Он практически даже прочел по губам, как она, закатив на секунду глаза к небу, ругнулась. Вздохнув, быстрым, уверенным шагом стала переходить ту самую дорогу, где вчера был сбит нерадивый паренек.

Том прищурился, пользуясь случаем, принялся разглядывать девушку. Обтягивающие черные джинсы, синяя рубашка и… черная кожаная куртка… Брови мужчины удивленно поползли вверх.

Очнувшись, он понял, что девица уже стоит у его столика и, усмехаясь яркими губами, глядит на него сверху вниз.

На автомате поднявшись, Уилсон рукою указал ей на место напротив себя, девушка молча кивнула и уселась за столик. Вытянув под столом длинные ноги, случайно коснулась уже его протянутых там же ног.

Мужчина и женщина снова уставились друг на друга с легким прищуром.

Молчание и игра в гляделки явно затягивались, но оба то ли не хотели, то ли не знали, как оборвать их.

Ситуацию спас вчерашний официант, подскочивший к девушке:

– Рады видеть вас снова! Что мисс желает? – он улыбнулся самой милой улыбкой.

– Цианиду, – обворожительно улыбнулась ему в ответ русская, с трудом отрывая взгляд от Тома и переводя его на паренька.

Официант на пару секунд подзавис, перезагрузился и уточнил:

– У вас достаточно сильный акцент, я не совсем понял ваш заказ, – он снова улыбнулся и максимально незаметно стрельнул карими глазами в декольте, оставленное распахнутой рубашкой.

– Кофе, будьте любезны… – сдалась девушка и вернула взгляд Тому.

Тот сидел, опустив глаза и прикрыв рот рукою, очевидно, стараясь изо всех сил сохранить серьезность. Почувствовав, что снова стал объектом изучения, Уилсон приподнял лицо и посмотрел на девушку таким пронзительным взглядом, что у нее снова дернулось веко.

– Доброе утро! – начал прерванный вчера разговор мужчина.

– Утро добрым не бывает! – улыбнулись ему в ответ.

– А как тебе сегодняшняя погода? – актер снова прощупывал почву, готовясь рассказать о том, в каком он восхищении от эдакого замечательного, солнечного денечка.

– Отвратительней не припомню, – тут же был совершенно серьезный ответ, – вместо нормальных ворон какие-то птицы свиристят, люди на улице, как идиоты, улыбаются, солнце это дурацкое глаза выжигает… Лондон, как и мой город, не создан для такой погоды. Вся краса становится очевидной, лишившись столь яркого освещения… Мрак делает всё красивым. Только мрак, только полутьма.

Уилсон, чуть приоткрыв рот, оторопело слушал собеседницу, растерянно водя тонким пальцем по верхней губе.

– Ты можешь этого не делать? – резко прервав свои размышления, слегка раздраженно попросила русская.

– Что? – удивленно очнулся Том, отрывая пальцы от губ.

– Спасибо… – вместо объяснения ответила незнакомка, опуская глаза.

«Красив, как бес, сволочь…»

Действительно, Бог выпендривался, когда создавал Тома Уилсона: идеально пропорциональные, тонкие, аристократически изящные черты лица, обезоруживающе-светлая улыбка, густые русые волосы. Потрясающей глубины серо-голубые глаза сейчас, когда мужчина отвернулся от окна, затенились синей рубашкой в бархатно-сапфировый цвет.

«Ужас какой-то. Просто кошмар…»

Официант принес ароматный кофе, и девушка, ухватив кружку обеими руками, припала к ней нежно-сливовыми губами.

«А ей идет эта помада, – пронеслось в голове у актера, он пристально следил за тем, как черный, словно смола, напиток касается едва накрашенных губ, – она сегодня еще красивее, чем вчера… Очень красива, но какая странная у нее красота! Будто темная, потусторонняя, фатальная. Наверное, такой же гордой, обезоруживающей сексуальностью, животной энергией могут похвастаться суккубы. Магнит, который ненавидит абсолютно всё, что к нему тянется. Которому ничего больше ни от кого не нужно. Разве так может быть в ее-то возрасте?! «Обжигающая». Иссиня-черные длинные волосы, бледное лицо, темно-кофейные глаза. Но ведь были ж они у нее искрящимися, почти янтарными? На той фотографии…»

– Скажи, пожалуйста, – отставив кружку в сторону, сложив руки на стол и склонившись к Тому, внезапно начала девица, – почему ты не отдал мой телефон администратору?

– У меня он сохраннее, – так же подавшись вперед, чуть склонив голову набок, улыбнулся Уилсон. – Знаешь, что подумал? – продолжил он, понижая голос, – я не знаю твоего имени…

– Маргарита, – откинувшись назад, разрывая дистанцию, небрежно ответила девушка.

– Булгаковская? – улыбнулся Том, так же отстраняясь к спинке кресла.

– Если бы… – задумалась русская. – Но это бы многое объясняло… да что там! Почти всю хрень в моей жизни это б объясняло.

Он смотрел на нее и никак не мог понять, куда же девалась та счастливая, жизнерадостная девушка с фотографий? Все, чего он смог добиться, это холодный, серьезный взгляд и скорее хищная, нежели добрая улыбка…

– Я сейчас вернусь, – Том приподнялся и, поспешно отпив чаю, изящно выскользнул из-за стола.

Оставшись в одиночестве, Марго глубоко выдохнула, обхватила голову руками и уставилась немигающим взглядом на забытую «звездой» кружку.

Громко запел и завибрировал оставленный Уилсоном прямо посередине столика телефон:

«I don't care if Monday's blue

(Мне всё равно, если понедельник уныл,)

Tuesday's grey and Wednesday too

(Вторник сер и среда тоже,)

Thursday I don't care about you

(В четверг мне на тебя плевать,)

It's Friday I'm in love

(Вот пятница, я влюблён.)»

Маргарита вздрогнула и уставилась на экран. Тома отчаянно желала какая-то «Аманда». Закатив глаза, девушка откинулась на спинку кресла, схватив кофе, залпом осушила кружку.

Транквилизаторы с кофеином… Ну ладно… Не с вискарем же, как бывало, и то хорошо…

Из размышлений ее выдернул бархатный голос, возникший позади, почти у самого уха:

– Заскучала без меня? – Том вынырнул из-за спины и, шагнув к своему месту, вальяжно уронил свое тело в кресло.

– Нет, – пожала плечами девушка, – твои женщины разве дадут соскучиться? – она изобразила лучезарную улыбку.

Уилсон едва заметно напрягся и быстро обвел взглядом кафе. Не увидев знакомых лиц, уперся серыми глазищами в собеседницу:

– О чем ты, Маргарита? – приподняв брови, вежливо улыбаясь, уточнил джентльмен.

Русская только слегка склонила голову в сторону айфона:

– Тебя хотела Аманда, перезвони, вдруг у нее что случилось? – она аналогичным образом вскинула брови, даря понимающую улыбку.

Том улыбнулся и снова склонился к столу, опершись на него руками:

– Не желаешь поработать одним из моих секретарей, Марго?

– У меня плохая память, – быстро ответила девушка, – я перепутаю всех твоих баб.

Уилсон пожал плечами, вопросительно вскинув голову, все же уточнил:

– В трех соснах заблудишься?

– Меня твой лес не интересует, – последовал слишком холодный ответ, – и потом… Том, у меня чувство юмора сильнее чувства жалости. Если ты понимаешь, о чем я…

Актер рассмеялся и снова отпил чай:

– Зато это могло бы быть интересным, – он снова поднял на девушку пронзительный серый взгляд. – Ты бы внесла свежую струю…

– Ага, – согласилась Маргарита. – А потом бы меня выносили…

Том неожиданно-грустно улыбнулся. Повисло странное, почти осязаемо-липкое молчание.

– Маргарита…

– Том…

Оба растерянно умолкли, Уилсон жестом предложил девушке продолжить.

– Том… – она словно задохнулась. – Я не хочу отнимать у тебя время, я знаю, что ты очень занятой человек, – Маргарита приподняла на него взгляд и тут же опустила его в стол. – Спасибо за приятную беседу и общение… Но мне стоит уже…

Не вполне отдавая себе отчета в том, что он делает, Уилсон быстро поднялся, кошкой метнувшись вперед, оказался рядом с русской. Протянул ей руку.

– Я согласен. Мы здесь засиделись, – он с удивлением и каким-то странным удовлетворением поймал мелькнувший в глазах собеседницы страх, – пойдем.