– В чем дело? – ваннах удивленно посмотрел на питомца. – Слушай, такое чувство, будто ты хочешь что-то показать!

Кун издал невнятный звук и продолжал тянуть за сапог. Решив, что посмотреть стоит, Корди направился вслед за понесшимся по низкой блеклой траве зверьком. Вьюрк притормозил у небольшого, приземистого кустика, усыпанного довольно крупными синими ягодами, немного похожими на голубику, которую Корди очень любил. Вьюрк сунулся мордочкой в кустик, сорвал одну из ягод и в два счета проглотил.

– Хочешь сказать, что они съедобны?

Кун подпрыгнул на месте и закрутил хвостом, пища что-то утвердительное.

– Ну, коли так…

Корди осторожно сорвал одну из ягод и отправил в рот. Никогда еще не пробовал он ничего подобного! У мальчика даже слов не было описать вкус – он прямо-таки не знал, с чем сравнить. К тому же ягоды были очень сочными – не просто освежали, а так и таяли во рту; их вполне можно было употреблять и для утоления жажды. Последнее, правда, пока не требовалось, но кто откажется лишний раз побаловать себя изысканным лакомством!

Корди стал стремительно рвать ягоду за ягодой и отправлять в рот. Кустик мигом опустел, но мальчик уже приметил невдалеке еще один – и сейчас же поспешил туда. Потом высмотрел впереди третий…

Поняв, что ягоды много, он решил запастись ею впрок. Но куда ее собрать? В котомку? Передавится вся…

И тут взгляд мальчугана упал на огромные листья какого-то растения – что-то вроде лопуха. Не раздумывая, Корди сорвал самый большой лист, свернул его наподобие кубка – и ягоды полетели одна за другой в эту «посудину».

Вьюрк примостился на запястье хозяина и, каким-то чудом удерживаясь в столь неудобном положении, радостно пожирал уже собранную ягоду, счастливый от того, что не надо самостоятельно срывать ее с кустов. Впрочем, Корди и сам через раз кидал сладкие ягодки в рот, так что «кубок» наполнялся медленно.

Мальчик, казалось, позабыл обо всём на свете и уже ничего не видел, кроме ягод. Заприметив следующий куст, он тотчас же спешил к нему – и так всё дальше, дальше, дальше…

Опомнился он лишь тогда, когда левая нога его внезапно чуть ли не по колено ушла в воду. От неожиданности Корди упал и выронил свою «посудину». Лист развернулся, и вся ягода раскатилась в стороны.

– Ну вот, все труды козе под хвост… – пробормотал он и вытащил ногу из воды. – Ох ты, сила нечистая… – прошептал он и впервые за последний час огляделся вокруг. – Это что ж такое?..

Он вдруг словно прозрел – как будто рассеялась какая-то колдовская пелена. И то, что он увидел, изумило его и озадачило.

Болото. Со всех сторон. Да еще и странное какое-то: на островках тут и там растут огромные морщинистые деревья, каких на полуострове ваннахов отродясь не бывало. Кроны их начинались далеко вверху и были настолько обширны, что закрывали небо и солнце, отчего на болоте царил полумрак. Листья, немного похожие на листья обычных дубов, уже начали опадать и желтели вокруг повсюду – на мшистой земле, среди травянистых кочек, в окружении зеленой ряски и на поверхности ржавой воды, что проглядывала кое-где среди трясины.

– Первый сюрприз, – Корди хлопнул себя по щеке, убив присосавшегося комара. – А скоро, возможно, будет второй – если я выберусь отсюда живым, конечно! Никогда не любил болот. Таких, как это, правда, сроду не видывал… Хм, как же я сюда забрел?.. Надо назад к речке возвращаться. Только вот в какой она стороне?

Вьюрк проворчал что-то невнятное, подбирая с земли ягоды.

Мальчик прикинул направление, откуда, как ему казалось, он пришел. Затем вытащил из перевязи под безрукавкой один из трех своих метательных ножей и начал подпиливать им небольшое деревце, что-то забывшее в этом царстве болотных великанов. Конечно, использовать метательный нож как пилу – это всё равно что увеличительным стеклом Заннуса гвозди забивать. Но главное правило забредшего на болото – взять шест и прощупывать перед собой почву. Если на пути сюда Корди ни разу не провалился в топь, это совсем не значит, что так будет и на пути обратно. Следует поостеречься.

– А ты куда смотрел? – обратился Корди к Вьюрку, очищая деревце от лишних веток. – Не мог как-нибудь дать понять, что начинается болото?

Кун виновато потупился. Видно, он тоже слишком увлекся ягодой и не заметил, как обычный лес постепенно сменился болотистой чащей.

Будь Корди лучше знаком с растительностью Ведьминого Болота, он бы узнал в собранных ягодах заманику – одну из самых коварных представительниц местной фауны. Собирая заманику, человек забывает обо всём на свете, и привести его в себя довольно сложно – помочь может разве что резкая встряска. Если же бедолагу не остановить, он рано или поздно исчезнет в трясине – бездыханное тело опустится на дно, где корни заманики его опутают и, выделяя особые вещества, начнут медленно-медленно разлагать, вытягивая из трупа питательные соки. Корни эти, устилающие значительную часть болотного дна, – что грибница для грибов: одни на уйму ягодных кустов. Поэтому всё то, что обобрал Корди по пути сюда, являлось, по сути, одним-единственным растением. Но была от зловещих ягод и польза: алхимики и ведьмы частенько использовали их в своих снадобьях и зельях…

Теперь ягодные кустики мальчика уже не соблазняли: он понял, что лучше держаться от них подальше. Ваннах окончил изготовление шеста и зашагал по болоту, придерживаясь ранее замеченного направления.

Но что-то было не так… Он не мог понять, куда делись оборванные им ранее кусты: их нигде не было видно!.. Похоже, болото и не думало его выпускать – наоборот, сын вождя будто углублялся в него еще больше! Он понял это, когда у корней одного из болотных деревьев заметил черную цаплю. А ведь черные цапли, как известно, живут только в самом центре болот!..

Птица сунула в воду длиннющий клюв, вытащила лягушку и вмиг проглотила. Затем уставилась на человека желтым немигающим глазом и что-то недовольно крякнула.

Вьюрк злобно посмотрел на болотную птицу. Он очень не любил всех крупных пернатых, потому что видел в них врагов, хотя по-настоящему опасными для куницы могут быть только беркут и ему подобные хищники.

Корди остановился в раздумьях: продолжить ли путь, рискуя залезть в такую глушь, что сам леший не выберется, или пойти назад, в надежде всё же выйти к краю болота? То, что он вместо окраины забрел в самую глубь, не на шутку его озадачивало, хотя парнишка поначалу пытался объяснить это тем, что, возможно, просто ошибся с направлением. Тут ведь даже солнца толком не видать, тем более что небо, похоже, облаками заволокло…

* * *

– Шеф, а почему вы эту… как там ее, заманику? Почему вы ее к фауне-то отнесли? Фауна – это ведь животный мир. А тут у вас явная флора.

– Фу ты, елки-палки! – встрепенулся Руйсефан Киларович. – Я, понимаешь, всегда путаю эти два названия. Хотя вообще-то… – он почесал подбородок. – Вообще-то заманика – это ни то и не другое, а нечто среднее. Этакая растительная фауна.

– Растениеподобная, – предложила Алла более точный термин. – Или, если по-латыни, фитоморфная.

– Не надо латыни! – Руйсефан Киларович страдальчески покривился. – У меня с ней не слишком приятные воспоминания связаны…

– Ой, простите, оговорилась: это же не латынь, а греческий!

– И греческого не надо! – отрезал автор. – Короче, не будем ничего менять, сойдет и так.

– Хорошо, шеф, как скажете…

Внезапно Вьюрк насторожил округлые ушки. Потянулся вперед, словно вслушиваясь.

– Услышал что-то?

Вьюрк сердито пискнул, требуя тишины. Корди пожал плечами и замолчал, но пальцы сами собой потянулись к рукояти метательного ножа. Если кун услыхал шаги какого-нибудь зверя, вполне возможно, что этот зверь может быть хищником и попытается напасть. Ваннах замер с ножом на изготовку и тоже вслушался в болотные звуки – чавканье грязи под ногами цапли, кваканье лягушек, гудение комарья, поскрипывание осокоедов.

Вьюрк подался чуть дальше, еще больше навострил уши. Потом вдруг пронзительно заверещал, спрыгнул на землю и понесся вперед.