Время близилось к вечеру. Джед ехал впереди, Генри и девушка намеренно отставали. Если до сих пор молодой человек был полностью поглощён удручающими мыслями о гибели своего товарища, то теперь его терзало нечто другое. Покусывая губы, он искоса поглядывал на спутницу.

– Мисс Азеведо! – наконец не выдержал он.

– Зовите меня, как раньше – Алисией.

– Хорошо, – Генри на секунду замялся, не решаясь начать разговор. – Я обещал больше не возвращаться к той теме… Однако обстоятельства изменились.

– И что же заставило вас нарушить слово джентльмена?

– Подозрение о том, что вещь, которую вы взяли у старика овцевода и есть та самая карта, о которой с таким пристрастием расспрашивал бандита мистер Мэнли.

– Ах, вот, оно что! Вам тоже нужна карта! Так становитесь в очередь вслед за нашим спасителем, за Солёным Джеком, за Чёрным Джексоном.

– Я подозреваю, что речь идёт о карте Франциско де Коронадо, − не разделил её иронии молодой человек.

– Карта конкистадоров! – с ещё большей иронией воскликнула девушка, вынимая правую ногу из стремени и перекидывая её через холку лошади, как это делают ковбои, когда хотят повернуться лицом к едущему рядом собеседнику. – Карта, указывающая на таинственный Золотой Каньон, в котором спрятаны сокровища Сиболы! Как я сразу не догадалась!

Девушка сидела, повернувшись лицом к Генри, обхватив подколенной впадиной луку седла и всем своим видом говоря: «Дайте-ка на вас поглядеть, мистер! Может, узнаю, откуда берутся такие наивные люди как вы».

Не выдержав её ироничного взгляда, Генри отвёл глаза.

– Да. Я думаю, это та самая карта.

– Генри, нельзя быть таким наивным. Спросите об этой карте в любом аризонском салуне, и бармен под большим секретом сообщит вам, что имеет такую карту. А ещё он весьма «правдиво» расскажет о том, что достоверность карты не вызывает ни малейшего сомнения, и что досталась она ему от потомка древнего испанского рода, умершего в Мексике от лихорадки. И что у него непредвиденные жизненные обстоятельства, и только поэтому он готов отдать вам эту карту за бесценок, а иначе сам пустился бы на поиски сокровищ. Да, да, Генри! Не смотрите на меня таким недоверчивым взглядом. Вам достаточно проехаться вдоль железной дороги от Тусона до Уилкокса, и вы соберёте с десяток таких карт. Если денег хватит.

На голове девушки была шляпа, позаимствованная у одного из бандитов взамен унесённой ветром шляпки. Юбка задралась, приоткрывая голую голень. Любая другая девушка с задранной на холку лошади ногой, выглядела бы вульгарно, но природный аристократизм Алисии не могли скрыть ни эта ковбойская поза, ни показной сарказм в голосе.

Генри тушевался под пристальным ироничным взглядом девушки, и изо всех сил боролся со смущением, хотя получалось это у него плохо: он хмуро разглядывал засаленные поводья, бесцельно перекладывая их из руки в руку.

– Наличие подделок не отрицает существования настоящей карты.

– Не отрицает, но шансы найти её среди фальшивок – один к тысяче.

– Хоть один к миллиону, – твёрдо сказал Генри, но взгляда по-прежнему не поднял. – Я уже не сомневаюсь в том, что карта, которая находится у вас – настоящая. И ещё… Вы должны знать – я имею непосредственное отношение к ней.

– Вы? Каким образом?

– Мистер Мэнли назвал покойного овцевода Папашей Сильверстоуном. Это именно тот человек, на встречу с которым ехали я и Том. Мы должны были встретиться с ним в Редстоуне и получить от него эту карту.

– Кладоискательство сбило с верного пути многих хороших людей. Не становитесь одним из них, Генри. Враньё вам не к лицу.

– Я не вру, – вскинул возмущённый взгляд молодой человек.

– Ну, конечно! – несмотря на возмущение молодого человека, иронии в голосе девушки не поубавилось. – Однако ваша "правда" настолько неумело состряпана, что надо быть бычком-однолетком с ранчо моего отца, чтобы поверить в неё.

– Я похож на лгуна? – речь Генри от волнения стала торопливой, сбивчивой. – Почему вы не верите мне? Я давал повод?

– Такова уж особенность наших краёв, – небрежно пожала плечами девушка. – Аризона никому не верит на слово. Посудите сами: вы должны были встретиться с Папашей в Редстоуне, а он в это время сидит рядом с вами в дилижансе, и вы как ни в чём не бывало знакомитесь с ним, будто видите его в первый раз. Разве это не повод заподозрить вас?

− Я действительно не знал, как выглядит этот Сильверстоун. В Редстоуне мы должны были найти судью Триплтона, он-то и должен был познакомить нас со стариком.

Девушка покачивала перекинутым через луку седла башмачком – не достаточно изящным и тонким, чтобы быть башмачком городской красавицы, и в то же время слишком лёгким для многодневного путешествия по пустыне. При этом она пытливо щурила на Генри глаза, как это делают, когда пытаются вывести на чистую воду лгуна.

– Допустим, я поверила вам. А как этот Сильверстоун очутился в дилижансе, вместо того чтобы ждать вас в Редстоуне?

– Для меня это полная загадка. Когда вырезал его фамилию на кресте, тогда ещё удивился такому совпадению, а когда понял, что это не однофамилец, а тот самый Папаша, у меня всё в голове перевернулось… Или всё-таки это был другой Сильверстоун?

Видимо, не зная, стоит ли раскрывать молодому человеку свои секреты, девушка сняла шляпу, брезгливо оглядела засаленные поля. Замахнулась, собираясь выбросить её, но сдержалась − под аризонским солнцем без головного убора далеко не уедешь. Надев шляпу на торчащее вверх колено, решилась:

– Вы правы – это был тот самый Папаша Сильверстоун.

– Вы знали его?

− Немало слышала о нём, но увидела в первый раз тогда, когда он садился в дилижанс. Я ведь в дилижансе оказалась экспромтом, из-за этого самого Сильверстоуна.

– Но почему он не ждал нас в Редстоуне? Почему этот мистер Мэнли утверждает, что Сильверстоун вёз карту ему?

– Мистер Мэнли наверняка приврал. Он такой же охотник за картой, как и Солёный Джек, а что касается Папаши Сильверстоуна, то в Аризоне люди с подозрением относятся друг к другу. Вероятно, старик хотел присмотреться к вам со стороны, и узнать, что вы за птицы, и стоит ли иметь с вами дело, – предположила девушка, и спросила без обиняков: − Сколько он запросил за карту?

– Нет-нет, – Генри отрицательно покачал перед собой ладонью. – Старик не собирался продавать её. Он хотел найти Золотой Каньон, а мы с Томом собирались помочь ему в этом.

− Так вы репортёр или искатель сокровищ?

− Хватит иронии, – укоризненно глянул на девушку Генри. – Мы приехали в Аризону по заданию газеты, а поиски каньона – попутное приключение… – он помрачнел, тяжело вздохнул: – Знать бы, что всё так повернётся.

– Вы не первый, кто слишком романтично воспринимал Дикий Запад. Ведь вы на Востоке называете его не Дальним, а Диким? Ну, а чем вы могли помочь Папаше Сильверстоуну в поиске сокровищ?

− Его взносом в общую компанию была карта, а мы с Томом вносили…

Генри замолчал, искоса поглядывая на собеседницу.

− Ну!? − потребовала Алисия.

− Я и так уже много выболтал, а вы, похоже, не склонны делиться своими тайнами.

− Генри, а вдруг у меня действительно карта Франциско де Коронадо? – урезонила девушка. – Тогда я могу стать вашим компаньоном вместо Папаши Сильверстоуна. Но для этого я должна знать условия вашего контракта. Что вы вносили в общее дело?

− Очки, − поколебавшись, ответил молодой человек. − Те самые очки, о которых упоминалось в протоколах Братства Сиболы. На поддельных картах наверняка есть всякие крестики-галочки, показывающие местоположение каньона, а на оригинале эта отметка скрыта, и только надев специальные очки, можно увидеть её. Том был помешан на истории конкисты, он изучил все документы той эпохи и знал точно, что карта Папаши Сильверстоуна настоящая. А очки он нашёл во время поездки в Мехико, у одной престарелой наследницы рода Коронадо.

Алисия иронично изогнула губы, искоса поглядывая на молодого человека.