Дверь ее комнаты распахнулась.

- Ну что, не скажешь мне хоть “привет”?

Анжела прислушалась, не всколыхнет ли в ней этот голос хоть какие-то родственные чувства. Не всколыхнул.

- Тетя Амалия, - стараясь убедительно улыбнуться, она развернулась к вошедшей родственнице, - сто лет тебя не видела…

- Да, тут такие дела творятся, - тетушка обняла ее, но искренности в ее объятиях не было ни на грош, - я все в работе… а ты выросла!

- Ты заметила, - не удержалась Анжела от едкого замечания, но тетя Амалия будто не слышала.

- Действительно, как быстро время летит… скоро пора будет в дело брать, а?

О чем она говорит, Анжела не имела ни малейшего понятия. И не хотела иметь. Ей, пожалуй, никогда не было так все равно, в какой бизнес хочет ее взять любезнейшая тетушка.

- Наверное, - ответила она уклончиво, стараясь думать, как незаметно закрыть альбом с фотографиями. Но тетя Амалия, черт бы ее побрал, заметила, как рука девушки медленно потянулась к мышке.

- Ого, новый фотоаппарат купила? Покажи-ка…

- Это не мой, - попыталась отбиться Анжела, чувствуя, что начинает всерьез раздражаться. - Слушай, это вообще не твое…

В этот момент тетя Амалия таки добралась до фотографии, на которой был запечатлен размешивающий кофе Паша. Ее лицо при этом надо было видеть: настолько искреннее изумление, понемногу сменяющееся неприкрытым торжеством не мог изобразить ни один актер.

- Это кто? - вкрадчиво спросила тетушка, указывая на экран. И Анжела совершенно неожиданно для себя стушевалась от такого вопроса. Что ответить-то? “Мой парень”? Для парня он староват. “Мой любовник”? Если бы. “Мой…” Кто?

- Мой жених, - отрезала она, чувствуя, что начинает заливаться краской. Тетя Амалия смотрела на нее секунду, а потом разразилась серией коротких непонятных смешков.

- А он для тебя не староват?

- Тебя забыла спросить, - буркнула Анжела, все-таки закрывая злополучное фото. - Уйди из моей комнаты.

- И давно ты его знаешь?

- Три месяца, - почти рявкнула девушка в ответ. - Я же сказала, уйди.

- А где его найти можно?

- Блин, - только воспитание не позволило Анжеле выразиться крепче, - ты по-русски не понимаешь, что ли? Хватит меня допрашивать!

Тетя Амалия, прищурившись, глянула на нее. Уже не скрывая своей злости и не пряча глаз, Анжела глянула в ответ. Так они стояли молча пару секунд, прежде чем тетушка со смиренным видом отступила.

- Ладно, ладно, уж и спросить нельзя…

- Это просто не твое дело, - огрызнулась Анжела, совсем не стыдясь за свою вспышку. - Уйди из моей комнаты.

Больше ничего не сказав, тетушка удалилась, а Энжи, чувствуя, как вконец испортилось настроение, повернулась обратно к экрану.

Я захолодела. Первое желание было - бежать с воплем из комнаты, а потом сжечь к чертям весь дом, но ноги будто к полу приросли. Я открыла глаза, с трудом преодолевая страх перед тем, что может открыться мне в зеркале.

Но нет, решительно ничего страшного в облике стоящего за моей спиной человека не было. Даже напротив, его облик я бы назвала скорее приятным и внушающим расположение, если бы не одна маленькая деталь - холодный, едва насмешливый взгляд человека, не привыкшего считаться с такой бесполезной мелочью, как моральные принципы.

- Je suis ici, - он, видимо, решил выпендриться и заговорил на этом изрядно доставшем меня уже языке, - pourqoui vous m’avez appelé?

Я ощутила, что постепенно перестаю бояться, несмотря на то, что кожей чувствовала его присутствие. Он стоял за моей спиной - я видела это в зеркале, я готова была поклясться, что увижу его, если обернусь, но, чуть повернув голову и скосив взгляд, я убедилась, что в комнате, кроме меня, никого нет.

- Знаете, - я взяла себя в руки, - я по-французски не говорю.

- Не говорите? - с разочарованием протянул он и на меня глянул презрительно, как человек с высшим образованием смотрит на слесаря или сантехника. Мне стало обидно.

- Сейчас все учат английский, вообще-то.

- Сейчас? - переспросил он. - Что вы понимаете под словом “сейчас”?

- Сейчас - это сейчас, - сказала я, начиная злиться от того, в какое никчемное поле завернул разговор. - 2011 год на дворе. Добро пожаловать.

- Однако, - протянул он, на секунду переводя взгляд с моего лица куда-то в сторону. Наверное, мимолетно осмотрел комнату, чтобы убедиться в моих словах. Впрочем, я не была уверена, что он видит что-то, кроме меня - я за его спиной могла разглядеть лишь засасывающую черную пустоту. В нее не стоило глядеть слишком долго, ибо я ощутила, что у меня начинает кружиться голова.

- Итак, - заговорил он, вновь вперив в меня взгляд, отчего я ощутила, как по позвоночнику бежит мерзкий холодок, - что вы хотели от меня?

- Задать пару вопросов, - осмелев, я сделала маленький шаг к зеркалу и, едва не оступившись, шатнулась. Пламя свечей дернулось в сторону, но, слава богу, не погасло, потому что оставаться с Паленом наедине и в темноте я хотела менее всего.

Он изобразил заинтересованность, или ему в самом деле стало интересно, я так и не поняла.

- Что за вопросы у вас могут быть ко мне?

У меня появилось стойкое ощущение, что он меня опутывает невидимой сетью, и с каждым своим словом набрасывает все новую и новую петлю, а я начинаю неумолимо вязнуть в ней, и все мои попытки освободиться - не более чем истеричное дергание угодившей в паутину мушки. Надо было сразу приступать к делу, пока он не решил затянуть петли.

- Почему вы решили убить Павла? - спросила я, удивляясь, как решительно и звучно слышится мой голос. Пален еле заметно усмехнулся.

- Вам какое до этого дело, мадемуазель?

- Мне есть дело, - отрезала я, пытаясь грозно нахмуриться. - Я хочу узнать. Можете считать, что я историк и таким образом материал собираю.

- Историки - интересный народ, - чем больше я пыталась придать себе серьезности, тем больше он веселел. - Что же, учебники вам про это не рассказали?

- В учебниках не написана вся правда, - возразила я, сделав еле заметный упор на слово “вся”.

- Вот как? И какая правда интересует вас?

- Как “какая”? - мне начало казаться, и небеспочвенно, что он надо мной издевается. - Ваши мотивы. Почему вы решили организовать заговор?

Он не думал долго, прежде чем с безразличным видом ответить:

- Разве не благое дело - уничтожить тирана?

- Мы оба знаем, что тираном он не был, - ответила я, сама не замечая, что приближаюсь к зеркалу еще на один шаг. - Наша страна знала настоящих тиранов. И куда более худших правителей.

Пален тихо, сухо рассмеялся. Кажется, он получал от беседы искреннее удовольствие.

- Что вы-то можете знать? Павел был сумасшедшим!

- Не более, чем я, - отрезала я.

- А я не могу сказать, что вы полностью вменяемы, раз тревожите покой мертвых из-за того, что произошло две сотни лет назад.

У меня начали по неизвестной причине путаться мысли, я уже с трудом понимала, что хочу сказать. Даже его попытка меня затроллить не вызвала у меня сильного раздражения - все эмоции из моего сердца будто откачали гигантским насосом.

- То, что случилось давно… может воскреснуть сейчас, - произнесла я с трудом. - Что в ларце?

На секунду я ощутила, как паутина вокруг меня слабнет. Пален был растерян.

- Вам известно про ларец?

- Да, - кивнула я, решив пока не раскрывать всех карт. - И я хочу узнать, что в нем лежит, если из-за него вы, даже не засомневавшись, убили человека.

Пален помолчал немного, собираясь с мыслями и явно размышляя, что можно ответить. Я добавила, наблюдая за тем, как он нервно теребит край манжета:

- Если у вас язык не отсохнет, то правду.

- Выбирайте выражения, - во взгляде его прорезалась злость. - Не забывайте о моем титуле.

- Титулы давно отменили, - с мстительным удовольствием ответила я. - Так что его можете не выпячивать. Ну что?

А темнота вокруг меня тем временем сгущалась, я уже не видела боковым зрением очертания письменного стола и ноутбука на нем. Мне потребовалась всего секунда, чтобы понять, что тьма льется из зеркала.