— Спасибо, — повторяю более искренне, а он кивает. — Не напомнишь, как тебя зовут?

— Не думаю, что ты раньше это знала, — хмыкает парнишка. — Джейден.

— Тиффани, — представляюсь в ответ, хоть это и излишне. Просто не хочется выглядеть зазнайкой в глазах единственного адекватного человека, встреченного мной в кампусе. — Слушай, можешь сделать мне большое одолжение?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Джейден смотрит подозрительно.

— Не знаешь никого, кому нужен сосед? Вернее, соседка.

По глазам парня вижу, что шокировала его. Раз отдал рюкзак охране общежития — не в курсе, что я оттуда съехала. Стало быть, сам там тоже не живет. Джейден мнется довольно долго, взвешивая за и против, но сочувствие побеждает:

— Мы с соседкой снимаем небольшую квартирку. Если тебя устроит спать на диване в гостиной…

Предложение, конечно, так себе, но это всего на месяц. Да, для расследования придется найти другой уголок, а в квартире только спать. Ну, потому что я вовсе не хочу, чтобы соседи могли догадаться о моих проделках с аккаунтами, кольце и вообще. Судя по всему, Джейден по-джентльменски не копался в моих вещах. Или копался. Потому и согласился приютить. Или… или ему все же удобно держать при себе несостоявшуюся жертву.

Нельзя забывать, что он крайне подходящий кандидат на роль убийцы. Да, он меньше меня ростом и очень худой, но все равно мужчина. И у него была улика!

— Оплата вперед, — немного нервно говорит парень, и я обещаю отдать деньги в момент заселения, то есть вечером.

В этот момент мне приносят, наконец, форму, и я, спешно записав адрес, подхватываю пакет с одеждой, а затем покидаю здание. Прежде, чем дать окончательное решение, я обязана узнать, действительно ли парень работает в прокате автомобилей. И просмотреть его страницу в сети на предмет скрытых знакомств. Стефан Фейрстах не считается. Он и с Трампом накоротке.

Вообще-то, не смешная шутка, учитывая, что его папа метит в губернаторы.

Стоит вспомнить дьявола, так вот и он — стоит, перекрыв мне путь, и скалится, сверкая огромным красным носом. Подавляя порыв развернуться и пойти в противоположную сторону, я прибавляю шаг в надежде проскочить. Не остановлюсь — пусть даже не надеется!

— Ну, Шалтай-Болтай, и что это было? — слышу, едва поравнявшись со Стефаном.

Он легко и грациозно разворачивается, пристраиваясь к моему шагу.

— Воспитательные меры, — огрызаюсь, перехватывая поудобнее сверток, и прибавляю шаг.

— И за что же? За Шалтая-Болтая?

— И за попытку тарана!

Я на девяносто девять процентов уверена, что тогда меня пытался сбить Норт, но лучше добавить к ним заветную единичку и знать наверняка. Я всегда за знание, даже если это грозит неприятностями. Думаю, вы уже догадались.

— Какого тарана? Шалтай-Болтай, ты помутилась рассудком?

Я вздыхаю.

— У братца, значит, спросишь, — цежу сквозь зубы.

А было бы так просто свалить все на одного парня, не раскладывая яйца по корзинам!

— Постой-ка, эта безгрешная рожа пыталась тебя сбить?!

Услышав о «безгрешной роже» Норта Фейрстаха, я спотыкаюсь на ровном месте. Потому что, судя по немногочисленной информации об этом человеке, ему определение подходит на все сто! И, несмотря на абсурдность ситуации и вообще опасения по поводу Стефана, мне ужасно хочется засмеяться. Я с трудом подавляю этот порыв. Не стоит его поощрять — и так не отделаешься.

— И когда это случилось? — щурясь от удовольствия, уточняет приставучий близнец.

— Стефан! — останавливаюсь и смотрю на него в упор. — Оставь меня в покое, пока я не решила, что ты сбросил меня с крыши и теперь пытаешься выяснить, что именно мне известно.

У него округляются глаза, но зубы сжимаются и на скулах начинают ходить желваки.

— Я что, похож на убийцу?

— Не знаю! По мне, так никто не похож! Но кто-то ведь сбросил меня с крыши.

— Да пошла ты, Шалтай-Болтай!

Теперь мне становится понятно, что его идиотское обращение — не более чем попытка завязать разговор. Нелепая, неуместная, но, кажется, безобидная. А я разбила ему нос. За шутку. И за Норта. Не очень здорово, прямо скажем.

Совершенно неожиданно Стефан становится каким-то уязвимым, а я с трудом сдерживаю извинения. Это длится недолго, какое-то мгновение, а затем лицо парня искажается яростью. И, проследив за направлением его взгляда, я вижу второго участника драмы.

— Эй, братец, мне тут из-за твоих проделок в нос дали! — явно нарываясь, кричит Стефан совершенно невозмутимой «безгрешной роже».

— Можно подумать, впервые, — надменно отвечает ему Норт, не сбавляя шага и едва одаривая взглядом нас обоих.

— Передам, пожалуй, послание неизменным.

И, к моему ужасу, Стефан с размаха впечатывает кулак в нос брата. Совсем не так лайтово, как я вчера! Отмерев в тот момент, когда опомнившийся Норт отвечает образцовым апперкотом, я бросаюсь разнимать Фейрстахов. Но не тут-то было: явно не впервые сцепившиеся близнецы сплетаются в разъяренный клубок и молча начинают молотить друг друга куда придется. Мои пальцы цепляют то одежду, то предплечья, но эффект от этого один: сломанные ногти. Пока не подтягиваются другие студенты, толку от моих манипуляций ноль. Наконец, подоспевшим парням удается немного растащить Фейрстахов, а я безрассудно вклиниваюсь между ними, не позволяя продолжить драку, даже если вырвутся. Как-то так получается, что я на стороне Стефана, лицом к Норту… и вижу в его глазах ничем не разбавленную ненависть. Направленную вовсе не на брата — на меня.

Напротив два огромных красных носа, и даже если бы я попыталась оторвать от них взгляд — ничего бы не вышло. Ах да, нас троих отправили к декану. Фейрстахов — за сегодняшнюю драку, меня — за вчерашнюю. Грядет дисциплинарное взыскание или что-то в этом духе. А нечего позорить Бостонский колледж!

Пока нас маринуют под дверями кабинета, причем долго. Сидим не меньше часа, но ни один из нас не проронил ни слова. Даже общительный Стефан как воды в рот набрал. Благо близнецы хоть не делают вид, что меня здесь нет: охотно играют в гляделки.

Похоже, они действительно неотличимы. В смысле неотличимы, когда не избиты друг другом. Должно быть, именно поэтому Норт выбрал цвет в качестве «фишечки».

У них абсолютно симметричные брови, одинаковое расстояние между глазами, а также ширина лица. Абсолютные копии друг друга. Я бы сравнила еще размер глаз, форму, изгиб губ и прочее (мне ведь необходимо их как-то различать), но это непросто из-за побоев: глаз Стефана заплыл сине-фиолетовым, у Норта вспухла губа и разбита скула, а уж носы… хоть в музей!

— Надеюсь, я все же симпатичнее, — мрачно шутит Стефан, не спустив мне пристальное разглядывание.

Я не смущаюсь. Мой интерес чисто научный, криминалистический.

— С полночной синевой под глазом? У твоего брата никаких шансов.

Бесить Норта — не лучшая мысль, ведь я отчетливо помню, как он смотрел на меня, но сейчас его руки связаны. Душить меня перед братом он не станет: не похоже, чтобы их отношения позволяли сообща прятать трупы. А учитывая, какой он ведет образ жизни, у меня, может быть, единственный шанс на разговор с этим парнем.

— Так кто из вас, говорите, со мной на фото в день моего якобы самоубийства?

— Люблю поддержать светский послеобеденный разговор, — язвит Норт, явно впечатленный моей прямолинейностью, но затем замолкает.

Да что ж такое?! Мне необходимо вытянуть из него хоть что-то!

Я останавливаю на нем взгляд и демонстративно прохожусь вниз и вверх по безупречно черной одежде. Добравшись до лица, обнаруживаю, что черты исказила насмешка.

— Ты пытался меня переехать, поэтому я за твою кандидатуру, — якобы подвожу итог.

— Ну, Райт, с твоей осторожностью «случайно» слететь с крыши как нечего делать.

— Думаю, это скорее связано с тем, что мой папа не баллотируется, — сообщаю непринужденно.