========== Пролог. “Негодяй и ангел сошлись как-то раз…” ==========

Кроули… Как бы ни звали его при рождении, но это имя шло Его Величеству Королю перекрестков так же идеально, как новый костюм и мясной и шитый — нигде ничего не жало и не провисало. Остальное… Как бы выразиться помягче на фоне маячившего на горизонте мирового трындеца — большая задница. Кроули, в отличие от других, так сказать, коллег, не испытывал восторга от перспектив грядущего Апокалипсиса. И по мере своих сил, учитывая его близость к Королеве пытался его отодвинуть, но все неслось так стремительно. Что оставалось? Хоть от этого выражения ему и хотелось плеваться ядом, но соблюдать спокойствие и делать свою работу. Вот только и тут вдруг из ниоткуда выросли проблемы. Почти совершенные, тщательно проработанные, великолепные сделки внезапно срывались. И, как назло, с невыполненными сделками еще и демоны начали пропадать.

Уже случилось так, что для предотвращения адского кризиса, Королю демонов перекрестка снова пришлось вспомнить былое и самому вернуться и к стажировке молодняка и к заключению сделок, а за некоторыми пропавшими даже дорабатывать. Может, в нынешнем положении Кроули это уже было и не по статусу, но вспомнить молодость, тем более, когда ты непревзойденный мастер своего дела, всегда приятно.

Неизвестному диверсанту как-то удавалось обходить все расставленные ловушки, но когда-то они с Кроули точно должны были столкнуться. Как обычно бывает, все произошло внезапно.

Ад копил силы. Потому и обращение заблудших душ в демонов шло по ускоренной программе. Не самый лучший материал, но как пушечное мясо сойдет. Из этой шушеры Кроули, как мог, старался в свою вотчину отбирать достойные экземпляры. Оливьер был как раз из таких. Упрямый, пытливый, амбициозный демоненок напоминал Королю перекрестков кое-кого из далекого прошлого, вызывая легкую тоску, но в отличие от собственного сына, давно почившего в океанской пучине, Оливьер обожал Кроули, чуть ли не в рот ему заглядывал. Потому король и позволил себе небольшую сентиментальность, лично курируя новообращенного демона. Он сам подвел к сделке, а новичку оставалось только сливки собрать.

Они прибыли вовремя, только клиента там уже не было, зато был тот самый вор. Внешне — человеческое тело высокого, худого мужчины средних лет в стильных, но вызывающих шмотках.

— Нет-нет-нет-нет! — не успел остановить подопечного Кроули, как тот со всем юношеским азартом кинулся на проявившегося врага.

Тот только голову повернул, когда демон стремительно к нему несся, а когда Оливьер уже настиг цель и готов был поразить противника, вдруг оказался еще ближе, приложил ладонь к его лбу и улыбнулся, так, словно не убивал, а благословлял. Яркий свет из глазниц и рта от сжигаемой сущности и крик агонии, означал конец Оливьера и его короткой карьеры демона.

— Паскуда пернатая, — незлобно выругался Кроули. Еще недавно он самыми страшными муками грозил тому, кто портит его бизнес, теперь же ему было любопытно, что ли. Оливьера было и не жаль вовсе. Не почувствовать ауру от обнаружившегося вора — идиотом надо быть. Так что поделом ему. Даже благодарочка убийце. Этот типчик избавил Кроули от небольшой, но опасной слабости — зарождавшейся привязанности. Плохое чувство для таких, как он, а в нынешние смутные времена и подавно.

Ангел! Кто бы мог подумать! Одно дело, вдруг на небе появился блаженный, решивший нарушить сложившийся баланс и просто спасать невинные души. Но нет же, он демоническую работу делал. Захваченные души точно должны были пройти мимо райской кассы.

Ангел оглянулся. Но за столько прожитых столетий Кроули уже научился скрывать след, поэтому небожитель, не обнаружив ничего подозрительного, исчез — был и нет, только шорох крыльев за собой оставил.

Зная врага, знаешь и его слабости. Главное подготовить наживку и организовать ловушку. Рано или поздно птичка попадется. Так и случилось.

Тот самый ангел даже не пытался выйти из круга горящего святого масла, прекрасно понимая, что для таких, как он, это смертельно, не метался, спокойно с достоинством принимая плен. Он просто застыл на месте как раз по центру ловушки, медленно оглядывался по сторонам, но не выискивая прореху, а высматривая тех, кто посмел захватить его.

Не новичок, а стреляный воробей — Кроули любовался бы и любовался птичкой в клетке, тем более ожидание иногда пострашнее любых мук. Даже ангельскому терпению есть предел. Самодовольная улыбка сошла с лица пленника, он уже не стоял гордой статуей, а с недовольным видом топтался на месте. Театральная пауза хороша для большего эффекта, но и передерживать ее не стоит, иначе сведешь все на нет.

— Делай дело, и пошел вон, — рыкнул Кроули невольному подручному, одному из так сказать клиентов, готовых за лишний год отсрочки отца, мать родных прирезать. Сам же он шел навстречу ангелу, расставив в сторону руки: чист и без оружия.

— Нам надо кое-что обсудить, — очень сомнительно рассчитывать на честный итог переговоров, когда ты как бы сверху, а твой оппонент рискует что ни мгновение стать курицей гриль. Пернатый это понимал, напрягся каждой клеткой одолженного человеческого тела. Ангел презрительно скривился. Если есть у этих типов нервы, то Кроули позволил себе риск еще немного их потрепать, медленно потянувшись под полы пальто. — Я тут с миром и дарами.

Подвижное лицо ангела застыло холодной гримасой. Во вновь приподнятой на уровень плеча вытянутой руке демона был… Ха! Вовсе не клинок, убивающий ангелов, а полная, непочатая бутылка «Elijah Craig». В это же время, не без помощи недобровольного помощника, священное пламя стухло.

Теперь сила была на стороне ангела. Кроули понимал, и, конечно же, перестраховался на такой случай, ведь при желании обретший свободу вечный соперник демонов может убить с десяток, таких как он. А тот пока что исчезать не собирался, разминал плечи, как будто они у него действительно могли затечь, а Кроули тут рядом и не стоял. Хотя на самом деле, если бы Кроули был человеком, то это у него бы уже рука занемела греть бутылку.

Наконец-то ангел соизволил на него оценивающе взглянуть, презрительно прищурился. Сейчас Кроули ожидал нечто похожее на пафосное: «Мы с террористами не договариваемся», и был бы разочарован, но тот вдруг, покосившись на бутылку виски, произнес:

— Обсудим.

***

Они сидели в пустом баре.

Не демону говорить о всем таком типа святости, но разводить хоть чем-то этот чудесный напиток — это сравни кощунству. Вот и пернатый был с этим согласен. Вдвоем они успели опустошить бутылку, начать следующую, потому о каком-то трепетном отношении к ритуалу вкушения горячительного напитка говорить не приходилось. Все сводилось к банальной попойке. Раздел территории они уже обсудили. Да, Кроули уступал, но на горизонте замаячило нечто большее, кроме того, даже если ангел и не разберется в предложенной, запутанной схеме, а станет действовать по старинке, лишь бы урвать, то все равно на какое-то время поумерит свой пыл. А раз так, то настало самое время сделать вид, что захмелел и пооткровенничать.

— Эти идиоты готовы с костюмчиков повыпрыгивать в щенячьем восторге: «Он придет! Великий босс! Радость-то какая!». А этот как бы главный наш — один из ваших. И если он выиграет, то сразу начнется добро — оно вроде как всегда побеждает зло. А кто у нас всегда виноватый? Вот так-то!

И это, кстати, было чистой правдой. Кроули, можно сказать, душу перед собутыльником выворачивал, если бы таковая осталась, а тот только глядя куда-то в потолок и прокручивая на столе пустой стакан, философски провозгласил:

— Да уж.

Конечно же, это был повод снова налить.

— Вот как тебя зовут?

Коварный вопрос. Зная имя, можно контролировать владельца, даже если это ангел. Но собутыльник сидел в расслабленной позе, взгляд его казался мутным… Кроули как-то даже на ум не приходило, что ангелы могут пьянеть, хотя тут, может, дело было в особой связи с донором тела, более сложной…

— Азирафель, — не моргнув глазом ответил ангел.