Прохоров тихо открыл дверь и на цыпочках пробрался к пустому стулу рядом с Авдеевым.

– А что с помадой? – крикнул со своего места Жора.

– Как и во всех случаях на лицо жертвы в области рта нанесена губная помада красного цвета. Предположительно убийцей. По виду напоминает «улыбку Джокера» из серии голливудских фильмов. Данный факт в СМИ не освещался, насколько мне известно. Руководство опасалось, что начнутся инсценировки, да и последователи могут появиться. Так что эта информация была закрыта.

– Елена Валерьевна, вы предлагаете отрабатывать версию маньяка и в случае убийства Савицкого? – Прохоров пристально смотрел на Лену.

– Я думаю, что расследование всегда необходимо вести по всем возможным направлениям, – Некрасова сделала вид, что разглядывает информацию на стенде. – Даже если слишком явно прослеживается почерк серийного убийцы. Тем более у нас нет доказательств, что все предыдущие убийства – это дело рук одного человека.

– Спасибо, можете пока присесть. Ну что ж, – полковник был очень серьезен, – нам опять предстоит напряженная работа. Надеюсь, что все это понимают. Никаких утечек информации, как и прежде. Активно привлекайте криминалистов, но только при необходимости. Анатолия Глебовича я предупредил. Вечером мне – ежедневные отчеты о проделанной работе.

– Так мы какие версии все-таки рассматриваем? – спросил кто-то из ребят.

– А, да. Вам все Елена Валерьевна и расскажет, – полковник обвел взглядом удивленную аудиторию. – Она назначается руководителем группы.

– Ты, Владимир Романович, смотрю, совсем из ума выжил! – двадцатью минутами ранее кричал на весь кабинет прокурор Кузнецов. – Мы этот вопрос вроде бы два года назад уже решили. И я наивно полагал, что мы друг друга поняли.

– Да ничего мы не поняли. Это я просто, старый козел, за свое теплое кресло под задницей испугался. И девчонку под танк по твоей милости бросил.

– А она сама виновата. Затянула расследование, фигней занималась. Ты вспомни, что она там высчитывала сидела? Гороскопы какие-то. А мы с тобой, между прочим, пистоны от начальства в это время получали.

– Да права она. Когда доказательства нулевые, со всех сторон надо версии вертеть. Даже с самых неожиданных. Кто их знает, этих ненормальных, что у них на уме? – Прохоров пытался не переходить на крик. – Забыл ты совсем, Петр Петрович, как в следствии работал. И показатели свои забыл. Сам-то всегда в передовиках ходил?

Кузнецов заерзал в кресле и отвел глаза.

– Так вот, тогда я на поводу у тебя пошел. Некрасову перед всем Управлением унизил, с должности снял. А за что? За то, что она несколько месяцев с ног от усталости валилась и света белого не видела? Что хоть что-то нарыть пыталась? Хороша благодарность за работу. Вот уйдет в адвокатуру, локти кусать будем. Она ж нас рвать будет только так.

– Да что она там наработала? Время только зря потеряли и труп получили очередной, – не унимался прокурор. – По заслугам и точка!

– Думаешь, не знаю я, почему ты на самом деле ее гнобишь? – побагровел Владимир Романович. – Совсем же не в работе дело, Петя. Видел я, как ты к ней на новогодней пьянке в коридоре приставал. Так и не научился своего маленького дружка в штанах держать.

– Э-э-э-э… Да ладно тебе, – замямлил покрасневший прокурор. – И че сразу маленького?

– Был бы большой, тебя б эта тема так не беспокоила. Короче, я назначаю ее командовать расследованием и прошу тебя не мешать. Иначе, сам понимаешь, что тоже полетишь. И явно не летом на Мальдивы, – начальник Управления резко поднялся и пошел к двери. – Кстати, благодаря ее «гороскопам», как ты выразился, мы в прошлом году Тимофеева взяли. Помнишь? Который девушек-Скорпионов душил по дням, когда Луна была в Раке.

Когда дверь за Прохоровым закрылась, в кабинете воцарилась гробовая тишина, а через мгновение все, кто был на совещании, повернулись к Лене.

– Ребят, я… Честно, я здесь ни при чем. Паш, ты не подумай только, – девушка с трудом подбирала слова.

– С ума сошла? Лен, да это я каждый день себя козлом на твоей должности чувствую. Неправильно это все, – Авдеев с искренней улыбкой подошел к побледневшей коллеге. – Командуй! С чего начнем?

Лена договорилась по телефону о встрече с вдовой убитого, и сейчас они с Севой шли по обшарпанному коридору детской областной больницы.

– Даже на детях экономят. Аж противно. Как в таких условиях вообще можно вылечиться? Тут еще больше заболеешь. От тоски, – бубнил себе под нос парень, стараясь не встречаться взглядом с больными ребятишками, медленно идущими на процедуры.

– Нам сюда. Маску надень, – Лена постучала в дверь с табличкой «VIP». – Можно?

В палате все было совсем иначе: свежевыкрашенные стены, обеззараживатель воздуха и огромный современный телевизор. Особые условия для особых людей с деньгами. На специальной больничной кровати со множеством кнопок лежал мальчик с густой шевелюрой почти до плеч. Он мельком посмотрел на посетителей и сразу же уткнулся в планшет. Рядом в кресле сидела заплаканная женщина в черном брючном костюме.

– Здравствуйте, Наталья Михайловна. Майор Некрасова, капитан Малышев. Центральное управление Следственного комитета. Примите, пожалуйста, наши соболезнования.

Вошедшие присели на диван у самого входа.

– Благодарю. Вы извините, что пришлось сюда приехать. Сами понимаете, я почти все время провожу с Данечкой.

– Конечно, не волнуйтесь, – Сева понимающе кивнул. – Мы постараемся побыстрее.

В палату вошла медсестра в маске и на секунду замерла от неожиданности.

– Марина, это следователи. По делу Сережи, – Савицкая закрыла лицо руками и заплакала.

– Добрый день, – улыбаясь глазами поздоровалась медсестра и подошла к кровати. – У нас сейчас капельница по расписанию. Я тогда, наверное, позже зайду.

– Нет-нет, все в порядке, занимайся. Мне нечего от тебя скрывать, – Савицкая повернулась к Лене. – Мариночка уже как член нашей семьи. Не представляю, как бы мы без нее.

Женщина достала платок и высморкалась.

– Да ну что вы, Наталья Михайловна! Это же моя работа, – Марина вытащила из тумбочки пакеты с физраствором и упаковку с системой. – Тем более что Даниил очень ответственный пациент.

Мальчик улыбнулся и без лишних слов стал закатывать рукав пижамы. Пока медсестра готовила лекарства, Лена включила диктофон и достала блокнот.

– Скажите, почему ваш муж оказался рядом с больницей в такой ранний час?

– Он обычно каждый день приходил в это время, чтобы повидать сына. Стройка, сами понимаете. С утра совещания, потом объезд объектов. Сережа сам старался все контролировать, поэтому и работал на износ. Рабочий день у него всегда заканчивался ночью.

– А вы постоянно здесь находитесь? – Лена старательно записывала каждое слово женщины.

– Практически да. Мне разрешили ночевать на диване тут, в палате. Данечка очень беспокойно спит, и его нужно контролировать. Иногда уезжаю домой за вещами, в порядок себя привести. Тогда с ним вот Марина остается, – Савицкая с благодарностью посмотрела на медсестру.

– Извините за вопрос, – смущаясь сказал Сева. – Давно Даниил проходит лечение в этой больнице?

Наталья Михайловна тяжело вздохнула, и глаза ее снова наполнились слезами.

– Почти три месяца. Видите, как оброс? Лечение у нас сложное, многоэтапное. Организм нужно подготовить к главной процедуре. Капают вот постоянно, уколы еще бесконечные, таблетки. Как только показатели будут в норме, Дане введут лекарство импортное. Оно дорогое очень, стоит почти как самолет. Сергей поэтому и старался много работать.

– А у него не было проблем на работе в последнее время? Может, разногласия с партнерами или неприятности от конкурентов? – Лена поправила диктофон и снова приготовилась записывать.

– Не знаю даже. Он никогда мне про работу не рассказывал. Наверное, это лучше у заместителя его узнать, Коли Осипова. Запишите телефон, – женщина тут же назвала номер сотового. – Он был его правой рукой. Настоящий друг.