— Я предлагаю забыть все, что между нами произошло. Больше никаких встреч и «пару раз». Я хочу вернуть тебе деньги. Триста тысяч обратно. Пятьдесят, извини, уже вернуть невозможно.

Выпалив свою тираду, я умолкаю, настороженно глядя на однокурсника.

— Забыть. — Истомин наклоняет голову на бок и всматривается в меня. Я стараюсь не дрожать и держаться ровно.

— Именно так. Я верну тебе деньги и буду свободна. Ничего тебе не должна. Нехватающую сумму, будем считать, «отработала». — Последние слова даются с трудом, голубые глаза горят недобрым пламенем, темнеют с каждой секундой, с каждым моим словом. Я не выдерживаю и опускаю взгляд, не в силах справиться со своим страхом.

— С чего ты решила, что сначала воруешь, а потом можешь вернуть все обратно и зажить прежней жизнью, как ни в чем не бывало? Я говорил, что ты можешь уйти? — от его слов по коже пробегает озноб. Тон ледяной и колючий, пробирающий до костей своими шипами. — Нет. Я тебя не отпускал. А деньги потратишь. Они твои.

— И чего ты хочешь? Чего ты, в итоге, хочешь? — я повышаю на него голос. — Унизить? Наказать? У тебя какой-то список того, что я должна сделать? Чего ты хочешь от меня?

— Для начала чтобы ты посадила свою строптивую задницу в машину, — сухо бросает парень. — И выполнила свою часть сделки. Может и список есть.

Усмехаюсь, глядя на него. Растягиваю губы в гадкой улыбочке. Меня ведет в сторону. Начинаю нести несусветную чушь.

— У тебя какие-то предпочтения? Как ты хочешь в последние разы? Раком? Боком? Сверху?

— Сядь в машину, — цедит парень, на его скулах играют желваки. Мне кажется, еще секунда, и он начнет меня душить прямо на этой гребаной парковке.

Обреченно понимаю, что просто так он меня не отпустит. С хладнокровием залезаю в машину. Ян выруливает на дорогу.

— Так что в списке? — стараясь прикрыть свое презрение, спрашиваю.

Ян поднимает бровь и долго над чем-то думает. Над пресловутым списком, наверное.

— Может хочешь чтобы я оделась горничной? Медсестрой или училкой? — говорю уже вполне серьезно, по крайне мере, сама начинаю в это верить.

Но этот мерзавец коротко смеется. Смотрит на меня с любопытством. В глазах озорной блеск.

— Ну, раз уж должен быть список, — заявляет он. — Стриптиз хочу.

— Чего? — опешив, поворачиваю к нему голову.

— Я знаю, что ты почти десять лет занималась танцами. Разными видами, — добавляет. — Мне интересно посмотреть, как ты будешь двигаться и все с себя снимать. Для меня.

Он больше не смеется, и я понимаю, что он это серьезно.

— Что ты еще интересного выяснил? — с прохладцей спрашиваю, но парень быстро спускает меня с небес на землю.

— Больше ничего, твоя жизнь до этого была довольно скучна.

Козел.

Мне было не скучно. Свои извращенные понятия о скуке, и как от нее избавиться, пусть оставит при себе.

Пожимаю плечами. Мне плевать на происходящие. Стриптиз, так стриптиз. После всего пережитого — это ерунда.

— Тогда купи мне кое-что, — равнодушным голосом прошу его. Невидяще смотрю в лобовое стекло, но краем глаза замечаю, как он бросает на меня быстрый взгляд.

— Хорошо, — спокойно заявляет. Мои губы дергаются, но улыбаться не выходит. Не получается.

— Ты даже не спрашиваешь что именно. Вдруг попрошу что-то жутко дорогое, — язвлю.

— Дорогие покупки бывают занимательными, — ровно парирует, намекая то, что происходит между нами. Но подхватывает мою игру. — Что ты хочешь?

— Останови у «ЦентрПлаза».

Выхожу осуществлять задуманное, все во мне горит и требует расправы над этим подонком. И свои деньги на эту чушь я не планирую тратить. У меня их и нет. Но игрушке необходима красивая упаковка.

Стриптиз. А намекает, что нет списка.

А то я не поняла, что у этого извращенца есть пара пунктиков. Судя по тому кроваво-красному белью, которое он на меня напялил в первый раз.

Целенаправленным шагом стучу низкими каблуками по блестящему кафелю. Во мне сыпется что-то сухое и острое, как стекольная крошка, царапая нутро. Но ярость это хорошо. Это просто великолепно. Она поможет мне продержаться еще немного. Я буду его послушной игрушкой. Такой, как он хочет. Сделаю все, что он скажет. А после, пошлю его смачно на три буквы, отработав проклятую часть сделки.

Истомин идет тенью за мной, потому что я машинально увеличиваю шаг, едва он равняется. Даже рядом не хочу с ним идти. Не знаю, раздражает его это или нет, но он молча следует за моей спиной. Оплачивает покупку в дорогом отделе нижнего белья, которое я даже не мерила. Просто назвала свои размеры и попросила принести «самое откровенное и пошлое, что у вас есть». Продавщица лишь подмигнула, заглянув через плечо и увидев Яна с абсолютно индифферентным лицом.

Больше для задуманного мне ничего не нужно, и я поворачиваю обратно на подземную парковку.

Всю дорогу едем в тишине, я демонстративно отвернулась и пялилась в окно, ни разу не взглянув в его сторону. Его это как будто устраивало.

В знакомом до рези в глазах поместье, когда мы идем по коридорам, я не удерживаюсь и спрашиваю:

— Почему все комнаты нежилые?

— Зачем мне это все одному? — отвечает вопросом на вопрос.

— Ну, не знаю. Проще тогда жить в обычной квартире, а не в трех комнатах огромного поместья.

— Это фамильный дом. Слишком большая в нем история. — Удивительно, но парень даже удосужился сдержанно пояснить.

История. Древний род. И какой в этом смысл, если в такой громадине ты живешь одиноким призраком?

— Хочешь есть? — неожиданно задает вопрос. Не смотря на то, что есть я хочу, я этого не собираюсь делать. Иначе растеряю весь пыл. Однако в желудке после длинного учебного дня предательски громко урчит при слове «есть».

Ожидаю насмешки, но он вежливо разворачивает меня в сторону кухни.

— Анна тебя накормит.

— Не нужно, я…

— Мне все равно нужно быстро решить один вопрос. После обеда жди в спальне, — с этими словами Истомин скрывается в одном из коридоров.

Между нами голый секс, и даже малейшее проявление заботы мне странно и только раздражает. Но я покорно иду перекусить.

В этот раз Анна была так же несговорчива, но предложила вина, и я, пожав плечами, согласилась. Перед боем мне было просто необходимо расслабиться. Весь запал устроить ему убийственный стриптиз растаял, как дым, едва я перешагнула порог этого дома.

Не смотря на голод, мне кусок в горло не лез от волнения, зато алкоголь с легкостью ударил в голову. Всего один бокал красного и я уже чувствую в себе невесомую легкость. Может стриптиз и получится. Ха.

Так и не перекусив толком ничем, поднимаюсь в спальню.

Так, что тут у нас? Переодеваюсь в откровенное кружевное белье черного цвета. Натягиваю на ноги в тон ему чулки-сеточки. Фу, пошлятина. Консультант попала в точку. Трусики — высокие стринги, щекотно впиваются в задницу и промежность, немного трут при ходьбе, отчего я неосознанно сжимаю колени.

Неторопливо подхожу к зеркалу в гардеробной, чтобы оценить. Гладкая упругая кожа, круглая попа и призывно торчащая грудь. Весь этот бесовский наряд можно назвать одним словом — шлюха. Жирными буквами. Поправив тонкие резиночки на попе, соединяющие пояс с чулками, жалею, что нет подходящей обуви. Ладно, встанем на носочки.

Косметики с собой нет. Да я и так почти не крашусь. Буду только чувствовать себя папуасом с непривычки. Поправив волосы, нахожу нужный трек в своем смартфоне, предварительно подключив его к док-станции. Все готово.

Но проходит еще вечность (в виде десяти минут), а придурка нет. Разозленная, я подрываюсь с кресла, и вырываю док-станцию с зарядки. Прямо как есть, в своей амуниции, выхожу в коридор и решительно иду к двери со слепым львом.

Во мне пожар горит и ярость клокочет. Меня все это достало. Этот псих достал. Его коридоры достали. И все, все, все это достало.

Распахиваю дверь и стою, глядя сверкающим взглядом внутрь темной комнаты. Со всех экранов сияет свет, чуть осветляя комнату, но в целом выдерживая полумрак. Идеально.