Любое хищничество стало дозволенным. Люди не успели приобрести человеческие признаки, достоинства – уже их теряют. Во многих семьях творится несуразное. Нет спокойствия в обществе, мире. Самое беспокойное время суток – вечера, ночи. Михаил это ощущает остро в своем доме. У каждого свои запросы, желания, требования. Даже родные люди не хотят мириться друг с другом. Не просто стремятся стать главами семейства.

Добиваются еще чего-то неведомого…

Ослеп постаревший отец. Недавно с ним случился третий инсульт. Паралич сковал половину тела. Речь превратилась в невнятное бормотание. Катаракта долго покрывала зрачок. Резко упало зрение правого глаза. Постоянно капали витаминные капли. Уже не помогают. На некоторое время перестал совершенно видеть. Левым глазом он не видит уже пару лет. По причине слепоты обострился склероз. Хуже другое: полностью потерял ориентировку. Уже давно живут в квартире – отец перестал все узнавать. Он не имеет представления, где находился в данный момент, куда надо идти. Боязливо передвигается. Шарит перед собой руками. Натыкается на стены, мебель. Сбрасывает все на своем пути. Больше всего переживает по поводу потери зрения. Психует. Начинает звереть… Размахивает руками. Разбрасывает удары по сторонам. Чаще всего достается Михаилу и матери. Помощники получают по лицу, спине, шее. Недавно вернулась речь. Третье-четвертое слово – ругательство. Часто вспоминает задницу. Посылает всех ее целовать. Эти слова произносит ясно! Не разобрать другое. Фразы невнятны. Долго намучаешься – пойми! Приходится переспрашивать. Непонимание его больше волнует.

Нервничает, дерется. Кто виноват? Болезнь не позволяет высказать мысль, желание. Ему ясно… Считает: близкие могут, должны понять мысли, намеки, исковерканные слова. Почему не исполняют волю?

Отец сейчас – самая большая забота и печаль Михаила. Кто другой за ним присмотрит?

Больна мать. Да и возраст… Приходится ей все делать по дому. Готовит пищу, убирает, стирает. Еще нянчит юркого, балованного внука. А сестра? Она издевается над всеми домашними. Больше всего – над матерью и сыном. Не упускает ни одной возможности пырнуть отца. Его даже избивала! Ничего не делает по дому. Ожидает, пока мать все подготовит, поднесет. Не сдвинется с места. Только командует, указывает. И Михаилу от нее достается. Он терпит. Некому за отцом смотреть. Михаил его водит по дому. Подносит еду. Выслушивает бесконечные ругательства, угрозы. Укладывает спать. По утрам выносит, вымывает ночной горшок. Сестра – какое-то чудовище. Садистка. Еще в детстве Михаил с ней не ладил. Уже долгие годы не обмолвился словом.

Сестра нашла красавца. Вышла за него замуж. Он оказался ненормальным человеком: близкий ее глупой сущности. Родила недоноска. Муженек еще прежде имел семью, развелся. Не сообщил. Первая жена быстро в нем разобралась. Оставила. Сестре достался по сватовству. Отхватила муженька. Тут же отвалила сватье дорогой подарок. У нее щедрая душа – для других. Ничего не пожалеет! В родительский дом не принесет и куска хлеба. Она очень любит шнырять по магазинам. Стоит в очередях. Выслушивает, высказывает сплетни. Такая жадность – вынесла бы весь магазин! Лишь бы сумела расплатиться. Пусть позволят прихватить и вынести. Покупает все подряд, что продают. Снабжает многочисленных приятелей. Положит – забудет. Вновь покупает. Продукты гниют, портятся. Выбрасывает. Строго следит, чтобы никто не прикасался к ее вещам, продуктам. В ней сильно развито собственничество, кулацкая жадность.

С мужем прожила недолго. Своим зверским характером его довела до срыва. Попал в психиатрическую больницу. Там властвуют советские нацисты. Палачи в белых халатах. Сестра осталась с маленьким ребенком. Истязает пацана с двух лет. Жестоко наказывает. Избивает ремнем. Бьет пряжкой! Звереет во время экзекуции. Способна задушить! Официально, строго разговаривает. Словно следователь КГБ на допросе… Такая жестокость! Для нее родной сын тот же автомат. Что прикажет – точно исполняй! Беспрекословно. В чем ослушается – изведет вонючими словами. Гнусной моралистикой. Мальчуган отстает физически. Ослаблен. Излишне возбудимый. Нервный. «Воспитанием» своим она непременно доведет ребенка до психопатического состояния. Он плачет. Разрывается от боли, обиды. Сестра только злорадно насмехается. Назидательно изводит моральной вонью. Торжественно изливает издевательство.

«Ну, вывел? Добился? Все будет точно так, как я сказала! Выполняй приказы! По-твоему никогда не будет! Не захочу, не позволю!»

Михаилу жаль смышленого, юркого мальчишку. Еще плохо, не очень ясно говорит в три годика. Произносит только отдельные слова. Не связывает в предложения. Баловник. Без занятия секунды не высидит. Она – другого склада. Сядет кучей, не шелохнется. Начнет есть – пусть вокруг все горит! Даже лей под нее кипяток. Не встанет! Прежде должна насытиться, нажраться. В минуты свято-действия ее с пищей нельзя «волновать», «беспокоить». Станет в передней. Упрет руки в бока! Не сдвинется с места. Не пропустит. Хуже другое. Свои результаты приносит ее невоспитанность, хамство. В ней развит дикий негативизм. Проявляет нелепый эгоизм. Возмущает практическое проявление культа дурацкой личности. Своим изуверским воспитанием сына превратит в инвалида или идиота. Квартира – малометражная. Три комнаты. Малюсенькая кухонька. Сюда втиснули буфет, холодильник, пенал. Негде пройти. Михаил на кухне не появляется, если сестра там. Противно ее видеть, слушать. Начнет травить словесной вонью! Нельзя выдержать. Где нахваталась тех слов поганых? Провоцирует на каждом шагу. Специально? По дурости, упрямству? По ограниченности? Считает: только так все должны поступать! Как она хочет-велит. Ни с кем, ни с чем не считается. Вечно действует наперекор чужому мнению, назло поступкам. Делает все наоборот. Ее разум проявляется в поиске, защите этих других путей.

Из последних сил выбивается больная мать. Обслуживает всех в семье.

И дочь! Эта бандура (беспонятливо-агрессивная наша дура) даже не нагреет себе пищу. Мать не поднесет – не поест! В благодарность за добро (считает обычным, непременным) изводит родную мать. Против нее направлены ругательства. Самопроизвольно вырываются бурным потоком из ее поганых уст. Разлетаются в пространстве. В моменты возбуждения впадает в состояние беспамятства.

Одуряет неслыханными обвинениями. Не прекращает словоблудие. Иногда подруга или мать рассказывает ей об этом состоянии. Не верит! Удивляется: «Разве я такое сказала? Не может быть!» Не мыслит, не слышит в момент произнесения. Не помнит.

Давно зреет семейный скандал. Может разразиться в любой момент. Вероятнее всего, в субботу или воскресенье. В эти дни все собираются дома, встречаются на кухне. Сестра свободна. Занята тщательным «воспитанием» сына. Изводит нравоучениями, побоями. Доказывает упрямство, силу. Доводит до истерик. Крики ее раздаются постоянно. Михаил почти физически ощущает на себе ее поведение, садистские методы. Разойдется – лучше из дома уйти, только не слышать истерический гвалт. Не видеть разбоя. Михаил знает свою горячность. Принуждает себя сдерживаться. Не ручается, что сможет постоянно собой владеть. Может обдать ее ведром холодной воды. Пусть остынет, вернется в нормальное состояние. Непременно начнется скандал. Что делать? Он не может дольше терпеть! За какие такие поступки должен? Наказан?

Иначе все произошло. Непредвиденно. Закончилась передача последних известий. Михаил пошел на кухню за отцом. Так он поступает каждый вечер. Отвел отца в туалет. Снял с него рубаху, повесил на гвоздик. Повернул ключ в замке. На ночь прочно заперта входная дверь. Взял под локоть:

– Теперь помоешь руки.

Сестра стирает в ванной. Весь вечер и часть ночи уходит на купание, стирку. Она страдает бессонницей. Настоящая сова. Ее активность начинается поздней ночью. Выискивает себе занятия. Утром не поднимется с постели. Мать будит – она переворачивается на другой бок. Подушкой прикрывает уши. Постоянно опаздывает на работу.

Неизвестно, как держат такую бестолковую сотрудницу-шмару? У нас слишком добренькие. Гуманность устраивают за государственный счет. Наша демократия дарованная. Как бы даровая. Ничего не бесплатно.