Очнулся он от толчка.

Открыл глаза и сначала даже не понял, что произошло.

Впереди громоздились камни.

Почувствовал, как что-то заскребло его по загривку, по макушке, а потом раздался писк, и перед глазами замаячил длинный пушистый хвост, закрывая обзор.

– Вьюрк! – только и смог выдохнуть Корди.

Он с трудом поднялся и, шатаясь, пошлепал по мелководью к берегу, до которого, вопреки всему, добрался.

Выходит, учитель был прав!..

Едва ступив на твердые камни, паренек рухнул как подкошенный, ибо вышел из транса и теперь вся усталость дала о себе знать. Глаза закрывались сами собой. Конечно, спать в мокрой одежде, когда вокруг еще недавно висели холодные клочья тумана, а сейчас лишь самую малость потеплело, было не слишком хорошей идеей. Корди это вполне осознавал – но ничего поделать не мог, слишком уж выдохся. Даже пообещай ему кто сейчас исполнение всех его желаний, юный ваннах не сдвинулся бы с места.

Вьюрк ухватил зубами Корди за ухо (кун всегда будил хозяина по утрам именно таким способом) и потянул. Но парнишка не реагировал. Зверек обиженно пискнул и свернулся калачиком рядом с ваннахом. Вскоре он тоже спал…

…Пока они мирно отдыхали в царстве снов, на другой стороне залива, в доме Корди, его отец, вождь Вигнер, заглянул в комнату сына, желая извиниться за произошедшее накануне, хотя простыми извинениями тут не отделаешься… Корди, само собой, не обнаружилось. «Опять в лес удрал, – подумал суровый ваннах. – Ладно, рано или поздно вернется – никогда больше чем на пару дней не уходил – тогда и поговорим».

* * *

– Дай-ка глянуть! – Руйсефан Киларович перестал диктовать и требовательно вытянул вперед руку.

Алла добавила последний лист бумаги к ранее напечатанным и передала их своему нанимателю.

Типом он был, надо сказать, с причудами, хоть и выглядел довольно заурядно: пожилой дядечка без каких-либо примечательных черт внешности, разве что одевается старомодно. Одним из его требований был набор текста непременно на печатной машинке – допотопном устройстве, которым уже лет двести (а то и больше) никто не пользовался, потому что ему на смену сначала пришли компьютеры с клавиатурами, а потом ИИ, распознающий произносимые вслух слова и самостоятельно их записывающий. Помимо этого, экстравагантный работодатель велел секретарше постоянно носить очки – еще одно приспособление из древности, которое сначала было вытеснено контактными линзами, а те, в свою очередь, уступили место оптическим имплантам. Третьим требованием было ношение делового офисного костюма периода примерно второй половины XX века. Четвертое условие – называть работодателя «шефом» («в крайнем случае можно по имени-отчеству», – последовало уточнение). На этом странные требования пока заканчивались, но как знать – не взбредет ли в голову чудаковатому типу еще что-нибудь этакое? Ведь Алла работала у него всего лишь второй день.

Когда секретарша спросила Руйсефана Киларовича, зачем все эти непонятные усложнения, он ответил коротко: «Для атмосферы». Ну что ж… атмосфера в его жилище, безусловно, присутствовала. Шеф явно был большим любителем определенного периода времени и обставил свою квартиру под стать – никаких современных устройств, никаких новомодных материалов, электроники совсем немного, да и та – в стиле всё того же ХХ века. Взять хотя бы странный примитивный приборчик, проецирующий на стену немые цветные картинки, который шеф любовно называл «фильмоскопом»… Мебель в квартире тоже была жутко древней: например, один из шкафов, по заверениям хозяина, принадлежал когда-то аж царской семье Романовых.

Да что там говорить: даже объявления о найме работодатель предпочел по старинке напечатать на листках бумаги и расклеить по столбам, вместо того чтобы просто-напросто воспользоваться соответствующим виртуальным сервисом…

Впрочем, какими бы странными и бессмысленными с чисто практической точки зрения ни казались требования Руйсефана Киларовича, выполнять их было несложно, а зарплату он пообещал очень хорошую и в первый же день выдал аванс, так что жаловаться не приходилось…

Автор проглядел готовые страницы и недовольно засопел.

– Ну что это такое? – посетовал он. – Я же не так диктовал.

– Да, шеф, но вы же сказали, что это будет фэнтезийная история в средневековом сеттинге, а ваша лексика не вписывается в атмосферу. Вот и пришлось по ходу корректировать. Правда, кое-где я, кажется, всё-таки пропустила парочку не вполне уместных по стилистике словечек – «пессимизм», например…

Начинающий писатель вновь засопел.

– Не надо было выпускницу филфака брать… – проворчал он. – Уже столько лет прошло, а вас там всё еще по заветам Мариванны учат.

– Какой еще Мариванны? – не поняла Алла.

– Неважно… Ну, раз уж напечатала, оставь. Но впредь уровень отсебятины понизь!

– Шеф, я всё же настаиваю, что вам следует несколько изменить вашу лексику. Вы же сами цените целостность атмосферы! Должны понимать…

Руйсефан Киларович задумчиво поскреб подбородок.

– Ладно, посмотрим…

Корди повернулся на другой бок. Что-то кровать жестковата. Вот гадство, наверно, Снорри опять спер тюфяк! Он любит это делать. Вроде бы давно уже не шалопай-мальчишка, один из лучших воинов в отцовской дружине, а до сих пор нет-нет да и норовит выкинуть что-нибудь этакое! И вот чего Корди никак не мог взять в толк: как это старший брат умудряется вытащить из-под него тюфяк до того ловко, что он даже не просыпается?

– Снорри, тюфяк верни! – пробормотал сквозь сон Корди.

Вместо брата ему ответил громким писком Вьюрк.

Остатки сна ушли, и ваннах уселся на голых камнях. Мигом вспомнилось всё, что произошло сегодня – или уже вчера? Гребля на лодке через залив, страшный хвост кита, спасшая ему жизнь доска-сиденье и транс…

– А ведь учитель Заннус был прав, Вьюрк! – Корди погладил уже высохшую куницу. – Знания мне действительно помогли! А вот помогли бы мне мускулы Снорри – еще вопрос, ведь без транса я бы просто окоченел там!

О том, что старший брат тоже кое-что смыслит в этом удивительном искусстве, Корди предпочел не вспоминать. Подумаешь! Попробовал бы Снорри проделать что-нибудь в таком же духе года три назад, когда еще не прошел воинского посвящения, – нипочем бы у него не получилось!

Вьюрк что-то проурчал, потом вывернулся из-под ладони мальчика и упал на спину, почесывая себя лапкой чуть пониже белой грудки: есть, мол, пора.

– Вот пройдоха! – усмехнулся Корди. – Взял бы да поохотился сам, пока я тут валялся без задних ног. Только не говори мне, что ты тоже из сил выбился!

Кун возмущенно фыркнул.

– Ладно, ладно, не дуйся.

Ваннах скинул безрукавку и рубашку, разложив их на камнях, так как за время его сна они еще не успели полностью высохнуть (стало быть, не так уж долго он спал), и остался в одних штанах. Конечно, их тоже следовало бы высушить, но Корди не был уверен, что берег необитаем и его никто не увидит в чем мать родила. Правда, он не слышал, чтобы на этой стороне залива были какие-то людские поселения, да оно и понятно: вряд ли кто-то рискнет обосноваться по соседству с ваннахами… но как знать? Вдруг сюда всё-таки вздумает кто-нибудь наведаться? Ладно парень, а ну как девушка? Стыда не оберешься!..

Корди пощупал одежду. Нет, похоже, так она будет сохнуть еще долго. По счастью, он прихватил с собой огниво, так что дело оставалось за малым – набрать топлива.

Каменистый пляж тянулся на несколько десятков саженей, а потом резко начинались деревья. Обычные такие деревья – кедры, ольха… Всё это мальчик видел и у себя дома.

Корди добрался до леса и вскоре насобирал полную охапку веток, а карманы набил сухим мхом, который мог сойти за трут. Разложив всё это дело рядом с котомкой, он соорудил небольшой костерок, оставив часть валежника на подкормку, и тщательно протер огниво. Высечь искры получилось почти сразу – трут затлел, и мальчик поскорее сунул его вглубь костерка.