Оскудение казны заставило власти с 1 сентября 1663 года наряду с казенной ввести откупную торговлю алкогольными напитками. Решение властей было отражено в принятом 15 июня 1663 года Именном указе «О содержании кабаков и кружечных дворов во всех городах, также в помещичьих и вотчинниковых селах и слободах на откупу и на вере»[242].
Новый процесс монополизации розничной торговли алкоголем, обусловленный большими откупными недоимками и злоупотреблениями частных виноторговцев, начался в январе 1681 года, когда Именным указом «О небытии на откупе кабакам в Подмосковных ближних селах и о продаже в тех кабаках вина по той же указной цене, по которой оное продается с отдаточного двора в Москве» была запрещена откупная продажа пития в подмосковных селах, находившихся поблизости от Москвы (в Михайловском, в Ростунове, в Редькине и других)[243]. Далее намерение государства было подтверждено в принятых указах «О продаже питей»[244] от 18 июля 1681 года и «Об отдаче в казенное распоряжение во всей России таможень и кружечных дворов с 1 сентября наступающего года и об отмене откупа по случаю оказавшихся больших недоимок» от 23 июля 1681 года[245].
Установление новой винной монополии снова потребовало расширить перечень лиц, которые могли осуществлять казенную винную торговлю. В городах, где посадских людей не было, можно уже было выбирать: «…и из стрельцов, и из казаков, и из драгунов, и из пушкарей, и из зачинщиков, и из воротников, и из кузнецов, и из плотников, и из иных чинов; из служилых людей, которые живут в тех городах… А буде в которых городах и из служилых людей мало… из дворцовых и из монастырских крестьян…»[246]
В 1699 году кабацкие сидельцы были переименованы в бурмистров. К службе в питейном заведении следовало привлекать людей прежде всего из купеческого и иного городского населения[247].
Возобновление откупной торговли, к которой постоянно нуждающиеся в увеличении питейного дохода власти вернулись с 1705 года, было отражено в Именном Указе от 12 июня 1705 года «Об отдаче питейных и других сборов на откуп людям правдивым и усердным и о наблюдении Бурмистрам, чтобы питья продаваемые были из разных питейных домов уравнительными ценами и одинаковыми мерами»[248].
В 1722 году избирать купцов на кабацкие должности было запрещено, а занимать их, в соответствии с законом, могли только дворяне и офицеры[249]. Однако ввиду того, что таких лиц оказалось мало, указ в 1724 году был отменен и купцы снова могли заниматься казенной питейной торговлей[250]. Эта мера считалась временной, и в случае, если Камер-Коллегия сможет найти для кабацких работ дворян и офицеров, предписывалось «купецких отпускать немедленно»[251].
Чтобы не останавливать питейную продажу на территориях, где не было купцов, закон разрешал выбирать кабацких служащих из монастырских, помещичьих, вотчинных и дворцовых крестьян[252]. К примеру, представители каргопольского купечества в 1766 году обратились к властям с просьбой освободить их от обязанности быть выборными в кабаки, так как многие повинности, да и еще случившийся в городе пожар, приводят к их разорению и обнищанию. В ответ на это прошение было постановлено: купцов к выборам не принуждать, а «быть у тех сборов тамошних уездов дворцовых, черносошных и монастырских волостей крестьянам»[253].
Основным требованием, предъявляемым к кандидатам в кабацкие служащие, конечно же, была принадлежность их к определенному сословию, но кроме того они должны были быть «людьми добрыми и прожиточными». Очень часто «лучшие люди» не хотели становиться головами и целовальниками и в выборное время уезжали из своих домов, ссылаясь на личные заботы, торговлю и промысел. Мало кому хотелось нести безвозмездную повинность в пользу государства. Неоднократно воеводы, отвечавшие за выборы, организовывали розыски «уклонистов» и чинили им установленное законом наказание. Но проволочек в избрании быть не могло, поэтому нередко винными продавцами становились те, кто вовсе не отвечал установленным Государевым требованиям, и прежде всего не обладал ни честностью, ни порядочностью. Это только способствовало различного рода злоупотреблениям и плохо сказывалось на доходах казны.
Привлекать к винной продаже следовало только людей, знавших грамоту. На деле же виноторговцы нередко были малограмотны, поэтому для ведения кабацкого учета им в помощь избирались дьячки из числа «площадных и из церковных», а также из «мирских людей по очереди»[254].
В начале XVII века для осуществления питейной торговли на особых территориях (таким территориями, к примеру, были пограничные города) кабацкие головы присылались из Москвы. В 1646 году уже в виде общего правила, распространяющегося на все местности, предписывалось «к таможенному и кабацкому сбору голов выбирать из иных городов»[255]. Такими мерами предполагалось избежать столкновений между мирским населением и виноторговцами, а также защитить свои интересы от сговоров и злоупотреблений. Существующий порядок замедлял открытие и работу питейных заведений, поэтому винных продавцов с конца XVII века было разрешено также выбирать из «тех же городов жителей»[256] или, позднее, они назначались местной Бурмистрской палатой[257].
Закон предписывал избирать кабацкого голову или целовальника единожды попеременно, но для улучшения финансовых результатов очередность могла и не соблюдаться: «а хотя в ту службу выбрать будет кто и не по очереди, и им та служба зачтена будет впредь в очередную службу»[258].
Нормативный срок, на который к государевой службе привлекались виноторговцы, составлял один год. За этот период, как считалось, не могло возникнуть у них наживы, а также не должно было быть разорения не получавшим никакого жалования за труды «верным людям»[259].
Специальная процедура выборов кабацких голов и целовальников прописывалась в нормативных актах. Так, голова приступал к своим обязанностям обычно в день нового года, то есть 1 сентября, или в Семенов день. Избирался он заранее, месяца за два до вступления в должность[260]. Такое заблаговременное назначение проводилось с той целью, чтобы лица, которые должны были быть привлечены к питейным продажам, не могли уехать для торговли и промыслов на ярмарки и торжки, начинавшие основную работу ближе к осени.
После того как работники кабака были определены, выборщики давали расписку, в которой поименно указывалось, кто участвовал в выборах, и подтверждалось, что новый кабацкий голова или целовальник – «человек добрый, не бражник, ни пропойца, ни за каким хмельными питием не ходит»[261]. Затем кабацкие служащие либо направлялись для дачи присяги в Москву (в Приказ Новой Чети, позднее в Приказ Большой Казны, а в конце века в Бурмистрскую палату), либо приносили клятву перед избравшими их жителями, после чего происходило крестоцелование.
