и долго парился сам. Наконец-то с ведром воды выбежал на улицу, что-то прокричал непонятное на тарабарском. И вернулся. С его тела поднимались клубы пара. Разгоряченный и красивый сел на диван в предбаннике и обнял завернутую в простыню Марту.

– Массаж сделаешь?

– Конечно.

Марс распластал на кушетке свое могучее тело. Среди клиентов Воронцовой нечасто встречались мужчины в подобной форме. Она водила руками по широкой спине. Хоть и не знала техник массажа, но прикасаться было приятно, и руки сами делали щипки и поглаживания. Он расслабился. И рассказывал о своем близком человеке.