Снова молчаливая пауза.
Тишину на этот раз прервало лишь урчание в животе. И тут я понял, что надо подкрепиться. Поэтому сиюминутно развернулся и вышел из вагона, чтобы прогуляться и перекусить чего-нибудь на ходу.
Негоже целоваться натощак.
Стало ясно
Стало ясно, что мы с ней одной породы. Только она другого пола… Но оба мы – человеки!
Казалось бы: одно и то же. Чего я там не видел? Вот и ступай отсюда на своих двоих. Только ведь привлекает она как-то не по-человечески – аж на четвереньках бегать хочется… Да и не отсюда бежать вовсе, а совсем наоборот…Но на “своих двоих” все же проще, нежели на четвереньках. Далеко не убежишь. Ни туда, ни в обратном направлении. Я даже склонен думать, что в природе что-то я напутал. Но до конца не разобрал. Время должно пройти. А может и “на нет” сойти…
В любом случае по всем критериям оценок метаморфозность стабильности происходит по одинаковым по-разному колебаниям равновесия. И парадоксальным фактом в несуществующем деле следует считать существование такого факта. А потому и жаркие сны – не от содержания, а от климата вокруг и недуга внутри. Ведь если где не приберешься – там будет не убрано. А грязным ходить не подобает даже на четвереньках.
И стало ясно, что мы с ней- одной природы. Только она другого пола…
Слова Любви…
– Взгляни на солнце!
Оно светит!
Радует теплом!
Она:
– И бескорыстно дарит всей планете
Себя в окрасе золотом.
Он:
– А между делом годы мчатся,
Она:
– И люди мчат гуртом…
Он:
– Но хочется остановиться,
В мгновенье оглянуться,
Она:
– И глубоко вдохнуть раскрытым ртом
Он:
– Тот воздух что помог влюбиться,
Делиться нам с тобой телом…
Она:
– Делиться нашим с тобой светом
И жизнь вдыхать при свете том.
Он:
– И в воздухе секундой наслаждаться,
Она:
– Любить, сквозь воздух любоваться,
Он:
– Быть благодарным и ценить…
Она:
– Тот воздух, что помог влюбиться,
Он:
– Тот миг, что научил любить…
Она:
– Тебе слова любви дарить…
Он:
– Тебе слова любви дарить…
Докторская
Сидел в кресле и читал умную книгу. Редкий случай, когда меня так увлекает повествование о космических полетах. То ли научно-популярная штука какая-то, то ли сказки фантастические, в любом случае очень любопытно. Хотя, несмотря на великую кратность степени моей заинтересованности, я думал о чем-то другом. Я и не думал думать, а оно все не выходило из головы. Я даже попытался думать о чем-то ином. Но безуспешно. Увы, я все также размышлял о чем-то вот том самом – о чем-то другом. Я потрудился и не думать вовсе… Тщетно.
Гулял по улицам города. Глазел по сторонам на людей, снующих вдоль и поперек друг друга. Читал вывески на фасадах зданий. Читал рекламные щиты, слоганы и лозунги всех существующих направлений. От вопросительных до побудительных. До чего же интересен большой город. Можно увидеть такое колоссальное разнообразие наименований – всевозможные сорта, виды, культуры, места, переулки, взгляды прохожих, меняющихся вместе с дуновением ветра, растворяясь образ в образе.
Весь день я гулял по улицам города.
Гулял, а думал о чем-то другом. И это «что-то» никак не покидало меня. Я уже и так, и эдак, а оно все тут как тут. Словно навязчивая идея, только без определенной формы. Смысл, казалось, тоже отсутствовал. Да и никакой идеи- то, честное слово, тоже не было. Ни прямой, ни даже косвенной, абстрактной. А я все думал об этом… Об этом «чем-то другом». Оно оставалось прозрачным – внутри всей этой совокупности было пусто. Значит, то, о чем я думал – было, соответственно, прозрачным и пустым. Но ведь должно же оно иметь хоть какую-либо смысловую нагрузку? А информативный характер? Должно хоть как-то влиять или мимолетно действовать в пользу настроения?
Стою в очереди в универсаме. Простоял целых четыре часа. Говорят, что сегодня привезли какой-то деликатес… из Европы, вестимо. Вероятно, весь город собрался здесь: все, от мала до велика, растянулись в зигзагообразную очередь похожую на змейку. Кто-то с кем-то разговаривал, кто-то читал газету, исподлобья щурясь на порядок очереди, кто-то слушал радиоприемник, шнырял по карманам ожидающих в очереди горемык, а кто разглядывал витрины в поисках деликатеса. Последнее, пожалуй, весьма актуально, ибо далеко не каждый знал зачем пришел, то есть за чем конкретно… и как оно выглядит. Но все были заняты делом. Кто зевал, чесал за ухом, икал, сморкался или пукал. Здесь последнее не только лишь для рифмы, ибо деяние сие тоже весьма актуально, учитывая современный среднестатистический быт, качество продуктов, настроение желудков и уровень культуры общества в целом.
А я все думал о чем-то другом. О чем-то том же – своем. Это «что-то другое» было неопределенным. Оно уже начинало пугать и раздражать меня одновременно. И все время оставалось прозрачным и пустым. Ведь я и не думал думать, а оно все не выходило из головы. Я даже пытался думать о чем-то ином. Но навязчивое «что-то другое» теперь преследовало меня. Уже от самого этого названия становится нехорошо, как-то не по себе. Обзовем «что-то другое» эдаким словцом – для облегчения дальнейшего повествования. Например… На-при-мер… Как же его обозвать? На что оно похоже? Хм…
И вот те раз… В этот момент оно словно испарилось и рассеялось. Теперь целенаправленно пытаюсь вспомнить: что я чувствую в его сопровождении? Но выходит, что сейчас испытываю только некую потерянность и замешательство. В основном потому, конечно, что потерял его – это очевидно. Назовем это «что-то другое» – потерей. Но тогда будет слишком грустно говорить об этом. Сложится очень тоскливое повествование, совершенно неприемлемое уважаемым читателем. А если даже и оставить лишь первую букву – ассоциативный ряд все равно продолжится, и мы вернемся вновь все к той же «потере». Нет, здесь название не должно говорить ни о сути, ни о содержании, ни о самом факте существования данного объекта, ни даже о факте существования факта.
Ох уж эти муки поиска! Требуется непременно придать этому некий окрас, дать название или уже хоть бы и обозвать. В противном случае велик риск свихнуться от потери сути в этой моей неожиданной забывчивости. Как же, как же оживить эту субстанцию, растекающуюся по моей теперь уже незначительно, но все же утомленной голове. Почувствовал как оно бывает когда зарождается фобия творческих исканий… Ведь бывает такое? Если до сих пор ни с кем не приключалось, пожалуйста, не расходитесь, я вам обо всем расскажу после, как только дойду до нужной стадии и запереживаю о любом творчестве или поиске решений, названий, образов иль слов. Запереживаю достаточно, чтоб разъесть научно изнутри, разобрать по крупицам, заполонить пустоту и пробелы. Быть может, даже посвящу этому научный труд?
Я “впроброс” окидываю взглядом очередь, зрачки мои дёргаются в зародыше творческих потугов, поисков утерянного, смотрю в сторону и вижу надпись «докторская». Решено! Пусть будет так… Довольно страданий! Условимся, пусть и на время, что именно это кодовое слово будет обозначением того самого «чего-то другого», о чем я все время так неустанно думаю, что давеча имел неосторожность упустить из виду, со свистом выветрить из головы. Но в поисках чего мозгами продолжаю скитаться, рыскать, стремясь схватиться за зацепки. Ведь как бывает: вертится на языке… А вкуса не разобрать. Казалось бы – вот оно. Бери и пользуйся!
Тем не менее, я его потерял. Я потерял «докторскую». И совершенно не могу теперь воспроизвести картину, или вспомнить хоть самую малость. Не могу ровным счетом и ощутить то, что испытывал в моменты раздумий. «Как быть?» – звучит вопрос внутри – «Неужели отныне мучиться догадками? Создавать искусственные образы «докторской» чтобы вернуть те чувства?»
Тем временем очередь сокращалась и уже дошла до меня. Я почему-то без всякой заминки произношу: «Кусочек докторской, пожалуйста». Беру свое бремя и удаляюсь.
