Подобрав изрядно намокший подол платья, она осторожно ступила на древнюю, мощеную крупным булыжником площадь у подножия лестницы и огляделась. Отсюда окружающая разруха смотрелась ничуть не лучше, чем с высоты порога Храма.

Многочисленные лужи, ленты водорослей, обломки мебели и деревьев, грязь, палки, камни… Кучи разномастного мусора почти полностью покрывали все поверхности, громоздились около стен, остатков заборов и вокруг столбов. Среди всего этого находила себе дорогу вода, тонкими ручьями отступавшая к морю. Лишь у подножья лестницы на несколько шагов осталось немного свободного пространства, которое не охватила Волна.

На площади перед лестницей собирались люди. Из нетронутых катастрофой регионов они прибывали с охапками простыней, полотенцев, сухой одежды и одеял, и из разрушенных районов города — опираясь на чужие плечи и руки, мокрые, израненные и уставшие. Неспособных передвигаться несли на носилках. На верхней храмовой площади и в помещении Храма служители устроили лечебницу.

Последний набег Волны почти достигла нижней ступеньки бесконечно длинной лестницы у подножия Храма, принеся с собой разрушение, хаос и смерть и сметя на своем пути огромную часть городских построек. Можно было только с ужасом предполагать, что творится сейчас в городе. Сколько жителей, не успевших покинуть свои дома, остались живы и здоровы? Скольких унесло в море и разбило о стены или зарыло мусором, который еще несколько часов назад был домами, мебелью, деревьями и вещами, дорогими их владельцам. Как быстро стихия помогла людям определиться в том, что им действительно важно.

— Кастия, мы идём вниз, в город, — сказала женщина, спустившаяся следом. Погладив плечо дочери, она озабоченно добавила:

— Тебе бы надо переодеться, дорогая. Твое платье до сих пор сырое.

Девушка молчала, не спуская взгляда с окружающего ее беспорядка. Служители храма, мужчины и женщины, которым посчастливилось не пострадать от разыгравшейся непогоды, способные передвигаться и оказывать помощь, вели и несли пострадавших по длинной лестнице наверх, к Храму. Кто-то спросил совсем рядом:

— Может, лучше расположить раненных в домах вокруг площади? Многие из строений почти не пострадали или в хорошем состоянии…. Не думаю, что хозяева будут против….

Другой голос устало ответил:

— Еще пока неизвестно, ушла ли совсем Волна. Если она вернется, то все снова могут пострадать…

Кастия нахмурилась. Она еще помнила ошеломляющую, страшную, на грани смерти гонку наперегонки с наступающей водой, а также полузатопленные и разрушенные районы, по которым пришлось идти после первого набега Волны. Помнила, как они старались не смотреть на окружающую разруху и тела погибших, плавающие среди мусора.

Рядом, на последней ступеньке лестницы, остановилась старшая сестра Кастии, Кара, и с беспокойством посмотрела на младшую.

— Останься в Храме, — тоже попросила она, — Сюда несут пострадавших, твоя помощь здесь нужнее. Мы сами поищем его…

Кастия упрямо, но осторожно покачала головой, не желая тревожить ни рану, ни родных, не сказав ни слова в ответ.

— Ты еще сама слаба, — сделала еще одну попытку Кара.

— Я не смогу спокойно быть здесь. Понимаю, что во мне нуждаются, но должна идти в город, — ответила Кастия.

Мать остановилась перед ней, с тревогой заглядывая в глаза. К сожалению, она понимала, что в данный момент обычно послушную и здравомыслящую дочь не удержать. Когда сердце не на месте, сложно заниматься привычным и рутинным.

Только где она, их привычная жизнь, теперь? Между обычным утром и нынешним моментом, казалось, пролегла целая жизнь, а не всего-то несколько часов.

Из толпы собирающихся в город мужчин и женщин отделились женщина средних лет, с красными, заплаканными глазами. Сатия. Она тоже заглянула в лицо Кастии, огорченно покачала головой. Не говоря ни слова, погладила ее по плечу и отошла к мужу и двум сыновьям, которые тоже собирались идти искать живых.

Кастия и не заметила ее. Она вновь покачала головой, невидяще взирая на окружающее вокруг и явно занятая своими мыслями. Как бы ощупывала взглядом окружающее пространство, пытаясь осознать, что же здесь произошло, хотя была не только свидетельницей, но и непосредственной участницей событий. Такое не укладывалось в голове. Одно мгновение изменило все. Море, которое их кормило, нанесло страшный по своей силе удар…

Что там было на разрушенном побережье? На соседних островах? Да и остались ли они? Или их вместе со всем содержимым проглотило море? Судя по разговорам окружающих, никто не знал.

Немного легче было от того, что ее отец и братья не пострадали. Но сколько соседей и знакомых были сметены водой и погибли? И, главное, среди них был он…

Спасательные группы разделили окрестную территорию. Вместе с одной из них мать и дочь двинулись вниз по одной из полуразрушенных улиц старого города, осторожно нащупывая палками поверхность, куда собирались поставить ноги.

Ялма подумала: "Как теперь будут называть разрушенные водой кварталы? Старый-старый город?"

За последние четыреста лет эти древние стены и мостовые пережили уже две чудовищные по своей силе Больших волны. Сколько в эту катастрофу островам было еще суждено потерять своих жителей?

Неопределенного цвета марево застилало все видимое пространство, скрывая любые грани, переходы или границы. Все, в чем он был уверен более или менее точно — наличие небольшого пятачка каменного пола под его ногами. Ровно столько, сколько он занимал. Даже полушага в какую-то сторону не пытался сделать, опасаясь, что там просто ничего нет.

Далее же, по крайней мере на расстоянии вытянутых рук, вокруг него клубилось или перетекало Нечто. То самое, знакомое, но по-прежнему столь же и непонятное. Был ли это воздух, дым или вода, он не знал.

Это Нечто не имело определенного цвета или формы. Лёгкие и невесомые жгутики, полоски, ручейки, клубы, облачка, составленные из воздушной или водной субстанции. Всех составляющих было здесь так много, что не сосчитать. Когда понял, что больше ему нечем заняться, он сбился со счета. Они возникали из ниоткуда, формировались в течении нескольких мигов и снова таяли в общей массе. Все известные ему цвета радуги и их варианты мелькали в этом мареве, всплывали из глубины на долю мгновения на поверхность и вновь растворялись, перетекая в соседние, создавая новые цветовые производные. Без остановки.

— Что это за место? — мысленно удивился он.

В прошлые свои визиты сюда, краткие и абсолютно безликие, он не интересовался этим. Сначала не интересовало, куда он попал. В его голове были тогда другие мысли, не связанные с местонахождением. Впоследствии же он не задавался ими, потому что для него стали необходимы иные ответы. Сама же обстановка больше пугала, чем привлекала.

В это посещение он внезапно разглядел таинственное место. Вернее, не разглядел в полной мере, а осмотрел то, что предстало его взору. Этот визит, если принимать во внимание протоколы прежних, был неожиданным и крайне необычным. Что-то изменилось во времени или в пространстве. Может в этом месте, а возможно, и в нем самом.

Неизменным же осталось то, что и на этот мысленный вопрос ему никто не ответил. Но он и не ждал ответа, приняв правила Нечто. Здесь вообще редко отвечали на вопросы, которые могли счесть бессмысленными и глупыми.

Откуда он это знал? Каждый раз, попадая сюда, где бы это Сюда не находилось, почти все его вопросы оставались без ответов. Он задавал неправильные вопросы? Или подбирал неуместные слова?

Обычно он появлялся и находился какое-то время на одном месте. По ощущению под его ногами был каменный пол. Кроме этого, он обычно не мог ничего сказать определенного, чтобы описать его. Но каждый раз оказываясь здесь, он вспоминал свои прошлые визиты, предыдущие существования и ту далекую, прошлую, жизнь. И, конечно, на его плечи вновь полностью возвращался груз пережитых им эмоций, ощущений и чувств. Возможно, это делалось, чтобы он их осознал.