– Не знаю, адрес только назвали и все. – Отвечал следователь.

Переполошилось все немногочисленное отделение милиции. Дежурный усиленно искал номера телефонов родственников девочки. Опергруппа в спешке надевала бронежилеты и проверяла готовность автоматов к бою. Уже через три минуты после звонка Глебова, уехавшего одного, в его сторону направилось три машины. В первой ехали Крылов с Бельцером, в остальных оперативная группа и остальные сотрудники, необходимые в таких случаях.

– Скорую туда вызывайте. – Потребовал Александр Германович, уже сидевший за рулем служебной "семерки". – А то поздно может быть.

Михаил пребывал в эйфории. Он понимал, если тело нашли у владельца машины в гараже, то ему уже точно никак не отвертеться и не уйти от ответственности. Подобный расклад на руку всем, в том числе и обвиняемому. Ведь для него же лучше, если он признается в совершенном преступлении и смягчит свою участь.

Капитан как мог торопил колонну, дирижируя всеми с помощью рации. По ней он передавал четкие инструкции по движению и дальнейшим действиям.

Каждую минуту сыщик подключал рацию и отдавал новые и новые приказы. В его действиях четко прослеживалась быстрота и эффектность:

– Внимание всем! Как только прибываем на место, выступает первый отряд, используя машину как щит. Затем, если все чисто, идет второй отряд. Дверь в гараж будем выбивать в случае, если она закрыта. Не забываем про возможные ловушки. Внутри включаем фонари и обследуем гараж. О любых подозрительных вещах сообщаем напрямую мне. Затем раскрываем полностью ворота для поступления дневного света. Все понятно?

– Так точно. – говорили в ответ.

Все хором выражали согласие с позицией капитана и готовность следовать ей. Крылов даже на несколько минут ощутил себя непогрешимым командиром, готовым вступиться за каждого своего бойца.

Наконец, спустя двадцать минут движения колонна подобралась к нужному гаражу. Наваливший утренний снег большими снопами оккупировал дорогу и мешал автомобилям проехать. Небо все еще искрилось редкими снежинками, неслышно пролетавшими над гудевшим городом.

Колонна из одной "семерки" и двух УАЗиков свернула в длинный ряд карпично-серых гаражей. Между безликими постройками разной величины и паршивости шла довольно широкая грунтовая дорога. Благо места для того, чтобы расположить здесь машину, хватало с запасом. Между двумя противоположными гаражами уютно могли бы поместиться три автомобиля. Выкрашенные белыми красками номера гаражей помогали ориентироваться в этом царстве старинных трущоб. Но даже с четкой нумерацией легко заплутать в этом месте и потратить много времени на то, чтобы выбраться.

Нужная дверь, немного ржавая, выкрашенная в бледно-зеленый цвет встретила незваных гостей равнодушием и спокойствием. Ее номер, "154", совершенно ни о чем не говорил прибывшим на место оперативникам, однако безошибочно определял владельца гаража – Петренко Игоря Павловича.

На черных дверях противоположного гаража большими красными буквами кто-то написал: "Здорово и вечно". Рядом в уголку расположилась цифра "77". Такая надпись служила хорошим ориентиром для проезжавших мимо людей на автомобилях. Сами же гаражи тянулись вперед еще на полкилометра, пока не обрывались железной дорогой на Кандалакшу и Мурманск.

Первым выскочил из жигулей Михаил Иванович. Мужчина тут же зашел за машину и наскоком выхватил пистолет. Он жестом приказал остальным вылезти из автомобилей и занять боевую позицию. Затем сыщик облокотился на багажник и направил свой взгляд на ржаво-зеленый прямоугольник входа в гараж. Приоткрытая на несколько сантиметров дверь манила к себе, просила зайти внутрь и молила обследовать каждый клочок пространства.

Но никто никуда не спешил. Хотя стоило бы, ведь девочка может быть еще жива. К большому разочарованию всех участников операции Глебов не сообщил опергруппе о том, все ли в порядке с ребенком. Его голос оборвали помехи и странный шум криков. В связи с этим возникал второй не менее важный вопрос: а жив ли он сам?

Крылов внимательно осмотрел "улицу", по которой могли перемещаться машины и люди между гаражами. Только вдали гундела болгарка, навевая унылую атмосферу пустоты. Первая группа плотных мужчин в темно-синих куртках с автоматами наперевес короткими тихими шагами пошла вперед. Двое с разных сторон подобрались к двери, третий страховал, стоя чуть дальше. Он держал выход из гаража под прицелом. Вторая опергруппа также вышла из машины и зашла за нее, использовав как укрытие. Семеро вооруженных сотрудников полиции против одного маньяка-рецидивиста. Шансов у него оставалось немного.

Крылов, предвкушая скорую победу, облизал губы и широко улыбнулся. Однако пистолет убирать не стал. Черное, как смола, дуло смотрело на дверцу, так обманчиво и заботливо приоткрытую для дураков. Каждый неверный или нелепый шаг и ситуация рискует обернуться загубленными жизнями и здоровьем людей – самых простых сотрудников милиции. Капитан осмотрелся и на миг задумался. У каждого человека, стоящего рядом, есть свой дом, любящая семья, планы на жизнь. Не стоит ими пренебрегать ради одного, пускай и очень опасного человека. Мысли мужчины сбил громкий, отчетливый голос, доносящийся из утробы стальной ржавой коробки.

– Не стреляйте! Это я, Глебов.

Все переглянулись между собой.

– Что там, сержант? – Крикнул ему в ответ сыщик.

– Товарищ капитан, чисто. Тут все.

– В смысле все? – Переспросил Бельцер, находившийся за водительской дверцей. У него, в отличии от остальных оперативников, не было даже пистолета.

– Тут девочка висит, та, которую искали. Мертвая. А еще и хозяин гаража наведался. Все в сборе, сами только посмотрите.

– Идем! – Скомандовал Крылов.

Никто оружие опускать не стал. Будучи опытным оперативником, Михаил Иванович не исключал ситуацию, при которой Глебова могли держать под дулом пистолета или ружья и заставлять заманивать коллег в ловушку.

Один милиционер медленным, почти нежным движением приоткрыл дверцу гаража. Немного брезжил свет внутри, покрывая тусклой желтоватой негой все помещение холодного бетонного помещения.

– Здорово и вечно. – Сказал Бельцер, глядя на свет, проникающий тонкими струйками на улицу.

Михаил осторожно обошел двух оперативников и вплотную приблизился к двери. Немного пригнув ноги, он жестом показал, что врываться надо резко и без колебаний. За три секунды они должны проверить все углы и удостовериться в том, что их не ждет ловушка.

Оперативник внимательно осмотрел щель, из которого открывался вид на внутренности гаража. Помимо маленькой лампочки наверху и большого шкафа с инструментами он ничего не увидел. Щели в дверях оказалось недостаточно. Капитан направил взгляд вниз и пошарил глазами по полу в поисках потенциальной растяжки. На его счастье ее там не оказалось. Михаил прижался к ледяной металлической стенке и пальцами начал считать от пяти до нуля. Каждый загнутый палец отсчитывался очень быстро. Как на зло, Глебов не подавал никаких сигналов.

После того, как следователь загнул последний палец, оперативники наконец ворвались внутрь. В помещение хлынули поочередно трое хорошо вооруженных мужчин. Они быстро проверили все углы и наименее освещенные участки гаража. Никаких следов ловушки или западни на первый взгляд не оказалось. Однако главный подвох они заметили не сразу.

Их ожидал второй неожиданный сюрприз за два дня. Крылов с только что вошедшим Бельцером и остальными оперативниками уставились на висящую почти у потолка девочку, по фотографии похожую на пропавшую Зину Погодину. Рядом с телом стоял Глебов и одной ногой прижимал к полу сорокалетнего мужчину. Сержант сковал преступника наручниками за спиной и держал его на мушке, пока ждал подкрепление. Больше никого в гараже не было вплоть до приезда основных сил.

Мертвую, изнасилованную Зину подвесили к невысокому потолку с помощью мощной объемной веревки и небольшого, но крепкого портового крюка. Бичевку перетянули от стены к стене. На ней подвязали крюк, а его уже воткнули в спину ребенку. Металлический стержень располагался так глубоко в недрах тела, что из шеи девочки выпирал конец крюка. С безжизненного железа вязким потоком стекала на холодный бетонный пол багровая жидкость, еще совсем свежая. Девочка свесила голову и иронично напоминала сушившееся белье, оставленное кем-то на несколько часов.