— Если любовь их покинет, они станут друг другу чужими? — спросила она.

— Да, но это происходит не сразу. У них есть две или три жизни. Если они не будут стремиться друг к другу, отрицать свои чувства или встретят кого-то другого, то судьба все равно будет их еще сводить. Но перестанет, как только нить любви между ними истончится и окончательно порвется. Потом они, возможно, будут приятелями и знакомыми.

— У Богов и нелюдей тоже могут быть истинные пары? — уточнила Ия.

— Конечно. Но только среди себе подобных. Люди, нелюди и Боги не могут найти истинную пару среди представителей других народов, — Мерта улыбнулась, глядя в любопытное личико девочки, — И потомство может родиться только в равных союзах. Это — главное условие наших миров, как ты помнишь.

Много душ, мужей или жен, после смерти долгие годы оставались в обители ждать свои половинки, чтобы когда-нибудь вместе шагнуть в воды Реки Времени. И когда-нибудь родиться на земле, встретиться, вновь полюбить друг и друга и снова быть вместе.

Признанные негрешными или искупившими свои грехи души жили в светлой жилой части. В темной части обитали души, отбывавшие свое наказание за грехи и ошибки земной жизни. В сумрачной же зоне метались и страдали многогрешные души людей, богов и нелюдей — преступники, мошенники, жестокие к себе подобным и неподобным, стремившиеся после исправления и наказания получить шанс на перерождение.

Вечные грешники, не имевшие шанса на прощение, наполняли Адские поля. Исправить свои судьбы они почти не могли, если так считала Река Судьбы. Обычно на суд и Адские поля их пригоняли демосы, Сумеречные охотники, сыновья Смертной пары, отслеживавшие преступников во всех имевшихся мирах.

Все грешники имели право на два суда после своей жизни — сразу по прибытии и после завершения назначенного исправления или наказания. По результатам первого суда решалась их посмертная судьба. Судил их Танатос, верховный Судья и Палач, старший сын Мерты и Варда, хранитель Чаши весов, старший из плеяды Сумеречных охотников.

Второй суд был спустя долгое и долгое время. На нем Судьей была Река Времени. Ее решение было важнейшим для любой души, потому что речь шла о праве на перерождение и земную жизнь или "жизнь" в Подземном мире. Ее суд и решение было окончательным не только для людей и нелюдей, но и для Богов. Да, Боги тоже подсудны, как бы им не хотелось это признавать.

Ее походы в Подземный, Нижний мир или Смертную обитель начались давным-давно, еще в ранней юности, когда на одном из расширенных советов богов, на которых обычно присутствовали и дети, она повстречала Лету, Хиту, Гессу и Арию, дочерей Варда и Мерты.

В отличии от сводных сестер, дочерей Веты, они не были предубеждены против нее. Вскоре Ия стала частой гостьей в Подземной обители. При всей своей занятости тетя Мерта всегда была рядом со своими дочерьми, самыми младшими из их с Вардом детей.

Рядом с ней всегда крутилась и Ия. В отличии от матери Мерта не торопилась, не переводила разговоры, а всегда старалась честно ответить на задаваемые ей вопросы, подбирая слова с учетом возраста вопрошавших.

— Все было не так страшно, как тебе думается, — неожиданно произнес мягкий женский голос за спиной Ии.

Девушка, едва вышедшая из подросткового возраста, часто сидела на этом холме в тени цветущих кустов и наблюдала за обитателями "жилых районов" Обители. За той самой парой с детьми. На днях они приняли важное для себя решение и теперь направлялись к реке Времени в сопровождении богини Леты, которая вызвалась их проводить к перерождению.

— Было? — переспросила Ия, обернувшись и увидев выступившую из тени Мерту, — они уже пробовали обратиться к реке?

Мерта покачала головой. Подобрав юбки, осторожно присела на травку рядом с девушкой и, сложив руки на коленях, устремила взгляд на удалявшиеся по мягко освещенной аллее души.

— Я про расспросы о твоем рождении, — ответила она, мельком взглянув на девушку. Та, неотрывно наблюдала за действиями тети.

— Вы мне расскажете? — спросила она, стиснув ткань пальцами спрятанной в складках платья руки.

Мерта с сожалением покачала отрицательно головой.

— Все было добровольно и без ужасов, поэтому не придумывай ничего лишнего. Не вижу ничего, что следовало бы скрывать так рьяно. Но, Ия, не создавай себе лишних страхов… Условия договора таковы, что если ты хочешь спросить, то…

— Я обещала маме, что не буду расспрашивать, — возразила Ия.

— Тогда я ничего не могу сказать больше, — повинилась Мерта, — хотя это — неправильно было бы мне лезть в твои отношения с матерью. И при случае поговорю с ней об этом..

— Не стоит, — отрезала девушка, — я больше ничего не хочу знать. Ни она, ни Криан сами говорить не хотят, а я уже не хочу их слушать…

Мерта успокаивающе погладила девушку по руке, но больше ничего не сказала. Для себя она решила, что непременно поговорит с Эо, пока не произошло беды.

Ия часто вспоминала, как в подростковом возрасте видя отношения в семье Мерты и Варда, Веты и Криана, матери и отчима, часто задавалась вопросом: Зачем так было необходимо ее рождение?

Что не говори, и как бы она не изображала перед Танатосом безмятежность, но ее рождение хоть и было запланировано первыми богами и являлось обязательным условием вступления в силу пантеона новых, но мира в их жизнь не принесло. Того самого обещанного прежними творцами.

Отчего-то, этого Ия не понимала и не одобряла, было остро необходимо, чтобы именно у носителей Воздуха и Воды был общий ребенок. С его появлением, это было прописано в новом Уставе, должна была появится новая необходимая для развития мира сила. А появилась неловкость.

Как там сказал Танатос? Адюльтер. Измена. По сути — предательство семейных и родственных уз. Неожиданное, но интересное решение. И впрямь так и было. Криан, женатый на Вете, стал отцом ребенка Эо, жены его брата Каведа. И обе пары почти перестали общаться. Они и раньше общались сложно, являясь носителями противоположных сил. Огонь и вода, земля и воздух. С появлением Ии все стало на порядок сложнее.

Будучи маленькой девочкой, она часто выспрашивала мать и отца:

— Как я родилась?

Но отчего-то не получала ответа. Криан смущался и старался побыстрее ретироваться, а мать увиливала от ответа достаточно долго, пока, наконец, не сказала:

— Ты еще совсем маленькая, Ия. Тебе рано о таком знать.

— Они тебя заставили? — ужаснулась любознательная девочка, несколько раз тайком видевшая целовавшихся обитателей родительских дворцов.

Эо недоуменно вскинула идеальные брови и вытаращила огромные синие глаза. Несколько мигов пыталась понять, что имелось в виду, а потом вдруг покраснела и, нетерпеливо передернув плечиками, ответила:

— Нет, конечно, Ия. С чего ты это взяла?

Девочка возвела глаза в сияющий небосвод. Этот жест она подглядела у своей сестры Дии, дочки Веты и Криана. Правда, та его использовала, чтобы показать, что Ия — совсем глупая маленькая девчонка, которая ничего не понимает в жизни. Но и сейчас он вполне сгодился.

— Ты всегда смущаешься, мам, когда я спрашиваю. Криан — незлой. Русалы говорят, что он "хороший бог, к девицам не пристает". А ты хоть и ветренная по словам тети Веты, но правила чтишь. Надо было родить меня, ты и родила!

— Устами младенца глаголит истина, — усмехнулась Эо неожиданно по-доброму, — Не подозревай его ни в чем. Он не применял силу. Да, это было наше предназначение. Наше обязательство. Мы его выполнили. Ты — замечательная девочка. Я тебя очень люблю, Ия. Но рассказывать ничего не буду. Пока. Ты еще мала, а я не знаю, какие слова надо подобрать, чтобы правильно все объяснить. Не расспрашивай окружающих об этом. Это щекотливый момент.

И Ия перестала расспрашивать.

Глава 12. Мир людей. Много лет назад

Большой глиняный чан был полон воды. Он стоял в дальнем темном углу на задней террасе дома родителей. Воду отстаивали для приготовления зелий. На дне его в темноте мерцал большой кусок серебра.