Ее гнев застыл подобно раскаленной лаве. Она смотрела, как медленно черный проход обрастает нежной подрагивающей и выступающей неровными волнами плотью. Плоть рвалась, и на ее поверхности выступали бесчувственные глаза носителя. Они темные и холодные, как ночное небо. Они безжизненные. Они прорывали слабо светящиеся оболочки, которые неровно заполняли своими искривленными формами дыру, как неровно разлитое сияние покрывает перламутр. Она почувствовала боль в теле. Она разливалась свободно от полученных ран, она остановилась поверх ее тела неподвижно вместе с попавшей на него кровью и сковала его.

Его тело, тонкое и серебристое, медленно и грациозно двигалось, колыхаясь на поверхности темноты, заполнившей коридор, неровными волнами, силясь закрыть ее от нее. Она прижалась к телу без головы, постаралась слиться с ним, не двигаться. Оболочка появилась на поверхности совсем рядом с их телами, закрыв темноту. Два безжизненных глаза прорывали поверхность оболочки, чтобы затем снова быть скрытыми ей. Перед ними стоял юноша. Свет белыми безжизненными точками отражался от поверхности его глаз. Его выражение лица было внимательным и одновременно отстраненным, так, что она не понимала, действительно ли внимание, управляющее телом, связано с ними, или оно направляется на другие объекты, а его глаза и тело остановились в подобном положении случайно. Она хорошо помнила тело носителя. Появление этого тела могло быть одним из следствий несоразмерного соединению движения, и оно несло неопределенную опасность, однако, его форма так напоминала человеческую, что ей хотелось верить, что он живой.

– Как дела? – носитель немного повернул свою голову так, что его малоподвижные глаза сместились соответственно ее движению и направились в сторону, где было ее тело. Носитель склонил голову своего тела в ее направлении, как будто ее видел или, по крайней мере знал, что она рядом.

Она сомневалось в том, что сам носитель действительно видит ее или осознает ее присутствие как отдельное. Она сомневалась также, стоит ли отвечать и, возможно, обнаруживать свое присутствие. Обезглавленное тело не двигалось. Возможно, стоило ответить, чтобы существо не смогло вычленить их тела как отдельные. Была надежда на то, что носитель не осознавал ее присутствия достаточно четко, а его действия были функциональными, автоматическими. Следовало обращаться к телу существа. Она ответила, обращаясь сразу к соединению, носителю и его телу:

– Ты выглядишь как труп, как будто ты не настоящий – она надеялась, что носитель опровергнет это утверждение, хотя, конечно, в любых его словах не должно быть для нее смысла.

Положение тела носителя, выражение его лица не изменились заметно: возможно, чуть сузились глаза. Ее догадка была, скорее всего, верна – носитель был одной из структур, иерархически подчиненных Cоединению.

Поврежденное тело увеличило скорость своего движения. Она держала его. Другие тела тоже начали извиваться, а затем двигаться. Кровоточащее тело подалось резко вперед. Ей казалось, что оно начало ползти, выбираясь из груды сцепленных, извивающихся тел. Тела, окружавшие их, увеличили скорость своего движения. Она, держась за тело без головы, не могла воспринимать что-либо ясно, кроме резкой боли, появлявшейся в ее теле всегда неожиданно. Раненое тело ускорило свое движение. Теперь она практически не могла его чувствовать. Вскоре она заметила, что они с безголовым, сочащимся красновато-черной жидкостью телом сидят у стены, прижавшись друг к другу. Их ноги подогнуты. Они обнимают их руками. Широкая рана тела лежала углами, вливаясь в шею.

Тела вокруг были невидимыми – в это время они, видимо, бились и извивались в агонии, которая была недоступна ей для восприятия или повторения. После она заметила, как тела стали падать одно за другим рядом с ней. Не сцепленные друг с другом, они беспомощно замирали или продолжали медленно и бессмысленно двигать свое тело, конечности в пустом пространстве, словно взаимодействуя с несуществующими предметами. Она видела их движения за фигурой, расщепленной на две конечности снизу, застывшей чернеющим пятном перед ней и искалеченным телом.

Черное тело казалось похожим на проход, открывающую черное пространство дверь. Края тела окаймляли волны кожи и плоти, типичные для людей: вокруг черного провала рельефной поверхностью виднелась кожа, серые ткани, черные волосы. Портал немного загибался вниз на вершине.

Тело, которое было с ней рядом, опять начало медленно и неуклюже двигаться. Она, не решаясь отделиться от него, двигалась вместе с ним, сжимая его плохо прикрепленную к телу руку. Дырявое тело направлялось к черному окаймленному человеческой плотью телу. Движения израненного тела казались направленными, в отличии от медленных движений тел за черной дырой.

Она испугалась. Она почувствовала гнев. Она изо всех сил дернула тело, не отпуская его вперед, а затем застыла, стараясь больше не двигаться. Гнев оставил ее внешние оболочки, застыв где-то в глубине – темные внутренности существа напротив покрылись коркой ледяного голубоватого света. Существо приближалось.

Тьму обрамляла плоть. Она приближалась, показываясь неровными полупрозрачными волнами. Она была подобна неровному сиянию, распространяющемуся по поверхности перламутра, что тонет в белизне, но плоть затопляла темнота, оставляя темные нимбы, тени над плотью, смешиваясь с ней. Плоть расширялась. Она несла на себе темноту. Часть темноты проходила через нее и скрывалась за ней. Плоть поддерживали тонкие светлые нити, струившиеся из темноты. Плоть существа была полупрозрачной, тонкой, искривленной неровным светом. Плоть захватила слой сумрака и несла его на себе, затопленная им. Она разрасталась под ним неровными волнами перламутра. Резко убывая назад при движении вперед обрамления, она затем волнами занимала прежнее место в обрамлении и рядом с ним.

Она смогла различить тело юноши, плавно продвигавшееся вперед. Под кожей были видны два глаза, льющие холод. Тонкие нити света и плоти были видны за телом, они вырывались из темноты, привязывая его к ней, выделялись под кожей юноши светлыми иглами, делали его кожу более плотной на вид.

Сзади нее, обмякнув, повиснув на руке, которую от тела медленно отделяла рана, лежало тело. Жидкость прекратила из него течь.

Тело выступило из темноты. Его голова склонилась. Его глаза были неподвижными и мертвыми. По ним скользили блики света. Кожа разделяла собой темноту, выглядело как объемное тело. Приближающаяся поверхность была оболочкой темноты, мертвой и прекрасной. Навстречу ей двигалось тело юноши, одна из оболочек носителя.

Она отступила назад, держа безголовое тело. Она прижалась к безголовому телу плотнее. Тело в ранах застыло, почти не двигаясь.

Голова юноши грациозно упала на бок. Глаза юноши были направлены на нее, почти не двигались, они оставались холодными, застывшими, смотрели в одну точку, что было для него характерно. Взгляд делали живыми белые холодные лучи света, отражавшиеся от поверхности глаз. Носитель снова решил инициировать взаимодействие.

– Как дела? – произнес юноша.

Ее глаза расширились. Она думала о том, что носитель и тело юноши могут не различать как отдельные сцепленные тела. Раненое тело застыло – она находилась с ним около стены.

– Твое тело как будто не обладает собственной волей – тогда кому нужен ответ? – ответила она.

Губы юноши слегка растянулись. Он слегка приподнял голову, его глаза описали круг над головами сцепленных тел, тело юноши зашевелилось, словно по нему прошли легкие волны. Сходство с живым человеческим телом поразило ее.

– Что ты здесь делаешь? – спросило тело юноши приглушенным голосом.

Тело рядом зашевелилось.

Юноша улыбнулся. Его голова немного повернулась.

– Ты будешь рассказывать мне обо всем, что происходит в мое отсутствие. Так ты поверишь, что я живой и обладаю собственной волей, – сказал носитель.