Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Оставив нас в своей гримерке, лишь у двери он робко обернулся, подставив волочившуюся ногу. И снова улыбнулся. В лице читалась лёгкость и невинное желанье жить, но отнюдь не просто "существовать". Мгновение спустя, без единого шороха он скрылся. И будто растворился в воздухе, вместе с гулом щедро рукоплескавшего зала.

Пора уж…

Хотел было поведать одну историю и изложить ее здесь, но вспомнил, что пора уж…

Простите, не сочтите за дерзость и зла не держите за эдакое легкомыслие.

Вдруг женский голос зароптал где-то:

– Что значит «простите»?

– Так ведь пора уж…

– Тогда ладно…

Тут кто-то дернул окно и побежал. Это был обычный некто. Но он все бежал и бежал.

Женский голос: «Почему?»

– Так ведь пора уж…

«Фу» или «просто социум»

Напитавшись, свежей влагой дождливой погоды, Бочечкин сделал шаг в сторону, противоположную от социума, издав тотчас «Фу».

После чего он, как плевок сморкнулся, словно лепешка вдребезги об бетонное небо.

Тупоступкин вслед сказал: «Вот дурак».

А социум, почесав в носу, определенно утвердился в своей власти. И в правой ноздре, безусловно. Впрочем, соответственно. Странно, что в ухе не зачесалось. Хотя и эта данность соответственна. Не соответствует лишь то, что соответствия не видит никто. Да и не видно никого. Все на своих местах при всем при этом. И все отсутствуют как будто. А вид-то деловой такой…

По обоюдному согласию читателя и автора заключим одно в другое, получив уравнение, где сопливый социум не ведает, что в его власти обе ноздри.

Видимо Весна

Весна – это когда ты есть. Ты готов быть всегда и вечно. И ты знаешь, что ты есть.

Но хочется не просто быть или существовать, а по-настоящему жить.

Весна – это когда хочется есть. Даже набив желудок в стенах дома, и выходя на улицу, ты все равно чувствуешь неукротимый голод. И даже не один голод, а несколько!

Весной ты есть… и пить… то есть ты есть, и хочешь быть. Выходя в общество сытым, как правило, весь день будешь хотеть есть. Потому что, куда не поверни голову – кругом все сбрасывают оперения. Благо, что не разделывают свои шкуры, вот была б потеха.

Весной ты есть…

Если диеты – то ты просто пить.

Если давно – ты пить в… очень много.

Чередование с едой возможно, но очень осторожно.

Чаще по улицам ходить. Смотреть по сторонам и пить…

И пить. И пить…

Весной ты просто жаждешь жить.

Весна – это когда ты есть и пить.

Выводы

Сидя в носу, и ковыряясь на стуле, мой запах приметил осу.

Вывод сделал себя о том, что я вечерею, а день подошел к концу.

Но все- таки палец остался в носу.

Я сделал вывод о том, чего нет,

И стал нарезать колбасу.

Намажу на хлеб, но ведь палец в носу.

Абсурдную рифму в столь позднем часу

Я здесь неспроста с уважением несу…

Возможно чуть позже пойду и усну

Но с глупой улыбкой жую колбасу.

Жую колбасу вместе с пальцем в носу.

А это, сами понимаете, уж больно некрасиво.

Если не сказать, что это неприлично.

Пусть даже всем безразлично.

Не при людях – быть может привычно,

Но дело лишь каждого – лично

«Жж»

Откуда жужжит комар мне из уха?

Летела пчелою оса легче пуха.

Стрекозе так порхать – тоска или скука.

Взмывать высоко, словно выстрел из лука

Блохе не под силу – не хватит и духа,

А бабочке – тоже тоска или скука.

Откуда жужжит комар мне из уха?

Я выдумал зверя по имени «Муха».

«Трах –тибидох»?

Сказал «трах –тибидох»?

Зажмурься, сделай вдох.

И задержи дыхание

Во благо понимания,

Что в мире светлом этом

Не все еще «с приветом».

Раскрой глаза, войди туда,

Где прожиты года.

Пересмотри и оцени

Всю жизнь со стороны.

На близких и родных взгляни,

На ценности свои.

Не перешагивай порог –

Там прошлый, прожитый урок.

Мечта любить

Загнать в тупик мечту,

Не потрудясь осуществить –

Все то же, что стереть из сердца ту,

Что сердце жаждует любить.

Он был подоконником

Он не был сторонником ни того, ни другого,

Он был подоконником в мир чего-то иного.

Он был то приветлив, то нежен иль слаб,

Всегда он держался внутри как солдат.

Не следовал глупым и лживым страстям,

Он шел паровозом по тем областям,

Где нужен был труд, отнюдь не везенье,

В сердцах есть забота, а не самомненье.

Он слыл дурачком в широких кругах,

В кругах тех синоним духовности – крах

Другие считали, что он недотепа,

Сравнив сердце с космосом, карьеру – с пометом.

Говорили о нем как «ничто» или «кто-то»:

«Душа глубока, но высоковата полетом».

Он был терпелив и старался во всем,

Он знал о незрелости их и о том,

Что в их головах – слепота, искушенье…

А сам он шагал по пути своему,

И верил – не сбить его с ног никому.

Шутил искрометно, даруя улыбки,

Не спорил и не терял себя по ошибке.

А люди все гнались за славой, за деньгами умно.

Иные набожно молились – бездумно.

Он не был сторонником ни того, ни другого,

Он был подоконником в мир чего-то иного-

Где радость, духовность, и там, где все ново,

Там где безусловно его принимали такого –

Плохого, хорошего иль юморного.

Я сел на стул, чего же боле?

Я сел на стул, и с треском внутрь провалился.

Застрял, сложившись пополам.

Я долго вылезти не мог и всем Богам взмолился,

А на работе объяснил, что задержался по делам.

Спина болит, и нос коленкою разбился,

Начальник говорит: «Вопрос имею к вам!».

Я поясняю, что чрезмерно торопился,

Отстав от времени, я кубарем домчался к вам.

А перед тем, мол, я желаньем вдохновился –

Помочь Вам перевыполнить Наш план.

Я не сказал про стул, а то б начальник разозлился

И счел бы, что виновен здесь я сам.

Но я ж не виноват, что стул мой развалился,

Что я застрял, пришлось вытаскивать врачам.

А так директор похвалил, приятно удивился –

Он рад, что инициатор был – я сам.

Легко и радужно тот день продлился,

Но стыдно было откликаться похвалам.

Ведь я бессовестно соврал, что отлучился

По важным трудовым делам…

Стояли рядом семеро

Стояли рядом семеро,

Галдели, говорили весело,

Гудели очень громко

В ушные перепонки.

Друг другу замусолили

Бессмысленными со’лями

Информативное пространство,

Не брезгуя души коварством.

Хоть и совсем без злого смысла

Вливают и слова и числа

Друг другу в головы как бред,

В пустые головы – если взглянуть на свет.

По крайней мере пусто в них в момент,

В котором происходит весь сей инцидент.

Ну вот мозги бесстыдно захламили,

Словно базарное ведро опорожнили:

Поговорили, вспомнили и даже перетерли,

Пожаловались, похвалились и другу нос утерли.

Протараторили часы, минуты напролет:

То грустная история, то глупый анекдот.

Порой друг друга вовсе и не слушали, а так…

Пытались расценить кто лучше, кто чудак.

Как эти строки расползались в ширину,

Так эти люди погружались в пелену.

Затем процесс пошел на спад,

И кончился бессмысленный парад.

Лишь звон пустой и никакого смысла,

И радость в их душе прокисла.

Мозгов и сердца бутерброд

Родил весь этот вздор и сброд.

Теперь и строки сокращались,

3
{"b":"737588","o":1}