Если нечто полезное само тебе падает в руки — этим нужно воспользоваться. Бэла оставила себе пару самых откровенных рисунков. Остальное велела Томасу вернуть обратно.

Томас заслужил королевский обед, но прекрасно довольствовался куском хлеба с ветчиной и парой яблок. Бэла пребывала просто в отменном настроении. Ей давно так не везло, выпутываться из затруднительных ситуаций. Так, опасной каютой с заселившимся там опасным ангелом, она обменялась с Вайолетт. Одна из пассажирок доводила соседку Бэлы до белого каления. Имея сотни шляп и цветов, она постоянно оказывалась недовольна, как они были сложены и расставлены, заставляя стюардессу все время все переставлять, при этом обвиняя ее в нерасторопности и в том, что она все делает только хуже. У Бэлы был опыт, как вести себя с такими дамочками: не просто потакать, а говорить то, что они хотят услышать, постепенно подталкивая к нужному тебе решению. Вайолетт в свою очередь тоже осталась довольной обменом. Она нашла мисс Айвону очень сдержанной и умной женщиной, а когда Бэла поинтересовалась, спрашивала ли та, куда делась предыдущая стюардесса, только отмахнулась:

— Думаешь, они помнят наши лица? Мы все для них только «серое платье».

И в этом же и прелесть! Этот день заканчивался для всех удачно, даже для скучающего ангела, которому Бэла ухитрилась принести бутылку виски.

========== Глава Восьмая, где оказываешься причаcтным к неизбежному ==========

Джек Доусон становился очень востребованным художником. Так, кроме поваренка Джима он получил еще один заказ, теперь уже от миллионера Каледона Хокли, нарисовать портрет его невесты. Зато у Розы Дьюитт началась черная полоса. Когда ангел говорил о купидоне, Бэла не особо серьезно восприняла его слова, а напрасно. Только так можно было объяснить внезапную одержимость Хокли талантом Джека. Даже несмотря на то, что художник «пугал» его невесту, тот продолжал ее убеждать, говорил об ошибке, напоминал об ее желании покровительствовать неизвестным пока талантам. Ненамеренно подслушав разговор, Бэла только утвердилась во мнении, что будь Роза поумнее и более гибкой, она бы лишь извлекла пользу из сложившейся ситуации: богатый, покладистый муж и любовник под боком. Однако нервозностью и излишней суетой мисс Дьюит только сама себе ловушку строила. Так почему бы ей не помочь падать?

Бэла уже начала задумываться, что случится, если ангел не сможет найти портал в их мир в нужное время. Нужно будет как-то обживаться здесь. Тем более, зная на сто лет вперед, что произойдет, можно даже и неплохо устроиться. Остаться с Джимом — не вариант, а надеяться на себя — потребуется скромный или не очень стартовый капитал. «Сердце неба» подойдет для этого идеально.

Итак, что случится, если бедная Роза найдет один из своих ранних портретов? Логично предположить, что отвергнутый любовник решил отомстить, подкинув очень уж явное доказательство их связи. Тут и гадальной доски не нужно. Все шло по плану. Утром, разгребая золу в камине, Бэла заметила маленький, недогоревший кусочек бумаги. Сама же Роза провела неспокойную ночь. Об этом свидетельствовал ее очень уж бледный вид и мешки под глазами. Теперь оставалось только подтолкнуть ее к принятию нужного решения.

Когда-то, еще на заре своих поисков способа разорвать демонический контракт, Бэла связалась с одной шаманкой. Ну как шаманкой, скорее шарлатанкой. Зато она научила ее нескольким почти безотказным трюкам.

Для одного из них Роза оказалась просто идеальным объектом: растерянная, уставшая, внушаемая. Каждое утро по распоряжению жениха для будущей миссис Хокли приносили из оранжереи свежий букет роз. Розы для Розы, как бы банально не звучало. Обязанность эта, конечно же, тоже ложилась на Бэлу. Этим утром она также как и два дня до этого принесла букет.

— Посмотрите, какая красота, мисс Дьюитт!

Роза подошла к цветам скорее машинально, услышав свое имя, чем осознанно и не собиралась что-то совершать с букетом, но просто оказалась рядом с Бэлой. Та быстро схватила ее за запястья, прижимая большим пальцем отчетливую синюю жилку, что та на мгновение перестала пульсировать. Глядя жертве в глаза, беззвучно, одними губами, но концентрируя всю волю в мысль и слова, Бэла произнесла:

«Джек будет уничтожен, если у него найдут алмаз».

— Осторожней! Паук! — выходило так, словно Бэла остановила неосторожную пассажирку от неприятной неожиданности. Роза вздрогнула всем телом, как будто он действительно мог там быть и она его видела.

— Убери эту гадость, — раздраженно приказала она. Желание пассажиров первого класса — закон для услужливого персонала.

Вечером обещал разразиться скандал, а, может, и нет. Кто знает, как решит поступить мистер Хокли, когда в кармане пальто потенциального подозреваемого обнаружат совсем не камень, а нечто, компрометирующее его невесту — еще один портрет в стиле ню. Раздувать историю — самому показать себя дураком, и так просто это все не забудется. Честь или жадность? Скорее всего, Хокли попробует избрать золотую середину, пытаясь провести тайное расследование, даже связавшись с землей. Бэла была на шаг впереди, у нее уже имелся план, как безопасно вынести камень с корабля. Она соблюдала спокойствие и переставляла «по фэн-шую» цветы в каюте Марсии Спедж, той самой сумасшедшей шляпницы, когда зазвонил телефон.

В первый день пребывания на «Титанике» наличие этих аппаратов немного удивляло Бэлу. Почему-то она считала эти времена более «темными». Правда они были для внутреннего пользования и служили больше для развлечения пассажиров первого класса, чем для дела. Обслуживающему персоналу ими запрещалось пользоваться, а Марсия сейчас находилась в салоне и ответить не могла. Звонивший оказался настойчивым. Телефон орал так, что в коридоре наверняка было слышно. Шевельнулась неприятная мыслишка о катастрофе, которая все-таки случилось, несмотря на все старания ангела. поэтому Бэла подняла трубку.

— Встречаемся там, где начали. Бегом! Я жду!

Ангел! Он наконец-то наколдовал портал в их мир! Только это могло заставить его действовать так опрометчиво и открыто. Они возвращаются, и если из-за ее промедления будет упущен шанс, Бэла себя никогда бы не простила. Тут не было контрактов, не было обязательств, тот ее мир бы безнадежно испорчен, но ей хотелось туда. Она никогда до этого не чувствовала тоски по дому. Потому что думала, что настоящего дома у нее никогда не было. Оказалось дом — весь ее мир. От восторга Бэла немного потеряла голову: чуть не сбила с ног Лайтмера, но вовремя вильнула в сторону, причем слишком даже резво, как для той, что пару дней назад усердно хромала. Пальто нужно не для того, чтобы защититься от холода, а чтобы вкинуть в карман камень: ведь об этом был договор с ангелом. И хватит!

Ангел уже стоял на носовой корме, в свете горящих ламп очень уж заметный на лобном месте. Хорошо, что в такое время свидетелями их встречи были только впередсмотрящие на вахте. Бэла немного перевела дыхание, замедлила шаг, чтобы выглядело так, будто она никуда не торопилась. Ангел пошел ей навстречу, и это было как-то подозрительно.

— Наконец-то. Я уже успел соскучиться, — оказавшись совсем близко, он захватил ее ладони в свои, говорил громко, но как-то непривычно: нетерпеливо, но ласково, как говорят с любимой женщиной. Если бы у Бэлы была возможность по-ангельски исчезать, то она бы так и сделала, но она только успела дернуться, пытаясь отстраниться, когда он привлек ее к себе, шепнув на ухо. — Подыграй мне. Так надо.

— Если тебе нечего мне предложить, то, по крайней мере, не порть мне жизнь, — Бэла пыталась разомкнуть объятия, но не особо настойчиво. Просто, чтобы выглядело естественно. В ее деле, работая вместе с кем-то, зачастую стоит доверять напарнику, как бы абсурдно он себя не вел. — Завтра у меня свидание с хорошим парнем.

И это была чистейшая правда. Джим продолжал удивлять, пригласив ее на действительно изысканный ужин, такой, как подается в салоне первого класса и в самом «Ла Паризьене» для королевских особ. Ей предстояло попробовать филе-миньон «Лили» под каким-то там сложно произносимым соусом, на одно только приготовление которого уходит несколько дней. Если же и существовал на «Титанике» купидон, то ее звали Вайолетт Джессоп. К безумной идее свести Бэлу и Джима она привлекла уже чуть ли не половину обслуживающего персонала, даже старшего стюарда. Мистер Эдвард лично дал согласие на такое исключение из правил, ведь оно не должно нарушить общий порядок. Все должно пройти завтра, но не дольше, чем пассажиры будут наблюдать выставку собак.